Страница 32 из 48
– Привет, папа, – сказала я.
– Как у тебя дела сегодня, карапузик? – спросил он, пока шел через арку в кухню.
– У меня… хорошо. Наверное.
Я встала и пошла за ним, оставляя Нейтана за обеденным столом.
Папа подошел к кухонному столу и начал разбирать сваленные там в кучу письма. Я немного понаблюдала за ним. Мы не общались уже задолго до того, когда я поняла, что он променял меня на Нейтана, и как Трейс сказал мне правду о разводе. Я почувствовала, что смотрю на другого человека. И не то, чтобы папа изменился с тех пор, как обручился с Сильвией, но он оказался даже не тем мужчиной, каким я его представляла с самого начала.
Это он виноват в том, что наша семья распалась. Он изменял маме. Он больше не хотел жить с нами.
Но он все еще был моим отцом… так ведь? Он все еще был тем самым человеком, который научил меня играть в покер на мелочь. Который купил мне первый диск с песнями Джоан Джетт. Который заставлял меня смотреть «Зверинец» и «Беспечные времена в «Риджмонт-Хай», и всю классику фильмов категории «детям до 16», которую мама терпеть не могла. Этот человек все еще был где-то внутри него, правда ведь?
– Что такое, карапузик? – спросил он.
Я вдруг поняла, что стою позади него и просто смотрю, слишком долго смотрю.
– Я, ммм… Я хотела узнать, наказана ли я.
– Нет, – ответил он. – Я так не думаю.
– Ооо, – сказала я. – Ну, в общем, Сильвия не сказала мне ничего, поэтому я решила спросить.
– Отлично, – сказал он, продолжая просматривать почту, даже не взглянув в мою сторону. – Я думаю, на этот раз мы закроем на это глаза, – он вытащил конверт и сунул его подмышку. – Пойду поработаю. У меня телефонный разговор с менеджером радиостанции через полчаса. Он хочет, чтобы я поучаствовал в игре по софтболу против команды с частоты 97,5 – радиосети «Топ 40». Это может быть весело. Ну да ладно, – он повернулся и поцеловал меня в макушку. – Увидимся за ужином.
Он вышел из кухни и похлопал Нейтана по плечу, когда проходил мимо через столовую.
– Привет, Грег.
– Усердно работаешь, Нейт?
– Да нет, конечно.
Папа рассмеялся.
– Где ж мои восемнадцать…
Я все еще стояла на кухне после того, как он ушел. Я хотела, чтобы он поднялся ко мне наверх, ждала его, чтобы поговорить о тех фотографиях. Сильвия сделала это, но папа просто их проигнорировал.
Все лето я думала, что это было впервые, когда папа отдалился от меня, но, может быть, это было совсем не так. Может быть, я просто всегда находила ему оправдания. За то, что он никогда не звонил, за то, что он мог видеться со мной только раз в год.
Трейс сказал, что папа не захотел вернуться, потому что хотел побыть в одиночестве, он не хотел семью. Я помню, когда мне было четырнадцать, я умоляла его позволить мне жить с ним. Мама вечно или орала, или спала, а у меня не было друзей. Я была несчастна, и он был мне нужен. До меня дошло только сейчас, что он сказал нет не потому, что переживал за маму. Он сказал нет потому, что я была не нужна ему.
Когда я вернулась в гостевую комнату через несколько минут, я вытащила бутылку «Маргаритавилля». Я долго смотрела на нее, подумывая допить остатки. Неплохо было бы надраться сейчас. Тогда я бы смеялась и улыбалась. Как сказал Нейтан, я веселая, когда пьяная.
Я подумала о Бейли, о том, как я не смогла защитить ее. Подумала о Нейтане, как он в забегаловке протянул руку через весь стол и накрыл мою. Я переживала о Бейли, а Нейтан переживал обо мне. Из-за выпивки отношения с папой не станут лучше. Алкоголь не заставит меня все забыть.
Это им просто причинит боль. А я не хочу причинять им боль. Я уже достаточно сделала им больно.
Я отнесла бутылку в ванную, убедившись сначала, что в коридоре никого нет. Я выливала остатки текилы и смотрела, как единственное, что делало меня счастливой за последние несколько лет, стекало в раковину. Кап, кап, кап… и бутылка была пуста.
Глава 21
Всю следующую неделю я вообще не выходила из дома. Почти все время я сидела в гостевой комнате или смотрела, как Бейли репетирует свои «кричалки». Иногда приходил Харрисон поболтать, но после 4 июля мы больше не ходили в «Гнездо», на вечеринки или куда бы то ни было.
Но это не отбило желание у народа размещать посты на Фейсбуке.
Обычно Нейтан не разрешал мне лазить в его компьютер, но иногда я тайком заходила в его комнату, когда он уходил вниз. У него была дурная привычка оставлять компьютер включенным, и Фейсбук всегда был открыт.
Фотографии с вечеринки у Харрисона, предположения о том, что я еще сделаю, оскорбительные отзывы о моей одежде, прическе, размере моей задницы. Всё. И папа был постоянно в тегах. Один день в тегах, на следующий – его уже там нет. И мне все также ни слова. Да я уже больше и не ждала этого.
Каждый раз, когда я видела его дома, каждый раз, когда он просил меня передать ему булочки за обедом, каждый раз, когда он звонил с работы во время перерыва и просил Нейтана купить что-то в продуктовом магазине, и я брала трубку – мне каждый раз хотелось кричать. Швырять вещи. Я хотела спросить его, почему он любит их больше, чем меня. Но я сдерживалась. Я не хотела знать ответ на этот вопрос.
Должно быть, он считал дни до моего отъезда, чтобы остались только он и его идеальная семья, и он мог бы снова притворяться, что меня нет.
И как бы сильно я не злилась, какая-то часть меня отказывалась осуждать его.
Я стояла в гостиной и смотрела на них через стеклянную дверь. После обеда в гости приехала Шерри. Они с Сильвией сидели в шезлонгах и пили
лимонад, пока папа с Нейтаном на площадке перед домом играли в баскетбол один на один. Бейли на траве делала перевороты назад, представляя, что она чирлидер на большой игре.
Шерри и Сильвия начали хлопать в ладоши и смеяться, когда Нейтан сделал идеальный бросок в корзину, висевшую на стене гаража. Папины губы быстро двигались, явно утверждая, что бросок каким-то образом был сделан нечестно.
У меня было такое чувство, что я смотрела домашнее видео. Хорошее домашнее видео. Как будто ты видишь радость и любовь. Это было настолько ощутимо.
Нейтан увидел, что я стою у двери. Он поднял руку и помахал мне, приглашая присоединиться к ним.
Но я покачала головой.
Я побежала наверх, пока кто-нибудь еще не повернулся и не увидел меня.
Позднее, после ужина, Нейтан пошел за мной в гостевую комнату.
– Почему ты днем не вышла на улицу?
Я вздохнула и села на кровать.
– У меня живот болел.
Он нахмурился, глядя на меня.
– Правда что ли, Уит?
– Уитли, – исправила я на автомате.
– Я не верю тебе, – сказал он. – Ну, что живот болел.
– Мне просто не хотелось выходить, понятно?
Это была не совсем ложь.
Правда была в том, что я не хотела разрушать их идиллию. Папа и Колфилды смотрелись идеально вместе. Они были семьей. Прекрасной семьей. Они были гораздо больше семьей, чем мама, папа, Трейс и я даже до развода. Нейтан и Бейли оба старались, чтобы я чувствовала себя как дома, но у меня не получалось. Я была лишним кусочком мозаики, который, ну, никуда не подходил.
Нейтан смотрел на меня какое-то время. Потом он сел на кровать рядом со мной и обнял меня рукой за плечи. Я не понимала, это был платонический или романтический жест. Да я и сама не знала, чего именно мне бы хотелось.
– Мне очень жаль, что ты пропустила все веселье, – сказал он. – Поэтому, почему бы тебе вечером не пойти со мной и Бейли в кино?
– Нейтан…
– Я хочу, чтобы ты пошла, – уверенно сказал он. – И она тоже.
Я выдавила из себя улыбку.
– Хорошо. Но еще раз смотреть «Добейся успеха» я не буду.
– Черт. Ты мне только что этим сердце разбила, – пошутил он.
Я позвонила Трейсу, после того как Нейтан ушел, но у него был включен автоответчик.
Теперь у Трейса тоже своя семья. Красавицы жена и дочка. Его собственная семья, частью которой я не являюсь.