Сказания о волках

- Прости, Шульга, задумался, - оправдался укорённый дочкой вожак, потом перевёл взгляд на гостя. - Тебе никого не напоминает этот отрок?

Дед всматривался в нового человека подслеповатыми глазами: что-то знакомое распознавалось в чертах юноши, неуловимое, да не мог припомнить, где видел. Глаза показались ему знакомыми. Где же он такие видел? Поднялся на слабых ногах, подошёл ближе, заглянул в их серую сталь и отпрянул в страхе, словно видение, увидел молодых Чернаву и Тура.

- Узнал, значит, - выдохнул Лютомир, - а я-то думал, только мне показалось...

- Внучек, - упал с плачем перед отроком на колени старый Шульга, залившись горючими слезами.

Вскочил Ждан со скамьи, как ужаленный, от слов старика, раскрывши очи, в полной растерянности, смотрел он на незнакомого тщедушного дедка. Какой внучек?! Ведь его растил дед Куша, говоря, что родители сгинули не понять где давным-давно. Тихо вскрикнула Жданка, прикрыв рот ладонью от услышанного, с такой же растерянностью, как и Ждан, глядела на отца и Шульгу, стараясь осознать происходящее. Кинулась поднимать деда.

- Дедочка, миленький, поднимайся, - да не под силу ей одной, ослабел старый Шульга, тут подоспел ей на подмогу Ждан, подняли они деда, посадив обратно на скамью.

- Знамо, вы боле меня обо мне ведаете, - сдвинул брови юноша, - теперь и я хочу ведать то.

Поскребши аккуратную бороду, начал Лютомир невесёлый рассказ:

- Как ты понимаешь, давно это случилось. Была у Шульги красавица внучка - Чернава. Все парни за ней бегали, а она выбрала себе одного - статного кузнеца Тура. Высокого, светловолосого, сероглазого, да только не обращал он внимание на маленькую девчушку. Ведь ей на ту пору исполнилось всего двенадцать годков. А Чернава вся извелась, что не видит он её, не замечает. Порой, леденец какой принесет ей с ярмарки, - Ждан удивился на слова вожака. - Да-да. Мы тоже на ярмарки ездим! Больше всего боялась дева, что женится её лада, да не на ней. Год проходит...второй... Расцветать начала Чернава. Коса, как вороново крыло, ниже пояса, брови собольи, глаза чёрные горят огнём. Вот тут-то стал примечать девчонку Тур. И не только он. Из соседней стаи принялись подкарауливать девицу, сколько раз прибегала она вся поту. Однажды хотели силой взять, да она смогла прибежать в свою стаю, только чёрная шерсть в нескольких местах была в крови. Тогда она несколько дней пролежала в постели. В это время каждый день приходил её проведать Тур, за руку держал, ладой своей называл, а через седьмицу пришёл к Шульге, единственному родичу девицы, просить внучкиной руки. Осенью, после уборки сыграли свадьбу. Счастья бы им в дом, да, когда Тур ехал весной с ярмарки, подкараулили его те, кому не досталась Чернава, и жестоко убили, не успел он обернуться волком, может, и справился бы. Рядом с его телом топталось много волков. Тогда мы выследили их и убили, больше разногласий между стаями не было до сих пор. Только перед родами Чернава ушла в Священный бор. Больше мы её не видели. Значит, она тебя родила и отдала тому деду, который тебя вырастил.

Глаза у обоих отроков, что слушали вожака, раскрылись, словно они видели историю многих годов, что минули до их рождения. Ждану тяжело было осознать - он по рождению был и остался волком!.. Так вот почему ему снились волки. Вот почему он рычал, аки зверь, когда его задирали другие юнцы. И особенно часто снился большой белый волк, который подходил к черной волчице, стараясь лизнуть её. Положить ей голову на спину. Значит, мать с отцом никогда его не оставляли! Они всегда были с ним!

- Так вот кто чёрная волчица и белый волк, что снились мне постоянно - мать и отец? - он знал ответ, но желал его услышать от деда или от вожака.

- Чернавушка моя была чёрной, а Тур - белым, - прохрипел сдавленным голосом Шульга, прикрыв морщинистой ладонью слёзы на глазах.

Эмоции захлёстывали Ждана от макушки до пят. Он старался понять и принять услышанное, но как же это тяжело! И Жданка смотрела на него с сочувствием. Сколько сразу на него навалилось, что не осознать за мгновение. Что-то в его душе перевернулось, натянулось струной, из его горла раздался рык страдания, горести, удивление и признание новой сущности в себе - началась трансформация его тела. Спина выгнулась, конечности почти превратились в мощные лапы, лицо вытянулось, становясь звериной мордой. Через не5ккоторое время перед изумленными взглядами присутствующих возник огромный белый волк. Он попытался оглядеть себя и принялся, как маленький щенок крутиться за своим хвостом, пока не упал, чем вызвал звонкий смех Жданки, улыбки Лютомира с Шульгой. Резко повернулся, подошёл к ней, понюхал руки чернявой занозы, положил огромную башку на угловатые коленки, прикрыв янтарные глаза. Несмело она погладила по жесткой шерсти волка. Вдруг он отпрянул от девушки, оказавшись в один момент в центре горницы, раздался громкий вой.

Глава 10

Глава 10

Проснувшись на скамейке, Света сначала не поняла, где находится. Оглянулась: остановка? Она-то точно помнила, что уснула на мягком мху, заблудившись в лесу. Кто же её принес сюда? Поёжилась, всё тело болело, словно танком прошлись, осмотрела себя - вся одежда испачкана в бурыми пятнами крови. Голова звонко отозвалась болью, отчего девочка зажмурила глаза и обхватила виски ладонями.

Помнила, как ехала с родителями в машине, они пели весёлые песни, много смеялись, рассказывали анекдоты, а она лежала на заднем сиденье. Откуда-то выскочила серая иномарка и вильнула на встречную полосу, идя с машиной родителей Светы Рогожиной на таран. Ждана вцепилась пальцами в сиденье так, что побелели костяшки. В глазах всех троих замер ужас от ожидания столкновения. Словно при замедленной съёмке... серая машина долго едет им навстречу... её водитель - женщина - с такими же распахнутыми глазами, в которых застыл страх, не старалась вывернуть руль, хотя на встречной помешал бы грузовик... все понимали, столкновение неизбежно... визг тормозов двух машин... Света видит, как мотор влетает в кабину, вжимая родителей в их кресла... крик шестнадцатилетней девочки не прозвучал, оставшись в пересохшем горле...

Кто-то вызвал «скорую». Мужские крепкие руки вытаскивали её с заднего сиденья через, разрезанную болгаркой, крышу машины, а она всё смотрела на родителей с повисшими головами сидящих на своих сиденьях. Женщина в белом халате поднесла к носу нашатырь, он, как скальпелем, прорезал мозг. Света непонимающим взглядом смотрела на доктора, потом на искарёженные машины, из которых извлекают тела мужчин и женщин, укладывают прямо на асфальт. Ждана и Ждану кладут в чёрные пластиковые мешки и грузят в кареты «скорой помощи». Кто-то перешёптывается за спиной девочки

- Куда их повезли? - не своим голосом спросила девочка.

- В морг, деточка, - со вздохом произнесла доктор.

Нет! Так не могло случиться! Они только что ехали весёлые и счастливые, в прекрасном настроении. Вспомнился высокий голос матери и чуть глуховатый баритон отца. Больше она их никогда не услышит. Отец - нежный с ней и ласковый - не подойдёт никогда её обнять. И наступила гремящая пустота.

- Есть кому сообщить о родителях? - спросил полицейский, на что Света отрицательно покачала головой. - Тогда, в приёмник-распределитель, а потом в детский дом, - говорил он эти ужасные слова так привычно, обыденно, словно каждый день отправляет детей туда.

Мимолетом прошелестели слова о приёмнике и детском доме. Она как-то не задумалась об этом. Пустота, охватившая все её существо не отпускала. Молча оглядела снующих вокруг людей, на неё никто не обращал внимание. Она только хотела спокойно жить в своей квартире с родителями, что её так любили.

Кто-то увидел Свету удалявшуюся в сторону леса. Ей кричали в след. За ней кто-то бежал, но найти не смогли. Она слышала, сидя в кустах, как кто-то матерился, разыскивая девчонку. Преследователи отошли от неё на приличное расстояние, а она снова побрела в самую чащу. Начал накрапывать дождик и Света залезла под старую ель. Мягкий мох манил прилечь после перенесённых переживаний. Дождь усиливался, а ель была надёжным шалашом. Она легла на мох, тихо заплакав. Было жаль родителей, непонятно, что дальше будет с ней самой. Больше всего не хотела попасть в детский дом. С нерадостными мыслями её сморил сон. Это всё, что она помнила.