Чайф

Прошел Гройсман в системе от бойца, который всю ночь в очереди стоял, до лидера, который решал многое. „Театр Ермоловой был мой, — рассказывает Дима, — если надо было попасть в театр Ермоловой, звонили мне. Я знал в театре всех, от уборщицы до Фокина. А был там главным администратором Толя Фалькович, его я считаю своим учителем. У него была поговорка: „Если я не могу решить твою проблему с одного звонка, это очень сложная проблема“. Но со второго он ее решал“.

По окончании института Дима в автотракторном НИИ с 7:45 до 18:40 с перерывом на обед играл в теннис, пока в один прекрасный день не позвонил Фалькович и не полюбопытствовал, не надоело ли Диме по восемь часов в день коту под хвост выбрасывать. Потому что в театр Табакова нужен администратор, он Гройсмана и порекомендовал.

Успешно сдав головоломный экзамен с доставанием за сутки из воздуха десяти спортивных матов для спектакля „Прищучил“, Дима был принят на работу в театр Табакова. Там познакомился с Сукачевым. „А Гарику если что нравилось, он сразу пытался подобрать…Гарик сказал: „Иди ко мне администратором“. Я отказывался, он посчитал, сколько я буду получать, раза в четыре больше, чем в театре. Меня и это не проняло, но он сказал, что если я в течение недели решу проблему с театром, через две недели мы едем в Германию, потом в Америку“. Заграница проняла.

До „Чайфа“ Гройсман проработал в „Бригаде С“ четыре года. „С Гариком у меня разногласий не было. У меня с ним разногласие существовало по поводу пьянства, единственное разногласие. И с „Бригадой“ я не собирался ни расходиться, ни расставаться, но считал себя свободным человеком“».

Шахрин поговорил и с Гариком — неприлично ведь просто так сманивать!

Сукачев оказался не против, хотя какое-то время Гройсман был директором сразу двух коллективов — «Чайфа» и «Бригады С», и лишь где-то через год полностью занялся только «Чайфом».

Что главное у Гройсмана? Чутье. И не только на деньги, хотя на деньги тоже. Чутье на то, что пойдет именно сейчас.

Понятно, что все свои хиты, и принесшие «Чайфу» почетное наименование «народной группы», Шахрин писал по одной причине: как-то именно так он начал воспринимать мир, более лирично, оптимистично, свежо…

Гройсману оставалось одно: сделать так, чтобы все это выстрелило.

И выстрелило. Может, в какой-то промежуток времени звезды стали в нужном порядке, может, что еще, но вообще — если очень долго падать, можно выбраться наверх. Сильно «Чайф» никогда не падал, но наверх вдруг взял да выбрался, хотя многим это не понравилось. Может, не нравится и до сих пор, да бог с ними, успешные карьеры часто вызывают зависть, а что стоит за этой успешностью — мало кто знает.

Гройсман появился в группе, когда ее история насчитывала уже полтора десятка лет. И возник он не на пустом месте. До него в группе тоже были директора, с особой нежностью и благодарностью Шахрин вспоминает Костю Ханхалаева: этот крепкого телосложения бурят был какое-то время одним из директоров «Наутилуса», потом его уволили — для «Нау» это было обычное дело, и Костя потихоньку начал работать с «Чайфом». Не так успешно, как в последствии Гройсман, но именно в эпоху Ханхалаева «Чайф» стал часто выступать в Москве, да и вообще концертов стало побольше. Хотя это еще не было победой, она лишь ощущалась — там, за горизонтом…

Практически одновременно с Гройсманом в группе появился еще один человек, без которого нынешний «Чайф» нельзя представить. Это Илья Спирин, директор группы (Гройсман — арт-продюсер). Илья — отец, мать, тетушка, дядюшка, нянька в одном лице. Он прорабатывает логистику туров, занимается поездками и устройством концертов.

«Перед попаданием в „Чайф“ он открыл свою фирму и пытался торговать сахаром. Тогда почему-то все пытались торговать сахаром, и все приблизительно с одним результатом. „Я «очень удачно» торганул на самом деле рожей своей, и потом не знал, что делать, как жить“… Но поскольку в собственной фирме Илья был сам себе директором, один приятель сообщил, что группа „Чайф“ ищет директора, и посоветовал сходить поговорить. „Я сходил к Шахрину в гости, и для меня это был шок“.

Шок — потому что слово „Чайф“ Илья знал давно, и звучало он для Ильи гордо. Во-первых, Спирин был Шахрина с Бегуновым на девять лет моложе, и когда „Чайф“ совершал первые набеги на площадки Москвы и Подмосковья, учился в Институте электронной техники в Зеленограде. А институт был, как он говорит, „продвинутый и закрыто-открытый», электронный, все паяют и, разумеется, слушают музыку. Илья до поступления музыкой не увлекался, а тут затянуло за компанию. При том, что Зеленоград наравне с Черноголовкой был еще в большевистские времена одним из центров рок-н-ролла, здесь была своя традиция, концерты довольно часто, на доске объявлений Илья однажды прочитал: „Группа «Чайф»“. И подумал: „Что за уроды придумали название такое? А с другой стороны, душу греет, Свердловск, родина…“…

Денег не было, изыскивались различные альтернативные способы ходить на концерты, кто-то предложил поработать дружинником, билеты проверить. „Проверили билеты, сели концерт смотреть, выступал «Чайф», Шахрин с трубой ходил, то есть с брандспойтом. И мне понравилось, весело“. Потом пришли из Москвы записи на одну ночь, Илья всю ночь сидел, писал „Дулю с Маком“ и „Дерьмонтин“, а пленки не было, пришлось стереть любимых Queen…

После института работал Илья на Свердловском Оптико-механическом заводе, очень не понравилось, уволился, а тут и сахар… Но это был еще 1991 год, уже тогда Шахрин к Спирину примерялся, не срослось, но Илью Володя запомнил. И месяцев через шесть отыскал. „Мне сказали, что работы нет, есть Пикалова (тогда — администратор), с которой нужно закончить отношения. И с самого начала разговор шел не то о директоре, не то об администраторе, тогда было еще по жизни не ясно, чем одно от другого отличается. Я поработал в качестве техника на добровольных началах, ходил на репетиции…“» (из книги Порохни).

Практически все в сборе. Не хватает только одного, хотя вот — стоит с бас-гитарой в противоположном от Бегунова краю сцены Слава Двинин…

«Славу я увидел еще до Нового года в баре „У дяди Вани“ и подумал: „О! А этот человек играет на бас-гитаре…“ — рассказывает Шахрин. — Я знал, что он уезжал в Европу работать и вернулся, потому что там никакой особой работы нет. И я предложил: пусть, если хочет, выучит пару песен, попробуем. Просто попробуем. Он сказал: „Хорошо“. Через два дня мы встретились, Слава достал тетрадь, в которой были ноты почти всех наших песен. Почти всех! За два дня он не мог этого сделать и на мой вопрос сказал: „Я почему-то знал, что мне будет это приглашение, я всегда хотел играть в группе «Чайф»“… Он не врал, потому что физически невозможно за такое время снять шестьдесят песен!».

Попробовали репетировать, Славе говорили песню, он открывал тетрадку и играл с листа. Шахрин косился на Валеру, тот маячил: «Хорошо»… Тут Антона и уволили.

Детство Двинин провел в городке Первоуральске, в одном подъезде с Настей Полевой. С Настей дружила его старшая сестра, она училась в музыкальной школе, в доме стояло пианино, но Славу оно не интересовало. В шесть лет он хотел стать Гитлером, потом просто немцем — понравился фильм «Семнадцать мгновений весны»… Потом хотел стать грузином, они много денег зарабатывают; грузины торговали земляными орешками на базаре…