Жертвоприношение

— Да-да, «я такой и меняться не собираюсь», — перебила я с издевкой. — Я в курсе, мистер Независимость. А знаешь что, Паркер, — продолжила, лопаясь от обиды. — Пошел ты к черту с этой своей независимостью, понял? Я свою задумку осуществила, и теперь ты вернулся прежним, хотя и остался придурком. Так что мне пора.

Я уверенно и смело пошагала к двери, когда вслед донеслось:

— Да, выход там.

Именно эти слова, брошенные мне в спину, казалось бы, небрежным тоном, заставили меня остановиться, потому что я совершенно отчетливо уловила в голосе Кая мальчишескую растерянность. Он конечно тут же воздвиг стену и замаскировался под привычной надменностью, но после того, что он сказал, я невольно улыбнулась, на что тут же получила ответ:

— Если ты думаешь, что я буду умолять тебя остаться, ты сильно заблуждаешься, Кэтти. Мне плевать на твое решение, но сейчас я все же хочу знать, что ты выберешь, — я обернулась, желая немедленно увидеть глаза Паркера. Он рассматривал меня сосредоточено, однако как всегда с самоуверенностью во взгляде. — Я даю тебе пару минут на размышления, и ты мне скажешь раз и навсегда: ты со мной или нет? Давай, Кэтти, прикинь, что к чему, и вперед — отвечай. Это очень просто: либо психопат и убийца, который издевался над тобой, либо подруги и университет в Портленде. Решай, малышка.

Игра, не игра? Неважно. Важно то, что Кай предоставил мне право выбора, даже сам произнес те слова, которые говорили ему все вокруг, что он убийца.

Я не хотела унижаться перед ним, особенно после тех суток, за которые я прошла семь кругов ада, но взять и отвергнуть его, когда он впервые спрашивает, буду ли я с ним…

Боже, это ведь просто нереально: Паркер интересуется моим мнением.

Я прикусила губу, заметив, как сверкнули глаза Кая, и поняла, что он довольно падок на противоположный пол, хотя и скрывает это, постоянно прячась за раздражительностью и злостью.

Но вот сразу ответить я не могла и сказала ему:

— Я потом подумаю над этим, а сейчас хочу немного поспать.

Он хмыкнул, как будто предполагал такую стервозность во мне, и внимательно уставился куда-то за окном, и я уже успела демонстративно улечься на кровать, когда еретик произнес, четко разделяя слова, словно говорил с маленьким ребенком:

— Если ты сейчас же не ответишь, я навсегда оставлю тебя в этом доме, — и поймав мой взгляд. — Ну ты же меня знаешь, я сдержу слово.

Да, это правда. Он сдержит.

Я присела, устало выдыхая и мысленно прикидывая, как это не ляпнуть лишнего, и поняла, что пришло время для откровенного разговора. Сейчас или никогда.

— Кай, — прочистив горло, начала я, несмело поглядывая в сторону Паркера. — Ты… слушай, ты осознаешь, что вытворял со мной? Чувствуешь хотя бы немного свою вину? — Кай отвернулся, скрестив руки на груди. — Просто… — я не знала, что ему сказать, чтобы он понял, сколько боли скопилось внутри меня. — Ты ведь даже не объясняешь, почему я так дорога тебе? Я знаю, что дорога, потому что ты мог давно от меня избавиться, но избегал этого. Ты любишь со мной играть. Я не понимаю, Кай, как мне растолковать твои выходки. Скажи мне, — я встала и подошла к нему, и Паркер посмотрел на меня, лукаво сверкая глазами. — Скажи, что тебе нужно? Хочешь, чтобы я была с тобой? Тогда просто признайся вслух, а не грозись вырезать мне печень. Я привыкла к твоему извращенно-творческому мышлению, но не до такой же степени. Хочешь, я пойду с тобой к тем еретикам? Объединяйся с их лидером, я буду рядом, но что потом? Кай, что дальше?

Я замолчала. Паркер скользил каким-то лихорадочным взглядом по моему лицу, а потом вместо ответа задал свой вопрос, прищурив глаза и непонимающе хмуря лоб:

— Ты настолько помешана на этих глупых словах? Любишь меня, да? А что тогда сомневаешься в своем выборе? Ну же, Кэт, скажи то, что думаешь на самом деле, — почему-то разозлился Кай, прямо вгоняя меня в ступор своим поведением. - Ты снова делаешь это, ты постоянно ждешь от меня благородных поступков, и я задолбался беречь тебя от самого себя! — сорвался он на крик, раздувая ноздри. — Да ты совсем чокнутая! Думаешь, я не понимаю, через что ты проходишь со мной ежесекундно? Думаешь, не вижу твои зареванные глаза, не слышу, как ты рыдаешь, будто дура истеричная, закрывшись в ванной? Да ты все время в соплях и своих розовых мечтах о плюшевом Кае Паркере! Да что с тобой, Кэт? Ты ослепла? Это же я — социопат, еретик, убийца своей семьи! Все еще не подхожу тебе? Тогда больше не задерживаю, проваливай! — и ломанув по стене кулаком, Кай застыл ко мне спиной, и как только я двинулась в его сторону, он, не оборачиваясь, поднял руку и сказал. — Даже не думай. Я мечтаю о твоей свернутой шее. Стой, где стоишь.

Тогда я набрала в легкие побольше воздуха и задала самый важный для меня вопрос:

— А что ты будешь делать, если я уйду? Хочешь сказать, что тебе совсем плевать? Я не верю, Кай, — и затаила дыхание, дожидаясь ответа.

Напряженные плечи Паркера расслабились, и он обернулся — снова сама насмешливость.

— Поверь, Кэтти, я без тебя не пропаду. Отправлюсь к еретикам и получу то, что хотел.

— Но ты же не отстанешь от меня.

— А разве я приставал? — вздернул он бровь и подошел ко мне. — Я и не думал принуждать тебя. Ты сама уже давно все решила: остаешься, верно?

Вместо ответа я просто робко присела на край кровати и задумалась, потому что знала, что оставив его, не успокоюсь. Но следовало поставить еретика на место за все, что он сделал, и я повернулась к нему, говоря:

— Да. Все правильно, я остаюсь. Но не сейчас, когда меня тошнит от твоего вида.

— Кэтти, — отрезал Кай, в один миг посерьезнев, и я увидела как загорелся его взгляд, когда он добавил. — Я хочу знать, понимаешь ли ты, на что идешь? Остаешься, значит полностью отказываешься от прежней жизни. Ты понимаешь, о чем я?

Конечно я понимала. Меня бросило в жар, потому что Паркер имел в виду вечную жизнь. То есть если я не уйду, он рассмотрит вариант с моим превращением в вампира. Я сглотнула комок.

— Ты это серьезно? — почти шепотом спросила я.

Паркер улыбнулся немного нервно и проговорил:

— Абсолютно. Возможно, если я все же решу потерпеть твое присутствие, то это случится только в случае твоего обращения. Извини, но меня жутко раздражает сдерживать себя. Когда-нибудь я просто убью тебя, так что о человеческой жизни не может идти и речи.

Я остолбенела и уставилась на свои руки, сгибая и разгибая пальцы, пытаясь не выдать своего дикого страха и волнения, и Паркер, заметив мое состояние, проговорил:

— Ну наконец-то ты испугалась, — и пошел к двери. — А то я думал, совсем не дружишь с головой. Сначала поразмышляй над тем, что я сказал, а потом бросайся следом за мной.

***

Ночь была отвратительной. Беспокойство поглотило меня полностью, как пасть чудовища, в детских фантазиях живущего под кроватью. Мне так хотелось услышать дыхание Паркера, ощутить его тепло, чтобы не бояться этого одиночества, но он был где-то в другой спальне и явно крепко спал, иначе и быть не могло. У Кая все в порядке с самооценкой, вернее, даже чересчур в порядке. Его выхоленное Эго не знает волнений и сомнений. Паркер вообще в себе не сомневается.

Но несмотря на раздражительность по поводу Кая, мое воображение все равно рисовало его пронзительные голубые глаза, и я продолжала беспокойно ворочаться в кровати.

Уснула я лишь под утро, да и то, потому что больше не было сил воевать с сонливостью.

Но проснувшись около десяти часов, когда солнечный свет уже вовсю бил в окно спальни, я вдруг интуитивно уловила отсутствие Кая. Так странно, связи нет, а я все равно чувствую его.

Проверив все комнаты и пронесшись по первому этажу коттеджа, я убедилась в том, что Паркер действительно ушел, но у меня возникли сомнения по поводу причины такого исчезновения. И лишь заглянув в ванную своей спальни, я нервно фыркнула, усмехнувшись, и сорвала с зеркала прилепленную к нему записку от Кая:

— «Я ненадолго, малышка. Скоро вернусь. Дождись меня, будь добра. Кстати, ты чертовски громко сопишь, я из-за тебя не выспался, а это значит, что? Верно, буду психованным. Но тебе же не привыкать, правда?», — прочла я вслух и скомкала бумагу, тут же швырнув ее в урну. — Ну и болван.