Темные времена

– Ох… – простонал я – Рикар, твою ж так… Слушай! Последний раз говорю – нормально у меня все с этим делом! Самому-то когда последний раз молодка постель стелила?

– Ну, молодка, аль не молодка, а случается – с достоинством прогудел Рикар, поглаживая бороду – Как без этого?

– Ну-у-у… ну и ладно – несколько ошарашено буркнул я – А я сам как-нибудь разберусь! Понял?

– Понял, господин. Вот только, пока вы разбираться будете, уведут ее! Девка-то справная!

– Да за милую душу! Еще и ручкой вслед помашу! Рикар, надеюсь, ты с таким же вопросом к Але не подкатывал? А? – спохватился я.

– К баронессе? – уточнил здоровяк – А что ее спрашивать-то? Чай не шурда в постель подкладываем. Она еще благодарить должна, что вы ей такую милость оказываете!

Ну да. Представив, как именно “отблагодарит” меня баронесса узнав о коварных планах здоровяка, я не выдержал и расхохотался. Так “отблагодарит”, что мало не покажется ни мне, ни чрезмерно заботливому опекуну.

– Вы у нас мужик справный, руки ноги на месте, да и титулом не обделены. Приданного опять же, не требуем – степенно рассуждал здоровяк, покачиваясь в седле – А ежели случись чего, и орелик ваш сонный, просыпаться не возжелает, так я вмиг с настойчиком подоспею.

Когда я осознал, что именно подразумевается под словом “сонный орелик”, мой смех словно отрезало и, захлопнув рот, я возмущенно уставился на Рикара.

– Все! Рикар, я тебе последний раз говорю – все у меня там в порядке! И хватит на этом! Тоже мне… сват нашелся.

– Как скажете, господин – сокрушенно вздохнул здоровяк и, притихнув, поехал молча, лишь изредка поглядывая на меня укоряющим взором. Причем поглядывал столь искренне, что я на самом деле едва-едва не стал чувствовать себя последним подлецом, не поведшим девушку к алтарю.

По оставленной охотниками борозде мы проехали еще с пол лиги, затем я окликнул Лени и развернул коня. Дальше ехать не требовалось – я убедился, что леса в ущелье более чем достаточно для наших нынешних нужд. Осталось только срубить и, обрубив сучья, оттащить бревна к поселению. Хорошая новость. Без крайней нужды я не хотел высовывать носа за пределы ущелья. Одно дело бесшумно передвигающиеся охотники оставляющие за собой минимум следов и совсем другой расклад, когда вразнобой стучат топоры и пронзительно визжат пилы лесорубов. Такой шум и мертвого поднимет из земли… причем в буквальном смысле этого выражения.

Мне это надо? Ответ очевиден.

– Алларисса на сегодня достаточно. Возвращаемся домой. Не замерзла? – несколько смущенно поинтересовался я – за все время поездки мы не перемолвились ни словом.

– Нет – улыбнулась девушка, стряхивая с воротника налипший снег – Раньше мерзла, а потом привыкла. Зимы здесь очень холодные.

– Я и забыл, что ты не первый год в Диких Землях – удивленно произнес я и, спохватившись, повернулся к здоровяку – Рикар. А с кормом для лошадей, что делать будем?

– Травы здесь полно, господин – отозвался здоровяк – Вдоль старого русла ручья целые заросли вымахали. Знай собирай.

Взглянув в указанную Рикаром сторону, я на самом деле заметил чернеющие в снегу стебли растений. Сегодня же надо отрядить людей для сбора травы – пускать лошадей на мясо не хотелось. Я хорошо оценил все преимущества даруемые тягловой силой.

– Господин, вы только взгляните! – воскликнул Рикар, возбужденно тыча толстым пальцем в склонившееся под шапкой снега деревце – Не думал, не гадал, что увижу здесь долгоцвет.

– Долгоцвет? – с интересом спросил я, рассматривая неприметное с виду дерево – Его едят? Или лечебные свойства имеет?

– Нет, господин – широко улыбнулся здоровяк – Лучше! В деревнях, ветвями долгоцвета украшают свадебные столы и спальню жениха, чтобы значитца молодожены жили долго и счастливо.

– Рикар!

– Просто к слову пришлось, господин!

– Свадьба? А кто женится? – с неподдельным интересом спросила Аля.

– Оо-ох… – испустил я мученический стон – Рикар, я тебя убью!

– Господин, что сразу серчать-то? Долгоцвет просто так на пути не встречается! Примета такая!

– Да твою ж так…

– Так кто женится?

– Никто не женится!

– Но вы же про свадебные столы говорили? – настаивала на своем Алларисса.

– Господин, позвольте я объясню баронессе – встрял здоровяк – Старики говорят, что ежели на дороге долгоцвет встретится, а по обе стороны от него скалы гранитные, то непременно свадьбе быть! Судьба значит такая!

– Рикар! А что говорят приметы, ежели к примеру, под тем долгоцветом, мужика бородатого, с топором в голове найдут?

– А вот о такой примете, я и не слыхивал, господин – ответил здоровяк, поспешно подавая коня в сторону – Брешут наверно…

По возвращению в форт, я остался во дворе – особых дел не было, и я оказался предоставлен самому себе, чем и не замедлил воспользоваться. Работы по возведению защитной стены были временно приостановлены, и я с удобством расположился на вершине стены. Царившее здесь спокойствие идеально подходило для моих целей, а высоко вздымающая стена открывала широкие возможности для обзора.

Лучшего наблюдательного пункта не найти – отсюда я не отвлекаясь от дел, свободно охватывал взглядом двор и солидный кусок ущелья и мог контролировать ход работ. За ночь ветер сменил направление и теперь, тщетно бился о северную стену Подковы, не попадая в ущелье. Сразу ощутимо потеплело. И стало гораздо тише – исчез тихо шепчущий, ревущий, воющий и стонущий шум ветра, которому было тесно в узком ущелье.

По обе стороны стены деловито сновали люди, торопясь переделать как можно больше дел, до прихода темноты. На вчерашнем сборе я приказал сосредоточить все усилия на мелких, но крайне важных для нашего выживания работах – обустройство пещеры и прилегающей к ней пристройки. Ну и самое главное – я громогласно объявил день хомяка.

В последние дни, моя память все чаще подкидывала необычные словечки и размытые образы, значение коих лично я с легкостью осознавал и считал обыденными, но потом выяснялось, что они абсолютно непонятны для моих людей. Проблема состояла в том, что я не знал, какие из них являются обычными, а какие зарождаются лишь в моем больном рассудке, поэтому плюнул на осторожность и перестал задумываться над каждым произносимым словом.

Когда Рикар с осторожностью поинтересовался о значении слова “хомяк”, я пояснил, что это мелкий зверек, внешне напоминающий крысу, селящийся в норах и отличающийся крайней запасливостью. Как оказалось сделал я это зря – теперь несчастному Тезке не давали проходу и величали не иначе как хомяком. У него ведь и норка в наличии и запасливости хватает. Надо отдать должное – хозяйственник хоть и сердился, но прозвище принял со снисходительной добродушностью, ибо и сам осознавал, насколько близки ему перечисленные качества.

Здоровяк набивался со мной, но я решительно пресек его поползновения и в отместку за давешний разговор о женитьбе, отрядил его на потрошение оставшихся ниргалов. Пусть знает, как господина втихую женить. А чтобы ему жизнь медом не казалась, дал ему в помощники рыжего Лени, после чего испытывая легкое злорадство, отправился на стену.

Очистив от снега участок строительного помоста, я аккуратно разложил все свои заметки о магии, пристроил на край кружку с горячим отваром и углубился в чтение, с трудом разбирая собственные каракули сделанные по памяти. Магическое перышко отец Флатис зажал, и пришлось выцарапывать буквы обычным пером, что запасливый Тезка неохотно достал из недр своего кладовой, вместе со склянкой старых чернил. Перо нещадно ставило кляксы, но делать было нечего. Заодно узнал, что умею писать. Уже радость.

Перед тем как забраться на стену, я попросил отца Флатиса составить мне компанию и пока он не пришел, есть время полистать бывший дневник, не менее бывшей королевской фаворитки – исписанные ее рукой страницы я недрогнувшей рукой вырвал и отправил в печь.

Варварство? Уничтожение памяти усопшей и ее воспоминаний? Возможно. Но я думаю лишь о выживании и мне ни к чему десятки страниц пропитанных капризными слезами.