Жертвоприношение

— Рада, — буркнула я, часто моргая, — и мне совсем не хотелось вызывать твой гнев.

— Тогда какого дьявола? — проорал еретик мне в лицо, и я вздрогнула. — Какого дьявола ты нарываешься? Мне едва удается контролировать себя, а я должен сдержаться, иначе мы погибнем. Оба. Это ясно?

Я кивнула, а потом секундная заминка еретика дала мне шанс все исправить, и я, когда он уже отворачивался, подалась к нему и крепко обняла, обхватив его вздымающуюся грудную клетку, будто пытаясь успокоить, молча попросить прощения.

Что я делаю? Боже, зачем я это делаю? Кай ведь не примет меня и…

— Эм… отлично, — тихо цокнул Паркер, но его голос больше не выражал ярости. — Ты еще и чокнутая истеричка с раздвоением личности. Я смотрю, мне «повезло», — и я широко распахнула глаза, когда сильные руки Кая вдруг прижали меня к себе. Паркер пробормотал, зарываясь носом в мои волосы на макушке. — Что мне с тобой делать, ты ведь ненормальная…

Мне стало очень хорошо и спокойно, как будто и не был Кай психом и убийцей с замашками настоящего закоренелого маньяка. Причем изощренный юмор Паркера вгонял меня периодически в ступор, и я не могла понять: хочу убить его или все же защитить? То есть из моего отношения к еретику выходило примерно следующее: вот сейчас я кинусь убью его, и вот я бросаюсь спасать этого монстра от ведьм, вампиров, оборотней, НЛО, гризли или хотя бы от простуды, что Паркеру естественно не светит.

Да, Кай прав — это явное раздвоение личности…

Я вдруг кое-что вспомнила и отодвинулась от него, неловко оправляя свою майку, в которой спала, а потом спросила:

— А что ты думаешь насчет отключения человечности?

Ведьмак вернулся к плите и взял в руку ложку, но все равно ответил, так беззаботно и честно:

— Я ее отключу, когда придет время.

Я замерла, представив, в кого превратится Кай, а он поднял на меня глаза и вздохнул:

— Да брось, если ты не кинешься мутить дела с Беннет за моей спиной, я оставлю человеческие эмоции при себе. Ты ведь не сделаешь это?

Конечно не сделаю. Пф… что за бред? О боже…

А ведь всякое может случиться.

— Нет, не думаю, что Бон доверится мне, — я отвела взгляд, добавляя, — а ты доверяешь… кому-нибудь?

— Только себе.

***

Паста у Паркера получилась просто невероятно вкусная, и хотя я не фанат итальянской кухни, но соус, приготовленный еретиком, вынуждал меня низко склоняться над тарелкой и слушать довольное хихиканье Кая, которому явно льстило мое поведение.

Потом было молчаливое томление в просторной гостиной, где я сидела в кресле, поджав под себя ноги, а Паркер лежал на диване, подкидывая вверх бейсбольный мяч, бита стояла у изголовья, и я постоянно косилась на нее, предполагая, что Паркер не напрасно держит ее рядом.

— Кэтти, скажи, — нарушил тишину низковатый голос Кая, в то время как он сам так и продолжил играть с мячом. — Вот ты призналась подругам, что спала со мной и что любишь меня, — сердце дрогнуло. — Какой была твоя цель? Ты осталась одна, чего ты ждешь от меня, на что надеешься?

Я смотрела на профиль еретика и не знала, что ответить.

— Ты нарочно это говоришь, чтобы ранить меня? — пробормотала я, ловя взгляд повернувшегося ко мне ведьмака.

— Ты слишком ранима, Кэт, — присев сказал Паркер, и я предпочла уставиться на мяч в его руках. — Со мной не надо быть такой. Вспомни, как сильна была твоя уверенность в собственной правоте, когда ты открывалась перед подругами. Я слышал твое сердце, малышка, и оно билось так гулко и сильно, что могло сломать тебе ребра. Ты была враждебно настроена, как перед боем. Кэт, — я перевела взор на его лицо, — ты готова была драться, если Беннет и Форбс решат тебя убить. Несмотря на то, что боялась, ты все равно сказала им. Ох уж эти ваши женские эмоции, ваша глупая дружба, как ни странно, именно это спасло тебя. В другой ситуации и с другими монстрами, ты погибла бы за подобное признание…

— И… и что, это радует, тешит твое самолюбие? — вскинула я брови, уже совсем не чувствуя боли из-за Кая. То есть боль перерастала в нечто более опасное, и это могло называться жертвой. Я понимала, оттолкни меня Паркер еще раз, я предам его и пойду на жертву, ради своего будущего спокойствия пойду, и плевать, что этим рискую убить и себя, и Кая. Если буду тонуть в подобном безразличии, то начну топить Паркера тоже, я утащу его за собой.

— Нет, — отрезал еретик, поднявшись. — Не тешит. Но мне совсем не понравилось то, как ты попыталась жить без меня, — прозвучало неожиданно серьезно. — Я предполагал, что ты даже не начнешь выбираться из депрессии. А ты начала и выбралась.

Кай прошелся по комнате, еще пару раз подкинув мяч. Я следила за ним взглядом, не совсем понимая, к чему эта откровенность, и по какой причине Кай так сосредоточен.

— Ты кого-то ждешь, — вдруг дошло до меня.

Еретик не ответил, подняв руку, будто призывая меня к молчанию, он прислушался. Видимо, уловил какие-то звуки, потому что я заметила как по его лицу скользнула легкая улыбка.

— Кай? — не удержалась я и встала.

— Помолчи, — бросил еретик, а потом, вдруг размахнувшись, изо всей силы швырнул мяч в окно.

Звон бьющегося стекла раздался почти одновременно с чьим-то криком. Еретик выпрыгнул в окно, выбивая его окончательно, и я побежала следом, но тут же остановилась, заметив бледное лицо женщины, наступившей лежащему на земле Каю ногой на горло. Она вскинула на меня голубые глаза и широко улыбнулась ртом, перемазанным кровью.

Я цела, значит Паркер пока не пострадал.

— А вот и наша пешка, — сказала Лилиан. — Здравствуй, милая Кэтлин. Я как раз объясняла Каю, насколько сильна моя боль из-за потери семьи. Ты ведь знаешь, милая, что твой приятель убил единственных родных мне людей?

— Да, но мне казалось, что твои сыновья более важны для тебя, чем стайка еретиков, — ответила я, чувствуя легкое удушье, будто мое горло осторожно сжимали, не пугая, но и не давая возможности нормально дышать. — Предлагаю успокоиться и отпустить Кая. Это ведь ты привязала меня к нему?

— Да, но не своими руками, Кэтлин.

— Что ты хочешь сказать? — я чуть перегнулась через подоконник, запоздало осознавая, что положила руки на осколки, которые больно впились в кожу ладоней.

Лилиан широко улыбнулась, как чокнутая маньячка.

— Бонни Беннет, твоя подруга-ведьма, именно она рассказала мне об этом заклинании, а отыскать подходящего ведьмака не составило труда. Беннет и кровь Паркера хранила у себя еще с того дня, когда вы обе заперли его с моей семьей в ловушке. Все сложилось мне на руку, но теперь Бонни сама ищет вас обоих.

— Отлично, — ловя взгляд Кая, кивнула я. — Пусть ищет. А тебя наверняка заждались Деймон и Стефан, Лилиан, просто уходи.

— Ах, моя дорогая Кэтлин, у меня теперь остался лишь Лоренцо, только он понимает меня.

Энзо? Она ведь именно Сент-Джона называет так? Энзо уже давно вынюхивает что-то, увиваясь за Бонни, ее необходимо предупредить…

Оу, верно, ей теперь плевать на меня. Беннет ослеплена ненавистью к Паркеру и тут уж не до моей персоны.

— У меня есть идея получше, — проговорила Сальваторе, вмиг оказываясь лицом к лицу с Паркером, который почему-то не использовал магию. Вероятно, Лили что-то сделала с его способностями. — Я уничтожу все, что дорого тебе, Кай Паркер, — процедила женщина, а я рванула к входной двери, выскочила на крыльцо и обогнула дом, остановившись под ледяным взглядом женщины, которая злобно скривила губы и сказала. — Заберите ее.

Я истерично расхохоталась, кажется, удивив даже Лилиан.

— Как будто у Кая есть что-то, что ему дорого! Ты ненормальная, Лили, если так считаешь! — выкрикнула я, теряя контроль. — Каю плевать!

— Да что ты, — усмехнувшись, Сальваторе развернула Паркера ко мне. — Взгляни на него, Кэтлин, это страх и злость, это из-за тебя, милая. Он хочет убить меня из-за тебя. Пока его магия высосана, Паркер бесполезен, так что…

Короткий взгляд серо-голубых глаз на меня, потом легкая улыбка, и…