Страница 3 из 31
В этом совмещении двух серьезнейших целей, из которых вторая являлась наиболее труднодостижимой, кроется причина неуспеха планов Антанты в середине 1918 года. Советы не были ликвидированы, и Антанта не в силах была восстановить противогерманский восточный фронт, распавшийся в процессе революционных событий в России.
Таким образом, как политика Германии, так и политика Антанты по отношению к Советской республике осенью 1918 г. способствовала некоторому относительному затишью на северо-западе Советской России, где в то время власть Советов, пользуясь создавшейся политической ситуацией, принимала героические меры по закреплению побед Октябрьской революции и оказывала посильную помощь другим участкам и районам Советской России.
Российская контрреволюция в лице ее наиболее видных и авторитетных представителей с первых дней победы пролетариата свои надежды возлагала на политически отсталые окраины России, концентрируя там офицерские кадры и подготовляя материальную базу для будущих широких формирований. Первыми контрреволюционными очагами явились Дон и Оренбургская губерния, где разворачивались внутренние силы контрреволюции под знаменем самостийного движения с целью изолировать эти районы от остальной части Советской республики. Это контрреволюционное движение, питавшееся исключительно политическими вожделениями кулацко-казачьей верхушки, приобрело с самого начала местный характер, не претендуя на выполнение общероссийских функций.
Но помимо этого местного самостоятельного движения, направленного по руслу самостийности и сепаратизма, контрреволюционный очаг на Дону включал в себя и другую, несколько чужеродную силу – в лице офицерских кадров, стекавшихся сюда со всех районов Советской республики и являвшихся борцами за воссоздание единой великой и неделимой России. Носители этих идей нашли себе приют с конца 1917 г. на территории донского казачества и получили возможность формировать белогвардейские части под лозунгом борьбы с Советами в общероссийском масштабе. До образования летом 1918 г. в результате восстания чехословаков Восточного фронта идея свержения Советской власти на территории всей России получила конкретные формы только на Дону. С образованием же Восточного фронта многие «государственномыслящие» элементы буржуазии стали обращать внимание и на восток Советской России для организации и там государственного аппарата для борьбы под знаком «единой великой и неделимой».
До середины лета 1918 г. белогвардейские офицерские формирования на Дону являлись монопольным и самостоятельным творчеством представителей царского генералитета и крупных торгово-промышленных кругов России.
Дальнейшие перспективы первоначальных белогвардейских общероссийских формирований на Дону очень хорошо определены были в директиве одного из виднейших представителей царского генералитета – генерала М. В. Алексеева от 8 (21) ноября 1917 г. Она была адресована на имя генерала М. К. Дидерихса, работавшего в то время в Могилеве – в ставке.
Генерал М. В. Алексеев писал:
«Приехал в Новочеркасск, имея в виду не только найти временный приют, но и начать работу, если только это окажется возможным… Юго-восточный угол России – район относительного спокойствия и сравнительного государственного порядка и устойчивости; здесь нет анархии, даже резко выраженной классовой борьбы, кроме – в известной мере – угольного и рудного участков. Здесь естественные большие богатства, необходимые всей России; на Кубани и Тереке хороший урожай… Как от масляной капли начнет распространяться пятно желаемого содержания и ценности… Из этой цитадели должна затем начаться борьба за экономическое спасение наше от немца, при участии капитала англо-американского. Под покровом силы промышленно-экономической и порядка здесь именно создать сильную власть, сначала местного значения, а затем общегосударственного…
…Пользуясь видимой недосягаемостью и безопасностью, приступить к формированию реальной, прочной, хотя и небольшой силы, вооруженной для будущей активной политики. Элементы имеются: много офицеров, часть юнкеров и гардемаринов из разгромленных училищ… наконец, добровольцы… Вот схема начинающейся работы…
Военные наличные силы казачьего союза действительно ничтожны и едва удовлетворяют местным потребностям (угольно-рудный район Ростов. жел. – дор.). С ними на внешние предприятия идти, конечно, нельзя[1].
Исходя из этих общих предпосылок, генерал М. В. Алексеев давал ряд конкретных указаний, как обеспечить формирование белой армии на Дону. К числу их относятся: необходимость организации тайных военно-политических отделений в таких крупных городах, как Петроград, Москва, Киев, Харьков, с целью шпионажа, вербовки и переотправки на Дон всех контрреволюционных элементов; обеспечение этих организаций оружием и патронами; переброска с фронта под всяким благовидным предлогом сохранившихся частей, военного имущества и пр.; дать наряд главному артиллерийскому управлению на отправку в Новочеркасский артиллерийский склад до 30 000 винтовок на первое[2]; из пределов Донской области «совершенно большевистских» частей посредством расформирования их или отправления безоружными на фронт и т. д.
Полная осведомленность этого представителя царского генералитета в военных делах давала ему возможность еще более конкретизировать отдельные задачи, как, например:
«Георгиевский запасный полк, формировавшийся в Киеве, распался, но офицерский состав с ничтожным числом солдат прибыл сюда. Он послужит кадром… Узаконьте формирование такового, якобы запасного полка в Ставрополе – и формирование крупной части обеспечено».
Ставился генералом Алексеевым вопрос и о переговорах с представителями чехословацких войск, которые, по его мнению, должны были охотно связать свою судьбу с деятелями «спасения» России.
Наметив таким образом ясную перспективу для белого движения, генерал М. В. Алексеев свое директивное письмо заканчивает следующими словами:
«…Слабых мест у нас много, а средств мало. Давайте группировать средства главным образом на юго-восток, проявим всю энергию, стойкость… Вооружимся мужеством, терпением, спокойствием сбора сил и выжидания. Погибнуть мы всегда успеем, но раньше нужно сделать все достижимое, чтобы и гибнуть со спокойной совестью»[3].
Эта директива генерала М. В. Алексеева характерна в том отношении, что буржуазно-помещичья контрреволюция с первых же дней победы пролетариата решила сосредоточиться на юго-восточной окраине России, надеясь оттуда в дальнейшем повести борьбу с пролетарской революцией в широком масштабе.
Целый ряд контрреволюционных группировок, действовавших конспиративно внутри Советской республики, в своей повседневной практической деятельности имел в виду оказание всемерной помощи этому контрреволюционному очагу отечественной буржуазии.
Зависимость российской буржуазии от англо-французского капитала, обусловившая в конечном счете выступление России в мировой войне на стороне Антанты, должна была определить политическую ориентацию как белогвардейских добровольческих формирований на Дону, так и тех организаций, которые всеми силами старались подорвать крепость Советов изнутри и оказывать соответствующую поддержку Дону.
Под знаком ориентации на Антанту и вела борьбу с революцией внутренняя отечественная белогвардейщина.
Однако провал всех антантовских иллюзий на скорую ликвидацию Советской власти весной и летом 1918 г. временно усилил другое течение в стане действовавшей внутри Советской республики контрреволюции. Эта группа все надежды возлагала на Германию, хотя и задыхавшуюся в тисках всепожирающих фронтов мировой войны, но все же представлявшую из себя реальную и грозную силу на востоке. С занятием Украины австро-германскими войсками идеологи кулацко-казачьего Дона, как генерал П. Н. Краснов и др., решили немедленно принять германскую ориентацию и тем самым вошли в противоречие с добровольческой армией генералов М. В. Алексеева и А. И. Деникина.
1
Везде в неоговоренных случаях курсив в цитатах наш. – Н.К.
2
В октябре 1917 г. Главное артиллерийское управление «своим попечением» направило в Новочеркасский артиллерийский склад 10 000 винтовок из Петрограда и 12 800 винтовок из Москвы. Как первая, так и вторая партия оружия по назначению не дошли. Поэтому генерал М. В. Алексеев предлагал вновь дать наряд, значительно его увеличив – до 30 000 винтовок, и то на первое время.
3
Белое дело. Берлин: Изд-во «Медный всадник», 1926. T. 1. С. 77–82.
В этих последних заключительных словах генерала нельзя не отметить некоторой доли сомнения в своих начинаниях; ясная перспектива, нарисованная им, дала под конец основательную трещину. Фантазия, пленившая его в кабинете, должна была уступить хотя и незначительное, но все же заключительное место для соображении практического характера.
Несколько позже, 9 февраля (27 января) 1918 г., генерал М. В. Алексеев в своем обращении во французскую миссию в г. Киеве вынужден был подтвердить свое заключение из цитированного выше письма от 8 (21) ноября 1917 г. Он писал: «Идеи большевизма нашли приверженцев среди широкой массы казаков. Они не желают сражаться даже для защиты собственной территории, ради спасения своего достояния. Они глубоко убеждены, что большевизм направлен только против богатых классов – буржуазии и интеллигенции, а не против области, где сохранился порядок, где есть хлеб, уголь, железо, нефть» (Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам: Очерки по истории контрреволюции в 1918 г./ Под ред. Я. А. Яковлева. М.: Госиздат, 1927. С. 141).