Страница 99 из 103
Рождественский сочельник он праздновал один в ресторане отеля. В первый день Рождества он проехал на такси по тихой улице около зоопарка,указанной в объявлении, и внимательно осмотрел дом, в котором его ждали. «Кто это? — спрашивал он себя. — Чёрт возьми, кто это?» Такси проехало мимо припаркованного «фольксвагена», но Зильберман не обратил на него внимания, а Джо Уильямса не интересовало такси.
«Подождём, — подумал Зильберман. — Понаблюдаем за домом. Уж можно было догадаться, что старый лис секретной службы не сразу ринется в ловушку! У нас есть еще несколько дней…»
Он решил, что войдёт в этот дом в новом году, вероятно, третьего января 1957 года, со «смит-вессоном» за поясом. В отеле он, стоя перед зеркалом, три дня разучивал молниеносное движение — выхватывал оружие.
— Ты никогда не станешь Гарри Купером! — рассмеялся он своему отражению. — И у старика Уэйна получалось лучше! Но для Франкфурта этого хватит. Надо быть лишь на секунду быстрее…
Между Рождеством и Новым годом он наблюдал за домом. Для этого Зильберман арендовал машину, несколько раз ему попадался «фольксваген», но они не обращали друг на друга внимания
«Что за дурацкая игра, — думал в эти дни Джо Уильямс. — Придёт он или не придёт? Прочитал ли он объявление? Как долго я должен торчать здесь в засаде? Неделями? Проклятые русские, уезжайте наконец обратно в Москву…»
Третьего января, как и намеревался, Зильберман решил остановиться перед домом и выйти из машины. Джо почувствовал укол в сердце. Он припарковался на углу и наблюдал за домом в бинокль. «Это он! Наверняка он. Капитан Фред Сильверман. Единственный, кто не верит в нападение «вервольфа». Единственный, кто считает, что Янтарная комната не исчезла бесследно».
Джо почти физически почувствовал опасность. Он видел, как Сильверман идёт к дому, и понимал, что промедление подобно самоубийству. Он широко расставил ладони, вцепился в руль и похолодел от кончиков пальцев до корней волос.
Прозвенел звонок, и Николай открыл дверь. В руках у него был пистолет, девятимиллиметровый «макаров». В коридоре вжалась в стену Яблонская, она держала палец на спусковом крючке маленького скорострельного «стечкина» с двадцатью патронами в магазине. В случае чего Зильберман не имел бы ни секунды преимущества.
— Да? — сказал Николай, внимательно разглядывая незнакомого мужчину. — Что вам угодно?
Он говорил на немецком, и Зильберман ответил тоже по-немецки.
— Вы меня приглашали, — сказал он и посмотрел на «макарова». — Текст объявления звучал так любезно… и тут такой недружелюбный приём.
— Капитан Фред Сильверман?
— Уже майор. И теперь Фридрих Зильберман.
— Входите. — Николай поднял пистолет и быстро закрыл дверь за Зильберманом. — У вас есть оружие?
— Да. Как и у вас.
Николай протянул левую руку.
— Давайте.
— Нет! С какой стати? Не буду же я стрелять! Вас же больше.
— Верно. — Николай показал на дверь в гостиную. — Идёмте.
Зильберман кивнул, прошёл в гостиную, увидел краем глаза Яблонскую со «стечкиным» в руке и мужчину, который при виде его быстро поднялся с кресла.
— Сильверман! Это действительно вы! — воскликну старик и протянул к нему обе руки. — Вы меня помните? 1945… Зальцбург, замок Киссхайм.
— Вахтер! Точно, это Вахтер… из Янтарной комнаты.
Они подбежали друг к другу, обнялись, похлопывая по спине, и Вахтер сказал:
— Вы почти не изменились, господин Зильберман.
— И вы не изменились, господин Вахтер. Мы только стали постарше, морщин прибавилось и жирка в бёдрах. Но мы еще полны сил, правда?
Это был чудесный вечер. Они пили рейнвейн, Василиса сварила пельмени и подала на стол по русской традиции — с зелёным луком и маринованными огурцами.
Зильберман рассказал о дипломатической службе в Новой Зеландии и в Китае, Вахтер с гордостью поведал о своих внуках Петре и Янине, как его чествовали по поводу семидесятилетия, и наконец Яблонская поставила на стол бутылку водки и сказала:
— Хватит говорить о прошлом. Поговорим о настоящем и будущем. Мистер Сильверман, что случилось с Янтарной комнатой? Она действительно находилась в соляном руднике Меркерса?
— Да, я видел её собственными глазами и одну большую настенную панель показал генералу Эйзенхауэру. Ошибка исключена. Это не могло быть другой работой по янтарю.
— А теперь давайте всё реконструируем, — сказала Яблонская и взяла лист бумаги. — Мозаика состоит из множества маленьких камешков. Давайте сложим их вместе…
Зильберман оставался в доме до двух часов ночи. Джо Уильямс терпеливо ждал в конце улицы.
Он увидел выходившего Зильбермана в сопровождении русского старика, который похлопал своего гостя по плечу. Но он не мог слышать слова Вахтера.
— Теперь мы будем всё делать вместе, Фридрих. Я, как и ты, убеждён, что Янтарная комната уже в Америке. Если мы воспроизведём её путь, то найдём ее. Двадцать больших ящиков нельзя просто так провезти через Атлантику… Будь осторожен, Фридрих. Выстрелы доказывают, что мы наступаем грабителям на пятки.
Зильберман кивнул, сел в свою машину и уехал. То ли из-за вина, то ли он потерял бдительность, но через два квартала, при повороте на главную улицу, его машина столкнулась с «фольксвагеном». Он поворачивал медленно и потому лишь слегка поцарапал машину.
Он вышел из машины, водитель «фольксвагена» выскочил из своей, как разъярённый бык, и сразу заорал:
— Ты что, слепой? Я же еду справа. Хорошо выпил, да? Небось у девочек был?
Едва Зильберман что-то понял или смог ответить, как получил прицельный удар в подбородок — точный, классический нокаутирующий удар. Зильберман рухнул без сознания, водитель «фольксвагена» оттащил его к своей машине, бросил на заднее сидение и быстро скрылся.
Он выехал из Франкфурта в направлении Кронберга, остановился в первом же перелеске, связал Зильбермана прочным нейлоновым шнуром и продолжил путь. Когда он услышал, что связанный зашевелился на заднем сиденье, то махнул рукой и весело сказал:
— Привет, сэр! Как дела? Я прошу прощения, капитан, но этот маленький трюк был просто необходим. Не только в Штатах есть киднэппинг.
— Кто вы? — спросил Зильберман спокойно. — Брукс или Уильямс?
— Джо Уильямс, сэр. Удивительно, вы ещё помните наши имена?
— Я их запомнил, как таблицу умножения! Идея с «вервольфом» была неплоха, особенно в то время, но я в неё никогда не верил. Только Ноя не стоило убивать.
— Он был слишком тупым, чтобы действовать дальше, сэр. Слишком любил белокурых и белокожих девочек и с гордостью похвастался бы им в постели своими подвигами. Мы не могли так рисковать.
— Янтарная комната у вас? — прямо спросил Зильберман.
Так же прямо и без промедления Джо ответил:
— Да, сэр. Я везу вас туда, капитан.
Джо услышал, как Зильберман дёргает веревки, но ничего не мог поделать с нейлоновым шнуром. «Он понимает, куда мы едем, — хладнокровно думал Джо. — Сейчас он вот-вот наложит в штаны».
— Такова жизнь, сэр, и так будет всегда: есть победитель и есть побеждённый. Вы — крепкий парень, как известно, так проигрывайте с достоинством.
— То, что вы намерены сделать, — всё так же спокойно сказал Зильберман, — не имеет никакого смысла. Я разговаривал с людьми из Ленинграда. Они всё знают.
— Они знают так же мало, как и вы, сэр. Только вы знаете обо мне, для остальных исчезновение Янтарной комнаты остаётся загадкой. Только через меня можно ее найти. Но кто в курсе? Официально я мёртв, поменял имя, и выйти на меня можно, только если знать в лицо. А его помнит только один человек: вы, капитан. Поймите, я должен обезопасить себя. Инстинкт самосохранения так же силен, как и половой. Он владеет человеком. Сэр, вам надо было остаться в США, вместо того чтобы преследовать призраков. Я стал призраком и останусь им навсегда.
— Вы сумасшедший, Джо, сумасшедший. Именно так! Что вы собираетесь делать с Янтарной комнатой? Такое сокровище с международной известностью вы никогда не продадите! Разломанная на отдельные части она ничего не стоит! Только целиком! Джо, скажите, где Янтарная комната, и я вас забуду. Даю слово!