Страница 10 из 21
В помещении раздался дружный ржач.
– Зачем же сразу челом бить, цыпа? – выступил один из присутствующих, и прогремел новый взрыв хохота.
Унижение, да еще на глазах парня своей мечты… В первую секунду мне захотелось или провалиться сквозь землю, или вскочить и, вытирая слезы, выбежать отсюда, или поубивать гадов-аспирантов. Последняя мысль понравилась мне больше других, адреналин придал сил, уверенности и, главное, ярости. Я вскочила на ноги почти так же быстро, как распрямляется сжатая пружина, наскоро отряхнула черную юбку от пыли и с каменным лицом прошествовала к окну, где еще недавно за столом стоял Вильянов. Он и сейчас там был.
А вот теперь уже не смешно. Мне хотелось расцарапать его смазливую, улыбающуюся во всю ширь физиономию.
– Игорь Вильянов тут обретается? – гаркнула я, прекрасно зная: передо мной именно он. Ярость подсказала: лучше не демонстрировать, из-за кого я тут топталась пару минут назад. Вопросов меньше будет. Сделать вид, что не знаю, как выглядит мой будущий куратор, которого я обожала и которому сейчас желаю корчиться в муках или как минимум испытать то же унижение, что и я.
– Ага, где-то здесь пробегал, – заявил красавчик.
Значит, прикол все еще продолжается.
– Найти никак? – снова рявкнула я. Ноздри раздувались помимо воли, зубы сжимались, а щеки, я чувствовала, горят.
– Димон, слышь, ты Вильянова не видал? Смотри, как девушка напирает, – обратился красавчик к полному парню, колдовавшему все-таки над белой крысой. Тот отрицательно мотнул головой и зажал рукой рот, чтобы не заржать. Говнюк!
– Все ясно. Вильянов – это ты! – обвиняюще ткнула пальцем в красавчика.
– Готов признать очевидное, – Вильянов поднял руки, будто соглашаясь на поражение.
– Сразу сказать не судьба?!
Вопрос риторический. Однако происшествие мгновенно проветрило мою влюбленную голову хотя бы на какое-то время.
– Я по делу. Буду писать дипломную работу по маньякам. Тебя назначили моим куратором.
Парень мгновенно перестал лыбиться, посерьезнел и задал вопрос, который поставил меня в тупик.
– Кто назначил?
У меня даже ярость пропала. Я недоуменно глянула на аспиранта.
– Разве не научный руководитель прикрепляет студентов к своему подопечному?
– Обычно да, – спокойным и серьезным тоном пояснил Вильянов. – Но бывают исключения.
Троица, находившаяся здесь, молчала. Спиной чувствовала их взгляды. Все внимание сосредоточилось на нас с Вильяновым.
– Если тема диплома как-то совпадает с моим диссером, – продолжил он, – студента могут прикрепить ко мне без участия научрука. Так кто из преподавателей назначил меня твоим куратором? – выдержав паузу, повторно поинтересовался красавчик.
– Судар! – сухо ответила я.
Аспиранты в комнате уважительно присвистнули и вернулись к своим занятиям. Похоже, это имя творит чудеса. Никто больше не пялился в спину, выискивая шанс поиздеваться.
– Ты же… – брови Вильянова поползли вверх, а глаза увеличились в размере.
– Девчонка, – закончила я за него.
Один из треков группы Volbeat прервал нашу беседу. Звонил телефон Вильянова. Парень схватился за карман джинсов и извлек раскладушку «Моторолу» на свет божий.
– Да, Горан Владиславович. Да, здесь. Напротив меня стоит. Думал, это будет студент, а не студентка.
Ответ, прозвучавший в трубке, заставил Вильянова закашляться. Парень сделал это специально. Не хотел, чтобы стало слышно, в каких выражениях его отчитывают.
– Видимо, я неверно вас понял, извините, – с трудом выдавил из себя аспирант.
Ага! Извиняться перед научруком в моем присутствии не нравится. Конечно, я злорадствую. Унижение, испытанное мной, не идет ни в какое сравнение с неловкой ситуацией, в какую попал Вильянов.
– Да. Да. Сделаю. Да. Всего доброго.
По разговору несложно понять: Судар дал распоряжение всячески мне содействовать. Еще бы! Профессору, как воздух, нужно время, которое увеличит отпущенный ему срок. Что может быть важнее?
Воспользовавшись ситуацией, я нахально ухмыльнулась. Ну? И кто здесь кум королю, то есть кума Государю? Хоть какой-то прок от грязной работы, взваленной на мои плечи заведующим кафедрой.
Вильянов схлопнул «Моторолу», запрятал в карман джинсов, и тут… Я-то решила, что куратор присмиреет от звонка Судара, как притихли другие аспиранты, едва услышав фамилию профессора черной магии. «Рано обрадовалась и не на того напала», – красноречиво говорил снисходительный взгляд красавчика, теперь оценивающий меня с ног до головы. Аж захотелось съежиться под взглядом карих, почти черных, глаз. Нельзя давать слабину, нельзя.
«А он молодец», – невольно восхитилась я. Верно сообразил. Пусть Судар якобы и благоволит мне – что далеко не так, – но не значит же это, что я рвану на пятый этаж и пожалуюсь на плохой прием куратора. Ученик стоит своего учителя. Говоря проще, аспирант стоит своего научного руководителя.
Вильянов лениво, с чувством собственного превосходства протянул руку для пожатия:
– Игорь.
Я сделала ответный ход. Вытянула перед собой обе руки, демонстрируя грязные ободранные ладони.
– Лея. Извини, пожать не могу: саднит сильно. Пойду в медпункт за йодом и пластырем.
Ободранные ладони красноречиво напомнили об издевательстве. Я с облегчением увидела, как по лицу парня пробежала тень. Он чуть опустил глаза, поджал губы и вздохнул. Видно, устыдился недавнего поведения.
– Ла-а-адно, – протянул он примирительно. – Йод и пластырь есть в аптечке. Сейчас принесу, а ты пока смой это, – он кивнул на мои руки, имея в виду пыль, прилипшую к ранкам.
Я дернула плечом и направилась к раковине, установленной недалеко от двери. И только теперь заметила, что злосчастный резиновый коврик, о который споткнулась, пропал. Значит, я не могла видеть его, заглядывая в лабораторию. Сделали иллюзию, и я попалась в ловушку. Внутри снова закипал гнев.
Я отдирала грязь с ранок, не чувствуя боли. Хотелось отплатить парням той же монетой, чтобы неповадно стало. Но как?
Вы́носить план мести не успела. Игорь окликнул. Он ждал, сидя за столом у окна, с аптечкой в руках. Вытирая руки бумажным полотенцем, поморщилась от боли, выбросила намокший скомканный лист в мусорное ведро и поплелась к куратору. Помочь обработать ладони йодом не дала – вырвала из рук парня ватку, смоченную коричневым раствором, и стала прикладывать к ранкам то шипя, то дуя на них, то тихо поругиваясь.
Игорь спокойно наблюдал за повторным всплеском моей ярости. А пластырем заняться без своего вмешательства уже не позволил. Ни слова не говоря, прижал к столу одну мою руку, осторожно обклеив телесными полосками, вторую… Кажется, я задышала быстрее и щеки предательски порозовели. Прикосновения Игоря были настолько приятны, обжигающи, что я оттаяла. «Слабачка», – ругнулась на себя мысленно.
– Ну, что? Мир? – очаровательно улыбаясь, спросил Вильянов, закончив заботиться о моих ладонях.
– Согласна на перемирие, – протянула я, для вида надув губы и стараясь не смотреть на куратора. Надеюсь, он ни о чем не догадался, даже если и заметил реакцию на прикосновения.
– Нам еще вместе работать, – напомнил он, хитро прищурившись.
Вздохнула, протянула руку и сказала, стараясь, чтобы голос звучал несколько обреченно:
– Уговорил. Мир.
Игорь осторожно пожал пальцы, чтобы не причинять боли, и снова обезоруживающе улыбнулся. Больше я не могла на него злиться, а предательская влюбленная половина ликовала и скандировала: «Ура-ура! Я познакомилась с Игорем! Наконец-то!»
«Да, только он не такой душка, как хотелось бы», – упредила моя рациональная часть, но влюбленная и слышать ничего не желала. Бешеный стук сердца, мандраж, волнение подсказывали, что рациональность сдала позиции. Победила влюбленность.
А дальше? А дальше мне пришлось назвать тему диплома (прикрытие для работы на Судара), сбивчиво рассказать о фактах из жизни Потрошителя, что успела узнать из книги, и попросить прибор для перемещения во времени.