Жертвоприношение

В какой-то момент в ушах громко зашумело, и я почувствовала, что могу дышать. Закашлявшись, я зажмурилась от яркого солнца и перекатилась набок. Но все тело будто обожгло огнем от нестерпимой боли, и мои глаза стали закрываться. Рядом кто-то шуршал галькой.

— Идиотка ненормальная… — услышала от еретика. — Дыши давай. Хей, не вздумай отключаться! Кэтти! Открой глаза. Сейчас мы подлечимся немного.

Я почувствовала на своих губах уже знакомый привкус Кая и судорожно сглотнула терпкую солоноватую жидкость, а он добавил:

— Ну что ты за человек, Кэт? Совсем спятила? Вот наказать бы тебя и дать помучаться от боли, но самому чертовски плохо от твоих выкрутасов.

— Кай… — произнесла я, осторожно присаживаясь. Раны затягивались. — Я не могу видеть тебя таким… таким чудовищным.

— Я знаю, и это изумляет меня. Мне проще, Кэтти, понять твою жажду умереть и избавиться от меня, чем то, что ты испытываешь ко мне по-настоящему. Я убить тебя готов за все твои страдания и сомнения, я не понимаю тебя и твою любовь ко мне. Это нервирует.

Впервые видела Паркера немного растерянным.

— Я… — он запнулся, присев на землю рядом со мной. — Я на какое-то мгновение тронулся умом. Собирался убить тебя вместе с тем ребенком. Это все из-за эмоций и этой чертовой связи. Мне жаль, Кэтти…

«Мне жаль, Кэтти…»: повторила я мысленно, смакуя откровенность Кая.

— А я — тебя. Собиралась покончить с собой, — в ответ тихо пробормотала я, тщательно пряча взгляд.

— Знаю. Я попросил не делать этого…

Господи!

Я вскинула на него глаза, буквально задохнувшись от надежды, которую мне снова подавал Паркер. Он то отнимал ее, то давал. Я рвалась изнутри, расходилась по швам, мечтая стереть из памяти то, что почувствовала за секунду до возможного столкновения. Тот незнакомый томящийся тягучий страх в груди был не моим, это Кай боялся, это он обратился ко мне, он не хотел, чтобы я разбилась, но…

— Ты ведь это для себя сделал, — продолжила я свою мысль вслух. — Не потому что…

— Не надо, — отрезал еретик и встал. — Не ковыряйся во мне. Ты жива и отлично.

Снова горькая обида во рту.

— Бо-о-оже, Кэт, ты прекратишь это, если я скажу, что на долю секунды испугался и за тебя? Если нет, то да, я трясся за себя любимого, ты довольна? — проревел еретик, теряя контроль над собой. — Хватит сводить меня с ума своим ненормальным человеческим самобичеванием! Это невыносимо досаждает мне, я готов тебя убить, Кэтти! Побереги мои нервы!

Я судорожно закивала головой, соглашаясь с каждым словом Паркера, а сама думала, был ли страх Кая за меня лишь инстинктом самосохранения? Нет, мне никогда не разобраться в нем, это мне совсем неподвластно.

— К твоему сведению, ты изрядно меня потрепала. Даже больше, чем Лилиан, — сетовал еретик, пока вел меня в сторону леса. — И теперь мы не можем остаться в Портленде, потому что я должен набраться сил. Иначе попадемся этой ненормальной. Поищем жилье в другом месте.

— Кай, мы далеко не уйдем. Я ведь всего лишь человек.

— Да что ты, а я и не заметил, как ты еле передвигаешь ногами, — принялся язвить раздраженный Паркер. — Иди сюда, — тут же добавил, успев обогнать меня, и остановился. — Будешь должна мне до конца своих дней, детка, мне совсем не в кайф таскать тебя на себе, — продолжил негодовать Паркер, подхватывая меня на руки. — Особенно после того, как ты воспользовалась моим доверием и сбежала из супермаркета.

Что-то в едва сдерживаемом смехе Кая показалось мне откровенно наигранным, и я, хмурясь и вывернувшись так, чтобы видеть лицо еретика, спросила:

— Ты все подстроил?

— Что? Нет. Конечно нет, — помолчал немного, а потом закатил глаза, недовольно цокнув. — Ну, ладно, это было спонтанным решением, я хотел посмотреть, на что ты пойдешь. Ты изумила меня своим упрямством, ведь если бы я не позволил тебе почувствовать свой страх, ты не свернула бы с шоссе. Совсем рехнулась рядом со мной…

Вот уж точно.

Кай больше не стал продолжать этот разговор, но зато теперь я ощущала его внутреннее спокойствие, Паркер был даже как-то умиротворен. Потрясающе, мы оба по вине его кровожадности едва не погибли, а он идет себе…

А я? Разве я не проявила себя как трусиха, ринувшись сразу же совершать самоубийство? Вот же идиотка. Я могла убить Кая. Сама. Собственными руками.

А может это того и стоило?

Нет-нет, что за глупости? Я не могу всерьез желать Каю смерти. Или…

Ох, как же меня мучают эти постоянные метания между «как должно быть» и «как происходит». Свихнуться можно враз рядом с таким непостоянным Паркером, таким непредсказуемым и эмоциональным. В то же время на лице еретика нельзя было прочесть ни единой эмоции, ни единого намека на что-то. Он молчал обо всем и болтал ни о чем. Это нервировало меня не меньше, чем его мои сомнения.

— Если ты закончила заниматься самокопанием, — вклинился в мысли голос Паркера, — то можешь слезть, мы пришли. Или скинуть тебя?

Я поспешила приземлиться на ноги и оглянулась на дом, который был отгорожен от соседнего участка красивым пышным садом, уже начавшим цвести, потому что погода для конца апреля стояла довольно теплая. С удовольствием втянув носом сладковатый воздух, напитанный ароматами весны, я уже размечталась о том, как наполню ванну теплой водой и пролежу в ней целый час, и никакой Паркер не вытащит меня оттуда. Но покосившись на окна дома, я вздрогнула, и мое настроение омрачилось страшным предположением:

— Ты опять убьешь хозяев? — выдавила я.

Еретик бросил на меня короткий взгляд, сказав:

— Нет. Здесь никто не живет примерно две недели. Наверное, в отпуск укатили. Дом свободен, малышка, и он в нашем полном расположении. Иди внутрь, я нас скрою.

Я так громко выдохнула, что Паркер хохотнул, покачав головой:

— По-моему, ты тоже неисправима. Следуешь четко поставленной задаче — сломить ведьмака-вампира?

— Угу, — буркнула, обходя Кая. — А еще свести его с ума своими эмоциями.

— Это я уже заметил.

Я поднялась на крыльцо, остановилась и, устало присев на верхнюю ступеньку, стала дожидаться еретика, пока тот накладывал на дом скрывающее заклинание.

***

Мне так сильно хотелось обмануться, забыться, напиться, в конце концов, но говорить об этом Паркеру точно не стоило. Я лежала в ванной, как и хотела. Отмокала, мечтала смыть с себя весь кошмар прошедшего дня. Сама ванная комната оказалась потрясающей: можно было лежать и любоваться закатом, ведь двустворчатая дверь маленького балкончика выходила как раз на запад. У меня дух захватывало, и я прикрыла глаза от удовлетворения, но долго это не могло продолжаться, потому что воображение тут же нарисовало красивые черты лица Паркера.

Кто-то коснулся моего колена, и я, шарахнувшись в сторону, ухватилась за бортик и уставилась на Кая, сидящего на корточках рядом с ванной. Он томно перебирал пальцами в воде и смотрел мне в глаза.

— Твое лицо красиво выглядит в свете заката. Такая тонкая кожа, что видны все венки…

Я сглотнула, пребывая в шоке от такого бесшумного и наглого вторжения в пространство, которое я все еще могла назвать своим. Но Кай, улыбнувшись так, словно прекрасно понял мое смятение, выпрямился и сказал, удивив проницательностью:

— Я нашел бутылку вина, выпьешь со мной?

Мне почему-то захотелось улыбнуться в ответ, на что лицо еретика снова стало высокомерным.

— Выпью, — отвернулась я, опять глядя прямо перед собой в окно, туда, где диск красно-оранжевого солнца медленно уползал за горизонт.

— Тогда выходи уже отсюда.

Стало тихо, и вновь только неуверенный всплеск воды разрывал эту тишину.

Завершив свое купание, я выбралась из ванны, тщательно вытерлась, подсушила волосы полотенцем и замерла, поняв, что надеть-то и нечего. У меня было только то, что я напялила в бар и все, больше абсолютно никаких вещей.

Однако вдруг глухо загудевший сотовый, что лежал в кармане толстовки, вернул меня с небес на землю, и я подскочила к одежде, валяющейся на полу. Я прекрасно понимала, что Кай меня слышит, потому решила, что не буду нарываться и лгать ему, а просто отвечу на звонок.