Фикс

– Когда появились первые симптомы, было уже слишком поздно, черт возьми, – сказал Дрюс, после того как посетители представились и показали свои документы. – Химиотерапия, радиация – казалось, мне удалось избавиться от этой дряни. Наступило улучшение, оно продолжалось месяца два. После чего все вернулось обратно, словно ураган, – и вот финал.

Умолкнув, он стал учащенно дышать, как будто эта небольшая речь полностью истощила его силы.

Когда его легкие несколько успокоились, Дрюс сказал:

– Вам повезло, что вы пришли сейчас. Когда начинается действие обезболивающих, меня можно списывать со счетов. Морфий. Не знаю, что бы я без него делал. Боль… в общем, это неприятно, – обреченно добавил он.

– Я сожалею, мистер Дрюс, что мы вынуждены беспокоить вас, – сказал Декер.

Больной отмахнулся от его слов.

– Мне все равно больше нечего делать: лежу и жду смерти.

– Насколько нам известно, сегодня к вам приходила Анна Беркшир.

– Сегодня утром. А что?

Декер решил просто выложить правду.

– Сегодня утром она была убита, застрелена. В Вашингтоне, вскоре после того, как ушла отсюда.

– Что? – ахнул Дрюс, приподнимаясь на локтях.

Он закашлял. Миллиган налил в стакан воды из графина на столике и помог ему выпить. Затем, бросив на Декера суровый взгляд, он отступил назад, сжимая в руке пустой стакан.

Наконец успокоившись, Дрюс беспомощно уставился на посетителей.

– Анна застрелена? – выдохнул он. – Почему?

– Мы этого не знаем. Вот почему мы здесь.

– Но я ничего не знаю.

– Возможно, вам известно больше, чем вы сами думаете, – сказал Декер. – О чем вы сегодня говорили с Анной?

Дрюс наморщил лоб.

– Она была очень милой. Начала навещать меня около четырех недель назад. Мы просто говорили… обо всем. Ни о чем конкретно. Ни о чем важном. Говорили, просто чтобы провести время, отвлечь мои мысли от… моего положения.

– Анна рассказывала о себе?

– Иногда. Она говорила, что преподает в школе. Замужем она не была. Детей нет.

– Чем вы занимались до болезни? – спросил Миллиган.

– Работал программистом в одной здешней компании. – Закрыв глаза, Дрюс начал учащенно дышать.

– С вами всё в порядке? – спросил Миллиган.

– Нет, со мной не всё в порядке! – открыв глаза, отрезал Дрюс. – Я неизлечимо болен, да! Я умираю!

– Извините, мистер Дрюс, я имел в виду не это, – произнес виноватым голосом Миллиган. – Извините.

Декер внимательно смотрел на больного.

– Вы когда-нибудь говорили с миссис Беркшир о вашей работе?

– Нет. Какой в этом был смысл?

– Просто поболтать…

– Нет. И мне кажется, что это было целую вечность назад. Я уже почти ничего не помню.

– Вы не женаты.

– Как вы узнали?

– У вас нет обручального кольца. И нет следа, указывающего на то, что кольцо когда-то было.

Помолчав, Дрюс обреченно произнес:

– Наверное, я так и не встретил подходящую женщину.

– Ваши родители живы?

Больной покачал головой.

– У меня есть брат, но он живет в Австралии. Когда я заболел, он приехал и оставался здесь какое-то время. Но ему пришлось вернуться. У него пятеро детей. – Дрюс помолчал. – Брат снова приедет на мои похороны. Он – мой душеприказчик. Меня кремируют. Так будет лучше для всех.

Дрюс закрыл глаза, и у него задрожали губы. Но затем он снова открыл глаза и вздохнул.

– Никогда бы не подумал, что можно так спокойно говорить о своей приближающейся смерти. Но когда у тебя нет выбора, ты просто… делаешь это.

– Что говорят врачи? – спросил Декер.

Дрюс пожал плечами.

– Бывают дни, когда кажется, что это случится завтра. Бывают дни, когда я надеюсь, что это случится завтра.

– Извините за то, что побеспокоили вас, мистер Дрюс. Мы очень благодарны вам за вашу помощь.

Когда Амос встал, больной протянул руку и слегка пожал ему пальцы. Рука у него была ледяная.

– Анна действительно была очень милой. Она не была обязана приходить сюда и делать то, что делала, но она сама этого хотела. Я… я очень надеюсь, что вы найдете того, кто это сделал.

– Мы уже нашли его, мистер Дрюс, – сказал Декер. – Теперь нам просто осталось узнать, почему он это сделал.

Глава 6

– Школьная учительница? – сказал Декер.

Он обвел взглядом квартиру Анны Беркшир на последнем этаже роскошного жилого дома прямо напротив администрации Рестона.

– Так говорится в ее досье, – Миллиган кивнул.

– Ты знаешь этот район лучше меня; как ты думаешь, на сколько потянет эта квартира?

Тодд оглянулся вокруг. Большие окна, высокие потолки, паркетный пол; всего около трех тысяч квадратных футов профессионально отделанного пространства с панорамным видом на окрестности, плюс просторный отдельный балкон с горячей ванной.

– Два миллиона; может быть, и больше.

– А управляющий говорит, что у Беркшир в подземном гараже «Мерседес SL600».

– Это еще сотня с лишним тысяч, – заметил Миллиган.

– Она получила наследство?

– Не знаю. Надо будет покопаться.

– Давно она работает учителем?

– В этой школе преподавала четыре года.

– А до того?

– Три года прожила в Атланте.

– Занимаясь чем?

– Рода занятий у нас нет, только место жительства.

– А до того?

– Сиэтл.

– Там также без работы?

– По крайней мере, мы ничего не нашли.

– А до того?

– Больше мы на нее ничего не нашли.

– Как далеко отслеживается ее прошлое?

– Если все сложить, около десяти лет.

– Но ей было под шестьдесят. Значит, это возвращает нас к тому времени, когда ей было сорок с лишним.

– Обязательно всплывет что-то еще. И, возможно, это даст ответ на вопрос о деньгах. Может быть, Беркшир серьезно пострадала в автомобильной аварии и получила солидную компенсацию. Или, быть может, иск о преступной халатности… Черт возьми, быть может, она выиграла в лотерею!

Его слова не убедили Декера.

– Она очень аккуратная, – заметил Миллиган.

– На мой взгляд, тут больше подходит термин «минимализм», – возразил Амос, обводя взглядом скудную обстановку.

Пройдя в спальню, он заглянул в шкаф-купе.

– Четыре пары обуви, несколько сумок и косметичек. Драгоценностей нет, по крайней мере, я не вижу. Как нет и сейфа, где они могли бы храниться. – Декер посмотрел на своего напарника. – Нас никак нельзя было назвать богатыми, но у моей жены имелось не меньше тридцати пар обуви и примерно столько же сумочек и косметичек. И у нее были кое-какие ювелирные украшения.

– Как и у моей, – Миллиган кивнул. – Ты полагаешь, Беркшир была не такой, как все, или тут дело в чем-то еще?

– Я также не вижу ни одной фотографии. Ни самой Беркшир, ни родственников, ни друзей. Ничего. На самом деле в этой квартире нет ничего личного. Готов поспорить, Беркшир купила ее уже с обстановкой, и ничего из этого даже не принадлежит ей.

– О чем это говорит?

– О том, что Беркшир, возможно, не та, кем казалась.

– Ты думаешь, Дабни ее знал?

– Возможно. И разве мы установили то, что она действительно направлялась в ФБР? Я просто предположил это по тому, где она находилась. Но теперь нам уже необходимо нечто большее, чем просто предположения.

– Мы проверили, что у Беркшир не была назначена встреча в здании ФБР. А те, кто хочет просто совершить экскурсию, должны подавать запрос заблаговременно, чтобы Бюро могло их проверить. И нет никаких данных о том, что Беркшир подавала такой запрос.

Усевшись на кровать, Декер обвел взглядом комнату.

– Она уходит отсюда, едет в хоспис, после чего направляется в город. У нее в сумочке был найден билет на метро, показывающий, что она вышла на станции «Федеральный треугольник» за десять минут до того, как ее убили.

– И камера наблюдения зафиксировала ее выходящей с этой станции.

– Затем Дабни ее убивает.

Миллиган посмотрел на Декера.

– Если он собирался убить Беркшир, как он узнал, когда она окажется там? И что она вообще там окажется?