Черная бабочка

Я не звонил Энди. Это был обманный маневр для запугивания Джен. На самом деле, я сбросил ему смс после того, как прослушал на телефоне в гостиной записанное сообщение. На всех моих телефонах была установлена функция записи разговоров. Я попросил Энди, который как раз находился в Челси, заглянуть к приятелю Джен и «побеседовать» с ним. Если Дэвис не понимает, как нехорошо нарушать мои планы, я буду действовать самыми болезненными для нее методами. Я разобрался в ее характере еще в «Фелисити», когда она примчалась на помощь своей подруге. А ведь могла «забить» на это. Да, но склонность Джен нарываться не на тех людей, видимо, не приносит ей особого дискомфорта. Пока не приносит. Для пленницы она слишком смелая. Но, идя за Джен по дому, я уже придумал, каким образом усмирю эту девчонку. Глупышка, не понимает, что я в любом случае отыскал бы ее. У меня всегда есть козырь в рукаве. И стоит мне лишь выйти за порог дома, сказать Дэвис всего одну фразу, как она сама тут же придет обратно. Но, пожалуй, я понаблюдаю. Она отыщет этот «козырь».

***

POV Je

Я была жуткой трусихой. Просто кошмар. Как дура стояла у стены дома, миновав, кажется, кухню, и во все глаза таращилась в сторону темного леса.

Если сейчас сорваться и побежать туда, то по пути я неминуемо нарвусь на Энди. Но что если это будет не он, и я пропущу кого-то, кто помог бы мне? Но оставшись здесь, я подвергаю себя еще большей опасности…

Мое тело промерзло вмиг, ведь кроме носков, штанов и майки на мне ничего не было. Я обхватывала свои плечи оледеневшими от сильного ветра руками, а с неба, будто издеваясь надо мной, сыпанул мелкий дождь. Верхушки вековых деревьев громко шумели, лишая меня возможности прислушаться, и тогда я сползла от безысходности вниз по стене. Наверняка лучше умереть здесь от холода, чем вернуться к Стайлсу.

Неожиданно мое внимание привлек какой-то звук. Затаившись, я огляделась по сторонам. Звук повторился, и я поняла, что это стук пальцев по стеклу, а, оглянувшись, увидела, что сижу прямо возле прямоугольного окошка подвала. Но это было другое помещение. Не то, где сидела до этого я. Если прикинуть в уме, то эта сторона дома шла перпендикулярно той, где была моя «темница». Упав на колени, я склонилась и вгляделась в темноту окна, там кто-то был. Снова стук. После этого приглушенный и до боли знакомый голос:

— Дженни! Это я! Джен…

— Хейли… — почти прорыдала я имя подруги, не веря своим глазам и ушам. — Как же так… он…

Он оставил ее здесь. Просто разлучил нас. Господи… что мне делать? Бежать за помощью? Джонни ведь наверняка приедет…

Боже… Что делать? Что мне делать?

Моя истерика не прекратилась бы никогда, если бы вдруг не дошло, что, сбежав, я подвергну подругу опасности. Я просто не должна сейчас уходить. Стайлс накажет меня через нее. Он знает мои слабые места. Как же меня тошнит от всего этого. Ненавижу этот дерьмовый город… ненавижу всех, кто позволяет себе закрывать глаза на все то, что вытворяет Стайлс и его дружки…

Еле передвигая ногами, я поднялась на крыльцо, толкнула дверь и вошла в холл дома. Меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. Я осунулась на пол, даже не подняв головы. Здесь было темно. Только мягкий свет, падая из дверного проема гостиной, рассеивал мрак.

Я мяла пальцы ног руками, чтобы те не отвалились к чертовой матери, тихо всхлипывала и не заметила, когда рядом на полу растянулась тень.

Уловив движение боковым зрением, я притихла и приготовилась к худшему.

— На что ты надеялась? — его голос был тихим, но глубоким.

Я не стала отвечать, по-прежнему глядя прямо перед собой. Тогда Стайлс, вздохнув, приблизился ко мне, схватил за локоть и быстро повел к лестнице, ориентируясь в темноте до жуткого хорошо.

Он не пожалел сил, когда дрожа от напряжения, втолкнул меня в уже знакомую серую спальню. Я споткнулась и упала, растянувшись на ковре. Но Гарри резко поставил меня на ноги и принялся, злобно сверкая глазами, стаскивать с меня футболку и штаны, промокшие насквозь. Разве я могла допустить мысль, что он просто переоденет меня? Конечно нет. Все самое кошмарное проскочило в моей голове за те несколько мгновений, потому что Стайлс готов был убить меня на месте за непослушание. И я заревела в голос. Без слез. Просто заревела, слабо отбиваясь. Все силы ушли на этот крик. Я не могла дать ему достойный отпор. Пиная Стайлса ногами и отталкивая от себя, я осознала вдруг, что мои зубы лязгнули. Это Гарри встряхнул меня за плечи так сильно, что я едва не прикусила себе язык. Мой голос понизился, но выть я не перестала… Оказывается, я говорила с ним…

— Будь ты проклят… ублюдок… не прикасайся… ты мне противен… уйди… — и много всего прочего я выплевывала в окаменевшее лицо Гарри, в то время как стояла перед ним голая и ссутулившаяся.

Мои губы дрожали. Я вся дрожала. От холода тело покрывали мурашки и мне хотелось, чтобы Стайлс немедленно убрал свои руки. Я боялась его вот такого. Он замер и смотрел мне в глаза, стискивая пальцы на моих плечах. Я молчала, только не прекращала на вдохах всхлипывать. Но молчала.

Мне показалось вдруг, что я вижу что-то в потемневших глазах Гарри, и свет, который горел в спальне ярко, не делал его лицо безобиднее. На нем все равно отражалась какая-то тень. Я с ужасом и непониманием осознала, что увидела нечто очень личное. Только никак не понимала, откуда это в нем. И такое открытие ошеломило меня до невозможного. Я даже притихла, выровняв дыхание.

Всего один короткий миг, и Стайлс моргнул, снова превратившись в того ублюдка, который сорвал с меня одежду. Он резко оттолкнул меня назад, и я упала на кровать. Гарри отвернулся и быстро покинул спальню, с такой силой хлопнув дверью, что я подпрыгнула.

В полном недоумении я потянула на себя одеяло, укрываясь с головой, и все же разревелась. Ощущение приближающего кошмара было близко. Оно витало между нами, когда Гарри держал меня в своих руках. Он будто решал, каков будет выбор. Он выбрал и ушел, потому что иначе ударил бы.

Меня еще долго колотило от страха и холода, но после, вдоволь наплакавшись, я вырубилась на мокрой подушке, так и не высунувшись из-под одеяла.

И вновь его чертовы руки блуждали по моему телу. Резко пробудившись, я дернулась и в ужасе закричала:

— Что ты делаешь? Что ты делаешь? Господи! Что ты делаешь?

Гарри, перевернув меня на живот, уже облаченную в длинную сухую футболку и трусы, связывал за моей спиной руки тугой веревкой. Щиколотки уже были затянуты путами.

— Гарри… — позвала я, повернув голову к нему, но снова обессиленно упала на подушку. — Послушай… это глупо… Гарри, прошу тебя, я ведь все равно не сбегу. Клянусь тебе… черт… Ты слышишь меня?

Он довел дело до конца, перевернул меня набок и сказал:

— А вот это тебе за поступок в парке.

Три мощных шлепка обрушились на мою левую ягодицу. Я задохнулась от боли, проорав в подушку, и снова горячие слезы брызнули из глаз. Потому я не повернулась к Стайлсу, чтобы он не видел результатов своих издевательств.

А он и не стал смотреть на меня. Снова громко хлопнула дверь. Я осталась одна. Связанная веревками, с пылающей задницей и лицом, униженная и до полусмерти напуганная.

Он не мог избить меня. Но видел, насколько сильно пугает.

***

Я хотела пить. Не было сил даже пошевелиться и попросить. Руки онемели от одного положения, хотя ночью я несколько раз пыталась размять их, и теперь казалось, будто все тело превратилось в каменное изваяние.

Все же пошевелившись, я открыла глаза и тут же зажмурилась. Было слишком светло. Вернее, не так, был день — серый и дождливый, но мои заплаканные глаза страшно щипало, потому даже пасмурная погода за окном не позволяла мне нормально осмотреться. Но я должна была перевернуться. Иначе руки придется ампутировать. Я уже не чувствовала правого плеча.

С трудом приняв сидячее положение, я на всякий случай посмотрела назад — не лежит ли рядом Стайлс — и, никого не обнаружив, вздохнула. Мне нужно было в туалет. Попросить Гарри отвести меня в ванную оказалось бы верхом унижения, потому я решила — сама дойду. Допрыгаю.