Страница 9 из 12
– Больше ты ничего не забыл? – Маркиз позеленел от злости.
– Ничего! Честное, благородное слово! На этот раз действительно ничего! – Воришка ударил себя кулаком в грудь.
– А скалка-то тебе зачем? – поинтересовалась Лола.
– Случайно попала под руку, – вздохнул воришка, но тут же поправился: – Антонина Ивановна просила принести скалку, если где попадется. Понимаете, сейчас так трудно найти в магазине приличную деревянную скалку…
– Антонина Ивановна? – перебила Лола. – Это еще кто такая?
– Антонина Ивановна – это моя супруга. В смысле не совсем супруга, – вор заметно порозовел, – мы с ней вообще-то не зарегистрированы. Но она очень хорошая женщина!
– Слушай, ты, жертва тяжелого детства, – вмешался Маркиз. – Меня совершенно не интересуют подробности твоей личной жизни. Проваливай по-хорошему, а то я спущу на тебя этого волкодава!
Пу И зарычал, как настоящая собака, и показал вору клыки. Клыки были маленькие, но вполне настоящие.
Вор побледнел и устремился прочь.
Закрыв за ним дверь, Маркиз повернулся к Лоле:
– Теперь видишь, к чему привел твой дурацкий поступок? Нас едва не обворовали! Ты представляешь, какой удар это нанесло бы моей профессиональной репутации? Меня, мошенника высшего класса, обворовала какая-то пузатая мелочь!
«Зануда», – подумала Лола.
– Когда я научу тебя думать головой, а не другими частями тела? – окончательно разошелся Маркиз.
– Знаешь что! – вспыхнула Лола. – Ты говори, да не заговаривайся!
Маркиз не слышал. Он перевел дыхание и мрачно подытожил:
– Боюсь, на этом дело не закончится.
Как в воду глядел: в дверь снова позвонили.
– Это черт знает что! – пророкотал Маркиз.
– Но я же просила эту чертову консьержку никого не пускать, – жалобно проговорила Лола.
– Нечего сваливать на консьержку, – оборвал Маркиз. – Открывай, раз пришли! И на этот раз не вздумай оставлять своих посетителей без присмотра!
Лола вздохнула и пошла к двери.
На пороге стоял мужчина, несколько более приличный, чем предыдущий посетитель. Этот был средних лет, с аккуратной стрижкой, в приличном, хотя и старомодном сером плаще и начищенных ботинках. Правда, и плащ и ботинки были не новыми, и сам гость выглядел несколько потертым. Явно он принадлежал к тем, о ком говорят, что они знавали лучшие времена.
– Пардон. – Незнакомец слегка склонил голову. – Видимо, вы дали объявление о часах?
Леня, все еще клокоча от возмущения, выступил из-за спины боевой подруги:
– Все! Отдали эти часы! Только что отдали!
– Как отдали? – Новый гость заметно побледнел. – Кому отдали?
– Такому плюгавому типу с хохолком, – выпалил Маркиз. – Прямо перед вами ушел.
– Как же так? – пробормотал гость. – Что же делать?
– За вещами своими следить! – выпалил Леня и двинулся грудью на незнакомца. – Все, убирайтесь отсюда! Надоело выслушивать всякую ерунду!
Тот еще что-то хотел сказать, но Леня вытолкал его на лестничную площадку и захлопнул дверь.
– Ленечка, зачем ты его обманул? – Лола удивленно хлопала ресницами. – Мы же не отдали часы.
– Отдали или не отдали – мне наплевать! – громыхал Маркиз. – Из-за тебя квартира превратилась в проходной двор! Здесь невозможно находиться! Я уже начинаю жалеть о том дне, когда…
Леня хотел сказать, что жалеет о том дне, когда познакомился с Лолой. Неизвестно, к чему привело бы такое необдуманное заявление, но судьба помешала ему прозвучать.
Из кухни донесся оглушительный грохот.
– Что это? – Лола бросилась на шум, и в следующую минуту послышался ее горестный всхлип: – Рулет! Рулет!
Зрелище в самом деле было душераздирающим.
Форма с рулетом лежала на полу. Сверху на ней восседал Аскольд и в упоении поедал фарш.
– И ты, Аскольд! – воскликнула Лола и воздела руки к потолку, как великая трагическая актриса Сара Бернар в роли Корделии. – И ты хочешь моей смерти?
В дверях появился Маркиз.
С одного взгляда он оценил ситуацию и проговорил то ли с осуждением, то ли с уважением:
– Аскольд, сегодня определенно твой день! Сначала рыба, потом рулет…
– Все, все в этом доме меня ненавидят! – прорыдала Лола и вылетела из кухни. В прихожей ей навстречу кинулся Пу И. – Нет, не все! – Лола сдержала рыдания, подхватила его на руки, и песик облизал ее шершавым язычком. – Как я могла забыть о тебе, мой дорогой? Только ты, Пуишечка, только ты искренне любишь меня! – Она прижала песика к сердцу, по-видимому, слишком сильно, потому что он недовольно заскулил. – Пуишечка, детка, мы немедленно уходим из этого дома! Мы покинем эти негостеприимные стены и никогда, никогда больше сюда не вернемся. Мы будем скитаться по улицам под холодным осенним дождем, будем просить подаяние, питаться объедками, ночевать под мостом…
– Лолка, откуда такой текст? – полюбопытствовал Маркиз. – Из какой дурацкой пьесы ты это выкопала?
Лола не удостоила его ответа. Леня повертел пальцем у виска и удалился в свою комнату.
Без зрителя играть стало неинтересно, но Лола уже вошла в роль и не могла остановиться.
– Мы возьмем только самое необходимое, – вела она дальше. – Твой новый ошейник со стразами и мой сиреневый шарфик от Hermes. Еще лиловую сумку от Prada, не могу же я выйти из дома без сумки. Разумеется, косметику: два-три вида помады, тушь, тональный крем, карандаши для подводки глаз. Еще маникюрный набор, тот, французский. И ту мою фотографию в серебряной рамочке, где я в роли Офелии, с речными лилиями в волосах. Она мне дорога как память о былой славе.
Через несколько минут Лола была готова. Черствый Леня даже не вышел, чтобы взглянуть на них напоследок.
Спускаясь в лифте, Лола живо представила, как они с Пу И бредут под проливным дождем, сгорбившись и волоча за собой по рытвинам и ухабам чемодан Lois Vuitton с самым необходимым. Нет, пожалуй, лучше под снегом. Сквозь пургу, сквозь ледяную мглу…
Как назло, на улице стояла чудесная погода. Осеннее солнышко ласково пригревало, деревья на бульваре были покрыты золотой и багряной листвой. Встречные мужчины улыбались Лоле, а женщины ласково поглядывали на Пу И.
Дойдя до угла, Лола решила, что можно зайти в кафе и выпить чашку капучино, чтобы поддержать силы, а там будет видно.
Себе она заказала капучино и тирамису, а Пу И – порцию орехового печенья. Десерт оказался очень хорош, и настроение у Лолы заметно улучшилось. Она уже подумывала о том, чтобы простить бессердечного Маркиза. Но прежде следовало выдержать характер. Пускай как следует помучится и подумает о своем поведении. После кафе Лола направилась к скверу, где они с Пу И часто гуляли.
Пу И обрадовался неожиданной прогулке. Правда, в сквере не оказалось ни одной знакомой собаки, но здесь и без них хватало развлечений. Едва Лола спустила его на землю, как он с лаем погнался за голубями. Голуби повели себя неспортивно – не захотели играть и улетели. Неподалеку прогуливалась ворона, Пу И побежал было к ней, но у вороны оказался такой огромный клюв, и сама она так неодобрительно взглянула на песика, что он предпочел сделать вид, что птица его нисколько не интересует, развернуться и побежать в другую сторону. Что и говорить, эта особа совершенно не была похожа на симпатичную Карину.
Лола села на скамейку, подставила лицо солнышку и сквозь полуопущенные ресницы продолжала наблюдать, как Пу И роется в осенних листьях.
Вдруг песик застыл и залился оглушительным лаем.
Лола подумала, что он нашел дохлую крысу или что-нибудь в этом же роде, и встала, чтобы отогнать его: еще подцепит какую-нибудь заразу.
Пу И лаял не переставая.
Лола подошла к нему и неодобрительно проговорила:
– Брось сейчас же эту гадость!
Ее ненаглядный питомец не успокаивался. Пришлось нехотя взглянуть, что стало причиной такого возбуждения.
Из груды желтых осенних листьев торчала человеческая рука.
Лола охнула и попятилась.
В следующую секунду она зажмурилась, досчитала до десяти, чтобы немного успокоиться, и снова открыла глаза.