Страница 22 из 26
19. Впрочем, хочу тебе поведать еще кое-что, чтобы, считая, что ты молишься, не оказаться тебе далеко от молитвы, не трудиться бесплодно и не напрасно подвизаться (см. Гал. 2,2). Ведь при псалмопении, свершаемом устами, часто бывает, что язык произносит слова стихов, а ум носится в другом месте, разделяемый страстями и [мирскими] вещами, вследствие чего теряется понимание псалмопения. Это происходит и в [нашей] мысли, ибо часто случается, что когда слова молитвы проходят через эту мысль, ум не сопутствует ей и не устремляет взор свой к Богу, с Которым и собеседует [человек] в молитве, но незаметно отвращается [от Него, влекомый] какими-либо [иными] помышлениями. И хотя мысль по привычке произносит слова [молитвы], ум же ускользает от ведения Бога. Вследствие чего душа тогда оказывается лишенной сокрушения и неустроенной, поскольку ум рассеивается различными мечтаниями, блуждая в том, чем он похищается и к кому влечется желанием. Ведь когда отсутствует молитвенное ведение и когда молящийся не предстоит перед Тем, Кто может даровать утешение, то как усладится ему молитва его? Как возвеселится сердце, только прикидывающееся молящимся, а [на самом деле] не творящее молитву? «Возвеселится сердце ищущих Господа» (Пс. 104, 3). А ищет Господа тот, кто всею мыслью и [всем] теплым расположением [души] припадает к Богу, отвергая [от себя] всякое мирское помышление ради ведения Бога и любви к Нему, источаемых постоянной и чистой молитвой.
20. А для объяснения того, каким должно быть созерцание ума при памятовании о Божественном и каким должно быть достоинство мысли при чистой молитве, я предлагаю образное сравнение с телесными очами и телесным языком. Так же, как глаз, чувством зрения получая наслаждение от зримого [им] и предлежащего [предмета], не издает никакого звука, но самим опытом зрения получает ведение о видимом, так и ум, преисполняясь любовью к Богу, приближается к Нему с помощью памятования [о Нем]: он [своим] пылающим расположением [души] и молчанием наипростейшего умозрения озаряется Божественным осиянием, стяжая себе залог будущей светлости374. Опять же, как язык, произнося слова [какой-либо] речи, обнаруживает для слушающего неясное желание ума, так и мысль, сжато и с теплотой [сердечной] произнося немногосложные слова молитвы, открывает прошение души всевидящему Богу, усиленным и постоянным прилежанием [в этом прошении] обнажая в сокрушении [свое] сердце. Сокрушение отверзает человеколюбивые утробы Милосердного [Бога] и приемлет богатство спасения. Ибо [пророк] говорит: «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50, 19).
21. Свершаемое относительно земного царя может быть руководством для тебя [в понимании] чистой молитвы. Ведь когда являешься пред царем, то и телом предстоишь, и языком умоляешь, и очи устремляешь [на него] – таким образом ты привлекаешь к себе царское благоволение. Делай то же в молитве: стоишь ли ты [на богослужении] в церковном собрании или [молишься] в келейном уединении375. Ибо собираясь вместе с сестрами в храме Господнем, ты и телом предстоишь Ему, и языком приносишь псалмопение: таким же образом и ум должен внимать и словам, и [Самому] Богу, ведая, с Кем беседует и общается. Ибо если мысль со всем усердием и чистотой посвящает себя молитве, то сердце сподобляется неотъемлемой радости и мира неизреченного. Когда уединенно пребываешь в келлии, ревностно отдаваясь мысленной молитве в трезвении ума и сокрушении духа, то и созерцание осенит тебя через [твое] трезвение, и ведение вселится в тебя через [твое] внутреннее внимание, и мудрость почиет в тебе через [твое] умиление, изгоняя неразумное наслаждение и водворяя Божественную любовь.
22. Поверь мне, говорящему истину: если во всяком труде своем будешь иметь неотлучно матерь [всего] доброго – молитву, то она не станет дремать до тех пор, пока не покажет тебе брачный чертог376, не введет тебя внутрь и не преисполнит тебя неизреченной славы и радости. Она, устраняя все препятствия вокруг, делает ровной стезю добродетели, и эта стезя делается удопроходимой для взыскующего [спасения]. И обрати внимание на образ мысленной молитвы. [Она, как] разговор [с Богом], уничтожает страстные помыслы; устремление очей ума изгоняет вон мирские мысли, а умиление души заставляет бежать плотолюбие. И как то очевидно, молитва, состоящая в немолчном призывании имени Божиего, является созвучием и единением ума, разума и души. Ибо [Господь] говорит: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20)377.
23. Таким образом, молитва, призывая силы души от разделения страстей378, сочетает их друг с другом и с самой собой, а также усваивает трехчастную душу Единому Богу, [Сущему] в трех Ипостасях. Ибо сначала она, посредством [различных] способов добродетели, отсекает от души срам греха, а затем, с помощью свойственного ей святого ведения восстановив [в душе] красоту божественных черт, представляет ее Богу. И душа сразу познает в Боге своего Творца, ибо говорится: «воньже агце день призову Тя, се познах, яко Бог мой еси Ты» (Пс. 55, 10), а также и Им познается, поскольку сказано: «Познал Господь сущих Своих» (2 Тим. 2,19)379. Душа познает и познается: познает вследствие чистоты образа, так как всякий образ возводится к первообразу380; познается же она вследствие подобия, [достигаемого ею] в добродетелях, – благодаря им она и ведение имеет, и от Бога познаваема бывает.
24. Желающий обрести царское благоволение пользуется трояким способом: он либо умоляет [царя] словами, либо молча предстоит перед ним, либо повергает себя к стопам могущего помочь ему. Так и чистая молитва, сочетав с собою ум, слово и дух, словом призывает имя Божие и возносит прошение, [очами] ума нерассеянно взирает на призываемого Бога, а духом являет сокрушение, смирение и любовь – и таким образом она настойчиво привлекает к себе безначальную Троицу, Отца и Сына и Святого Духа, Единого Бога.
25. Как разнообразие яств пробуждает желание вкусить их, так и различные виды добродетелей пробуждают ревность ума [к стяжанию их]. Поэтому, шествуя путем мысли, повторяй слова молитвы и беседуй с Господом, всегда вопия [к Нему] и не унывая, неотступно прося [Его] и подражая вдовице, которая, не стыдясь, склонила на милость неумолимого судью (см. Лк. 18,1–6)381. Тогда ты ходишь в Духе, не внимаешь вожделениям плоти (см. Гал. 5, 16), не пресекаешь мирскими помыслами непрерывность молитвы и становишься храмом Божиим, в котором неразвлеченно воспевается Бог. Совершая таким образом мысленную молитву, ты удостаиваешься перехода к [постоянному] памятованию о Боге, вхождения в сокровенные святилища ума, видения в таинственных созерцаниях Незримого, уединенного служения единому Богу умозрительными мыслями и общения наедине с Ним в излияниях любви.
26. Когда увидишь, что ты ослабеваешь в молитве, возьми в руки книгу и внимательно читай ее, вникая в смысл [написанного], а не пробегай [поверхностно] по словам: наоборот, с рассуждением рассматривай их, накапливая [познанное] в сокровищницах ума. Затем [постарайся] поучиться в прочитанном, чтобы усладилась мысль твоя постижением [смысла] и читаемое осталось незабвенным; отсюда возгревается в тебе теплота при Божественных размышлениях, как говорит [Давид]: «В поучении моем разгорится огнь» (Пс. 38, 4)382. Как пища, разжевываемая зубами, услаждает вкус, так и Божественные словеса, вращаемые в душе, питают мысль и увеселяют ее, ведь [Писание] гласит: «Коль сладка гортани моему словеса Твоя» (Пс. 118, 103). Заучивай сердцем евангельские слова и изречения блаженных отцов, а жития их исследуй, чтобы все это иметь предметом размышлений в продолжение ночей; поэтому, когда мысль устает от молитвы, обновляй ее чтением Священных слов и размышлением над ними, дабы сделать ее более искусной в молитве. Устами совершай псалмопение, однако же тихим голосом и со вниманием ума, не позволяя себе оставлять что-либо из произносимого [тобой] непонятным; если же что ускользает от [восприятия] ума, снова повторяй тот же стих столь часто, сколько это нужно, – [и так делай] до тех пор, пока ум не станет [неотступно] следовать за сказанным. Ибо ум способен и петь устами, и памятовать о Боге. Как [человек], встретившись с кем-нибудь и беседуя с ним, внимательно смотрит на него очами, так возможно и возносить устами песнь Богу, и памятованием [о Нем] взирать на Него [духовными очами]. Не ослабевай в коленопреклонениях, ибо преклонением колен изображается [наше] впадение во грех и оно же проявляет [наше] исповедание греха, а вставанием [с колен] обозначается покаяние и оно же указывает на [наше] обещание жить жизнью добродетельной383. Каждое коленопреклонение исполняй с мысленным призыванием Христа, чтобы, припадая к Господу душой и телом, соделать тебе Бога душ и телес [наших] благопримиримым. Если вместе с мысленной молитвой будешь иметь в руках своих дело, которое не развлекает тебя и которое отражает [приступы] сна и нерадения, то это и составит подвижническое борение [твое]384. Ведь все труды [наши], проявляющиеся вовне и соединяемые с молитвой, делают острым ум, изгоняют вон уныние, душе сообщают юношескую живость, а ум приготовляют к тому, чтобы он, став более теплым и острым, посвятил себя целиком мысленному труду. Когда ударяют в било385, выходи из келлии, телесными очами смотря на землю, а мысль углубляя в памятование о Боге. Войдя в храм и восполнив [собою] лик [молящихся], ни языком не празднословь с близстоящей монахиней, ни умом не блуждай в суетности [века сего], но языком укрепляйся в псалмопении, а мыслью – в молитве. После отпуста иди в свое жилище и посвяти себя [келейному] правилу, назначенному тебе. Придя на трапезу, не рассматривай то, что в тарелках у [других] сестер, чтобы не разделить души своей недобрыми подозрениями, но, смотря на предложенное тебе, вкушай пищу устами, слухом внимай читаемому за трапезой, а душой предавайся молитве. [И это для того,] чтобы, напитываемая и телом, и душой, ты целиком восхваляла «Исполняющего во благих желание твое» (Пс. 102, 5). Встав от трапезы, в благочестивом молчании иди в келлию свою и, подобно трудолюбивой пчеле, с усердием предавайся труду добродетелей386. Когда исполняешь [какое-либо] служение с сестрами, пусть руки твои работают, уста молчат, а ум хранит памятование о Боге.