Страница 7 из 20
– Еще один трофей в коллекцию.
– Ты намерен сделать признание?
– Может быть.
– Ты – заключенный штата. А мы – округ. Для нас не имеет значения, что ты сделал.
– Все равно позвони ему.
Полицейский не ответил. Просто унес поднос и закрыл за собой стальную дверь.
Тем не менее он позвонил, потому что Аарон появился через девяносто минут. Примерно в середине вечера. Он был в том же костюме. Ричер не заметил в нем нетерпения или раздражения. Детектив оставался совершенно спокойным. Ну, возможно, присутствовала некоторая толика любопытства.
Аарон посмотрел сквозь прутья.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Поговорить о деле, – ответил Ричер.
– Оно находится в ведении полиции штата.
– Вовсе нет, если речь идет об обычном ограблении.
– Ограбление тут ни при чем.
– И ты в это веришь?
– Вполне правдоподобный способ избавиться от слежки.
– А как относительно меня в качестве второго тайного соучастника?
– Тоже вполне правдоподобно.
– Тогда речь идет о настоящем чуде согласования действий. Тебе не кажется? Ровно в нужном месте и в нужное время.
– Ты мог ждать там несколько часов.
– Неужели? Что говорят свидетели?
Аарон не ответил.
– Проверь время по записи, – продолжал Ричер. – Мы с тобой разговариваем. Представь себе последовательность нашей беседы. Я заинтересовал Дилейни, когда он что-то услышал.
Аарон кивнул.
– Твой адвокат передала мне твои выводы. Бездомный козел отпущения. Тогда твои слова меня не убедили, не убеждают и сейчас.
– Даже на уровне обоснованного сомнения?
– Я – детектив. А обоснованное сомнение – это для присяжных.
– И ты будешь доволен, если невиновный человек попадет в тюрьму?
– Невиновный или нет, решают присяжные.
– А если меня оправдают? Тебе хотелось бы, чтобы твое дело сгорело у тебя на глазах?
– Это не мое дело. Им занимается полиция штата.
– Послушай запись еще раз. Время на исходе, – сказал Ричер.
– Я не могу, – ответил Аарон. – Записи не существует.
– Но ты сам сказал мне, что наш разговор записывается.
– Мы – полиция округа. Нам нельзя записывать допрос, который ведет полиция штата. Не наша юрисдикция. Так что запись была остановлена.
– Это произошло до того. Во время нашего с тобой разговора.
– Та часть исчезла. Она стерлась, как только запись остановили.
– Стерлась?
– Всякое случается.
– Кто нажал на кнопку «стоп»?
Аарон не ответил.
– Кто? – снова спросил Ричер.
– Дилейни, – ответил Аарон. – Когда он занял мое место. Он извинился. Сказал, что незнаком с таким оборудованием.
– И ты поверил?
– Почему нет?
– Ты уверен, что это произошло случайно? Уверен, что они не пытаются сделать из дерьма конфетку? Уверен, что они не заметают следы?
Аарон молчал.
– И ты никогда не видел, как случаются подобные вещи? – спросил Ричер.
– Что ты хочешь от меня услышать? Он – мой коллега, полицейский.
– Как и я.
– Ты им был – когда-то. Теперь ты просто случайный прохожий.
– Наступит момент, и ты станешь таким же. Ты хочешь, чтобы все годы твоей службы отправились псу под хвост?
Аарон не ответил.
– В самом начале ты сказал мне, что присяжные не любят, когда показания дают полицейские. Почему? Присяжные так часто ошибаются?
Никакого ответа.
– Неужели ты не помнишь, о чем мы с тобой говорили?
– Даже если б я смог вспомнить, мое слово будет против слова полицейского штата. И речь ведь не шла о явной улике, не так ли?
Ричер ничего не сказал. С минуту Аарон смотрел на него сквозь решетку, а потом ушел.
Джек лежал на спине на узкой кровати, приподнявшись на локте и опираясь головой на собственную ладонь. Проверь время по записи. Он мысленно повторил все, что помнил из своего первого разговора с Аароном. В зеленой, похожей на бункер комнате. Свидетельские показания. Преамбула. Имя, дата рождения, номер социального страхования. Потом адрес. Отсутствие постоянного жилища и так далее, и тому подобное. Он представил, как их разговор слушает Дилейни. Маленький громкоговоритель в другой комнате. Иными словами, вы бездомный, сказал тогда Аарон. Дилейни это слышал. Четко и ясно. Сколько времени требуется, чтобы увидеть шанс и вмешаться в допрос?
«Слишком долго», – подумал Ричер.
Потом последовала какая-то избыточная чепуха про ПТСР и 110-е подразделение военной полиции и длительная торговля относительно пользы или вреда его показаний; наконец, сами показания – осторожные, сдержанные, логически последовательные, детальные, четкие и неспешные. И личная беседа. Она началась после того, как вышел Буш. Предположения, подтвержденные семантическим анализом. Вы сказали: «Большое спасибо, что вы помогли нам в этом деле». И так далее. Лапша, которую вешали ему на уши. Все вместе заняло около семи минут. Или восьми. Может быть, девяти.
Или десяти.
Слишком много времени.
Дилейни отреагировал на что-то другое.
На то, что он услышал позднее.
Когда часы в голове Ричера показали десять часов, из коридора за стальной дверью послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и вошли люди. Сразу шестеро. Разная форма. Полиция штата. Сопровождение арестанта. У них были аэрозоли «Мейс», перцовые баллончики и электрошокеры на поясах. Наручники и ножные кандалы на тонкой цепочке. И они знали свое дело. Ричера заставили встать спиной к прутьям и высунуть руки наружу через специальное отверстие для передачи подносов с едой. Ему сковали запястья, затем один из пришедших присел на корточки, просунул руки сквозь прутья и надел на Ричера ножные кандалы – в точности как он сам наливал себе кофе, только наоборот. Затем охранники пристегнули цепочкой ножные кандалы к наручникам. И только после этого открыли дверь в камеру. Джек двинулся вперед, делая маленькие шаркающие шаги, потом они остановились возле столика и вытащили его вещи из шкафчика. Паспорт, банковскую карточку, семьдесят долларов и семьдесят пять центов мелочью и шнурки. Все вещи сложили в конверт цвета хаки и заклеили его.
Ричера вывели из камеры – трое впереди, трое сзади. Они прошли по коридорам с низкими бетонными потолками и направились к парковке. Там их дожидался серый школьный автобус с решетками на окнах, припаркованный рядом с разбитым внедорожником. Джека втолкнули внутрь и посадили на скамью в задней части автобуса. Других пассажиров не было. Один полицейский сел за руль, остальные пятеро уселись впереди.
До Уоррена добрались перед полуночью. Тюрьма была видна с расстояния в милю, из тумана выступали яркие полусферы фонарей. Автобус остался стоять перед воротами в свете прожекторов, дизельный двигатель продолжал работать на холостых оборотах, потом ворота открылись, и автобус заехал внутрь. И снова остановился перед вторыми воротами. Наконец водитель заглушил двигатель перед железной дверью с надписью «Приемка заключенных».
Ричера провели в нее, потом они свернули направо на Y-образном перекрестке к камерам предварительного заключения для арестованных, которые еще не прошли суд. С него сняли наручники и ножные кандалы. Вещи в конверте цвета хаки приняли по описи, после чего ему выдали белый комбинезон и синие тапочки для душа. Затем его завели в камеру, очень похожую на ту, что он покинул. Дверь закрылась, щелкнул замок. Эскорт ушел, а еще через минуту свет погас, и весь блок погрузился в шумную и тревожную темноту.
Свет снова загорелся в шесть утра. Ричер услышал, как охранник в коридоре открывает одну дверь за другой. Со временем он добрался и до камеры Джека. Это был неприятный мужчина тридцати лет.
– Отправляйся за завтраком, – сказал он.
Завтрак проходил в большом помещении с низким потолком, где пахло вареной едой и дезинфицирующими средствами. Ричер занял очередь за двенадцатью другими арестантами. Парня в черной толстовке среди них не было, и Джек решил, что он все еще в Бангоре, в Управлении штата по борьбе с наркотиками. Может быть, он заговорил, может быть, нет. Ричер получил полный половник желтой массы – возможно, это был омлет, который подавали на ломте того, что, возможно, называлось белым хлебом, – а также чашку из меламина, наполовину наполненную тем, что, возможно, считалось кофе. Или водой, оставшейся после вчерашнего мытья посуды. Джек сел на скамью за свободным столом и принялся за еду.