Страница 41 из 69
3 августа, незадолго до ухода Долгорукого из Черкасска, состоялась казнь над участвовавшими в восстании. Местом казни была избрана площадь, где обычно собирался казачий круг. Полуистлевший труп Булавина был разрублен, и части тела нанизаны на колья. Рядом с ним повесили 8 участников восстания, захваченных во время обороны Азова. В близлежащих к Черкасску станицах у станичных изб было повешено 40 человек.
Тем не менее мощными народными выступлениями все еще была охвачена большая часть территории Дона и особенно его верховьев. Поволжье, Придонье, Слободская Украина, примыкавшая к Дону территория других частей Украины — всюду низы поднимались на борьбу. Одновременно с широким восстанием на юге России вспыхивали многие десятки мелких, локальных восстаний на остальной ее территории.
О крестьянских волнениях в начале лета 1708 г. доносили воеводы и помещики Смоленского, Дорогобужского и Вяземского уездов. В июне 1708 г. смоленские помещики в коллективной челобитной писали, что «из деревень их многие крестьяне с женами и детьми, животных оставя, дворы, бегут… и разоряют их помещичьи дворы и животных грабя, и людей бьют до смерти». Солдатам, посланным для усмирения, беглецы оказывали вооруженное сопротивление.
В то время, когда правящая верхушка торжествовала победу над восстанием, ширилось крестьянское движение в приокских уездах, на Унже, в Муромском, Юрьевец-Польском уездах, в Ветлужской волости и даже близ Нижнего Новгорода. Объединяющей силой крестьянского движения здесь были крестьянские «воровские отряды» Гаврюши Старченка и Ефремова. Местные власти непрестанно писали в Москву о действиях этих отрядов и просили прислать воинские части. 15 июля верхнеломовский воевода Владыкин сообщал в Разряд о сборе «воров» в его уезде. О действиях отряда Старченка и Ефремова в Ветлужской волости сообщал приказчик вотчины Ф. А. Лопухина, села Никольского (Ветлужская волость). Старченка и Ефремова сопровождал отряд в 30 человек «с ружьем, и с пищальми, и с пистолеты, и с копьи, и с луками, и с шпагами». Для разгрома сил мятежных крестьян Лопухин и Шереметев снарядили отряд численностью 400 человек. Однако выполнить своей задачи карателям не удалось. Отряд Старченка и Ефремова не только сумел уйти от разгрома, но и разорил вотчину Лопухина.
21 июля крестьянские «воровские отряды» заняли город Унжу. Унженский воевода Н. Чагин доносил, что они «приказную избу и воевоцкой двор разбили, и многие дела в приказной избе подрали и денежной казны взяли, из тюрьмы колодников роспустили…». Позднее против них были высланы вооруженные люди князя Ф. Ю. Ромодановского и Ф. А. Лопухина. Разыгралось целое сражение. «И они де, разбойники, наступили на них (боярских людей) боем и стали из ружья стрелять, и копьями колоть…» Последние вынуждены были с позором отступить, потеряв 4 человека убитыми.
На Нижней Волге успешно действовал посланный Булавиным еще в мае двухтысячный отряд конницы во главе с рядовым казаком Голубинской станицы Игнатом Некрасовым и составленный преимущественно из «гулящих людей» отряд в 1500 человек во главе с Иваном Павловым. Еще до появления на Волге этих отрядов казаки Сиротинской и других станиц совместно с беглыми стрельцами и солдатами захватили город Дмитриевский (Камышин). Пришедшие на Волгу отряды Некрасова и Павлова взяли с боем город Царицын.
Известие о гибели Булавина застало отряд Некрасова (400 человек) по дороге из Царицына к городку Голубые — родине Некрасова и многих его казаков. В Царицыне остался его товарищ И. Павлов с трехтысячным отрядом. По получении этого известия Некрасов спешно вернулся в Царицын и созвал круг. На нем он обратился с призывом идти всем войском на Дон, захватив с собой пушки. Пламенные слова Некрасова не нашли должного отклика среди голытьбы. Предводитель голытьбы атаман Павлов «говорил, чтоб артиллерии не давать, а с Царицына со всем итти плавню по Волге на море. И в том великой у них был спор и подрались и, будто, голудьба вступилась за Ивашку Павлова и приезжих с Некрасовым многих били и пограбили». Некрасов со своим отрядом ушел к Дону без голытьбы Павлова.
Разногласия и споры между некрасовцами и павловцами порождались главным образом приверженностью первых исключительно интересам донской земли, нежеланием покидать насиженные места в тяжелое время и идти по пути Разина по Волге. Наступление правительственных войск на Царицын заставило павловцев преодолеть разногласия с некрасовцами и после падения Царицына пойти на соединение с ними.
Не успел Некрасов покинуть Царицын, как к этой крепости, помимо полка Бернера, 20 июля подошел из Астрахани полк Левистона численностью в 1000 человек. Сломив сопротивление восставших, правительственные войска овладели Царицыном. Большая часть голытьбы смогла уйти из города на лодках. В донесении Петру I от 3 августа Апраксин писал: «…город Царицын взяли и тех злодеев воровских казаков побили многое число и живых побрали, и завотчиков пущих велел привесть к себе в Астрахань. А других всех казаков и других, кои с ними были, и камышенские, которые в помощь к ним под Царицын приходили, велел на Царицыне и по Донской дороге вешать, достойную месть… восприимут…» «Милостивы» каратели были лишь к престарелым женщинам и детям, так как «те и сами исчезнут».
Вскоре в Голубинской станице произошло объединение находившегося там отряда Некрасова (400 человек) с пришедшим из Паншина отрядом Павлова, численность которого по-прежнему составляла 3000 человек.
Некрасов посылает от своего имени письма по донским, донецким, хоперским, айдарским, медведицким, бузулукским городкам с призывом к восстанию. Он призывал объединить все силы, чтобы «стоять им за реку». С этим собранным войском Некрасов готовился «дать бой» и «противитца» Долгорукому. Безусловно, что Некрасов на этом этапе был главной фигурой в руководстве восстанием. За ним следовали другие, оставшиеся в живых соратники Булавина. Как только известие о намерениях Некрасова было получено Голым и Павловым, оба атамана поспешили к нему на соединение. Призывы Некрасова в их представлении соответствовали лозунгу — не выпускать Долгорукого из Черкасска и истребить его там объединенными усилиями.
Некрасов назначил в своих письмах местом сбора, помимо Паншина, расположенный южнее Есаулов городок. Подобную непоследовательность можно объяснить тем, что с Волги двигались отряды карателей, а также тем, что Есаулов городок был хорошо укреплен и с трех сторон окружен водой. Но так или иначе, дробление сил восставших сыграло вскоре для них роковую роль.
Наступление на отряды повстанцев велось с трех сторон. С Волги к Панщину спешил Хованский с калмыками, хан которых, Аюка, был подкуплен царскими подарками. Из Черкасска двигалась многочисленная карательная армия.
Главные силы карателей двинулись на разгром некрасовцев из Черкасска. Судя по документам тех лет, в походе против Некрасова участвовало немногим более 10000 человек, из них половина — регулярные драгунские и солдатские полки. В походе участвовало также свыше 4000 конных казаков Шидловского и свыше 1000 казаков, набранных Зерщиковым, которые двигались к Есаулову городку на лодках.
Отрядам Долгорукого удалось расчленить силы восставших. Царские войска сумели преградить путь отрядам Голого и Белгородца, спешивших на соединение с силами Некрасова. Кроме того, узнав, что в Есауловом городке засели повстанцы, по существу отрезанные от остальных сил, Долгорукий 20 августа, оставив обоз и пехоту под станицей Кошкиной, с одной конницей «с великим поспешением» пошел к Есауловскому городку. Число оборонявшихся составляло лишь 3000, т. е. в два с лишним раза меньше, чем осаждающих. Видя безнадежность своего положения, отчаявшись получить помощь от Некрасова, восставшие 23 августа принесли Долгорукому повинную. При сдаче городка каратели обещали казнить лишь «самых пущих воров и завотчиков». Долгорукий вероломно нарушил свое обещание, взяв «в прибавок к тем завотчикам» каждого десятого из сдавшихся. Всего было схвачено более 200 человек. С ними была произведена кровавая расправа.