Страница 28 из 37
…Шредер берет Й’оку за подбородок, заставляя встретиться глазами.
- И все же, - тихо произнес он. – Шанс еще не упущен, если ты постараешься все исправить и загладить свою оплошность. Сведи его с ума. Пусть Рафаэль сам отведет тебя в логово наших врагов, и там ты свершишь мою месть и заслужишь себе прощение. Дай ему все, что он хочет.
- Но, Мастер… - Й’оку дергается, как от пощечины.
- Я сказал, - Ороку Саки сжимает пальцы сильнее. – Все-что-он-хочет.
Клон коротко вздрагивает.
- Все. Понял меня?
- Да, Мастер, - Й’оку опускает глаза, но сжавшиеся на подбородке пальцы дергают голову обратно.
- Смотри на меня, - Ороку Саки досадливо щурится. - Если он хочет, будешь его целовать и рассказывать о своей любви к нему, а не уворачиваться и отпихивать, хочет – ляжешь под него и будешь стонать от наслаждения. Тебе ясно?!
Не получив ответа, Шредер встряхивает клона.
- Ясно, что я сказал?! Ты вообще понимаешь, о чем речь?! Ты сказал, что сделаешь все, что угодно, так что займись этим!
Экран погас, и Миднайт осторожно забрал телефон из Рафаэлевых пальцев, опасаясь, что если тот еще чуть сожмет несчастный аппарат, то от него останутся только осколки.
- Подумай, надо ли оно тебе, - негромко произнес он. - Иллюзии и сказки про любовь - это классно, но когда это по приказу – каково оно, а?
Раф отступил на шаг и выдохнул, мотнув головой, словно гоня прочь наваждение.
- Зачем ты мне это показал? Тебе-то что за корысть?
- Чтобы ты не испытывал особых иллюзий по поводу чувств Й’оку к тебе, - Миднайт отошел на шаг, пристально всматриваясь в Рафаэля и пытаясь уловить его настроение. - Ему просто приказал Мастер, чтобы вернуть тебя домой. Может, так пойдешь, без того, чтобы трахать родного брата, которому это не в радость? Хочешь, я тебя отведу?
- Он мне не брат, – Рафаэль отвернулся. – Убирайся, пока я тебя с крыши не скинул, и не показывайся больше мне на глаза.
Миднайт как-то странно усмехнулся, но соскочил с парапета и исчез из виду, а Раф сел на край крыши и стал ждать, закрыв лицо руками.
Чуйка никогда его не подводила. Недаром сегодня сердце неровно колотилось в ребра, словно заранее зная, что ему будет больно, и пытаясь от этого отгородиться.
«Приказ. Просто приказ. Неужели можно так притворяться? Лео сказал, что он мне при первом удобном случае глотку перережет… лучше б это сделал…проще оно было бы…»
Он просидел так, пока на небе не зажглись первые звезды и вместе с ними и темнотой на плечи не опустились знакомые руки.
- Привет, - теплое дыхание тронуло висок так по-родному, так нежно и пронзительно, что Рафаэль почти поверил в его искренность.
Он повел плечом, стряхивая руки Кадзэ, и нашел в себе силы обернуться.
- Я тебе только один совет дам, - скрипучим голосом произнес Раф, всматриваясь в огромные самые синие в мире глаза, распахавшие душу надвое – не собрать. – Ты когда приказы свои выполняешь, ты хоть чуть-чуть о других думай, ладно?
Кадзэ непонимающе моргнул и отступил на шаг.
- Что?
Раф вздохнул, отводя взгляд и поднялся.
- Давай не будем играть в непонимание, удивление и делать вид, что ты не в курсе, раз уж в курсе теперь и я. Кадзэ… прости, Й’оку, у живых есть душа, мы любим, мы чувствуем, и нам больно, когда в душу срут. Ты мог сказать… не знаю, ну хоть что-то о том, что это все просто приказ и тебе противно, я б понял. У тебя же есть совесть, я ее вижу в твоих глазах, которые больше всего в тебе люблю. Зачем ты так поступил?
- Рафаэль, - Кадзэ подошел и попробовал обнять его, но тот отстранился.
- Не надо, я и так все понял уже. Время отлично провели. Бывай, удачи, копия. До оригинала тебе, как до звезд.
Он отвернулся и соскочил с крыши, одним прыжком пролетев сразу два лестничных пролета, чтобы оторваться от возможной погони.
«Лео с такой высоты не прыгает, значит, не сможет и он. Боги, пусть он не сможет! За что?! Лео же меня предупреждал! Что ж я за олух такой вот придурошный?!!»
Он кувырком слетел по лестнице, намеренно обдирая локти и колени об ржавые выступы, и пихнул люк, чтобы скатится в канализацию.
Вот здесь-то его никто не отыщет, здесь уже можно дать волю гневу и своей растравленной душе, добраться кружным путем в укромный уголочек, «их дом», и разнести его в щепки, растоптать свечи, искромсать одеяло и диван в бессильной попытке выбросить из себя мрак гнева и безысходной обманутой любви, которая казалась такой настоящей.
***
Й’оку бросился следом, но Рафаэль скатился в лабиринт канализации, где эхо быстро разметало его шаги по всем тоннелям. Ищи-не ищи, не будет толку.
- Рафаэль!
Насмешливое эхо прошлепало по стенам и лужам сточной воды разбитым именем любимого и вернулось без ответа.
- Я люблю тебя, Рафаэль, - потерянно оставил Й’оку темным тоннелям под городом, постоял, прислушиваясь, и с коротким вздохом направился в Цитадель Мастера, где нужно было закончить дела и подумать, как быть дальше.
Где искать Рафаэля и как ему объяснить, что все совсем по-другому?
Может, он все же вернется на крышу к рассвету? Ну не может все так закончится, не может и все.
***
Миднайт ввалился домой и захлопнул дверь, тяжело переводя дыхание. Ему нужно было торопиться.
- Винс! – заорал он. – Ты опять в своей лаборатории шаманишь?
Не дождавшись ответа, он врубил свет в гостиной и огляделся.
Его потряхивало от пережитого страха и одновременно от предвкушения близкой победы.
Рафаэль… страшный до чертиков, который мог на самом деле убить его, перерезать горло и сбросить с крыши, все же купился на чуть затертую видеозапись.
«Не мог не купиться!»
И теперь без всяких сомнений он больше близко не подойдет к Й’оку и не захочет его видеть, не будет проводить с ним ночи на крышах и в каком-то «их» доме!
Ведь у Й’оку есть свой дом, и он здесь нужен своему младшему брату, который устал быть один!
Осталось еще только одно дело, одно маленькое дело, чтобы старший брат никуда больше не смотрел, и никто ему больше не был нужен, кроме его семьи.
Неслышнее тени Мид подошел к комнате старшего и толкнул дверь.
Й’оку сейчас носится где-то по городу, пытаясь поговорить с Рафаэлем и понимая, что больше туда ходить смысла нет, а когда он вернется, все будет закончено. И в этом доме снова будет все, как и было до того, как в их жизнь ворвались чужие, которым здесь не место, и украли у Миднайта любовь его старшего брата.
Он минуту пристально смотрел на Ёдзи, спавшего на подушке Й’оку, потом вошел и закрыл за собой дверь, дернув из-за пояса короткий складной нож.
***
Ёдзи снилась Вселенная. Большая, с кучей красивых зеленых звезд и мягких, как мыльная пена, планет, она кружилась вокруг, развлекая малыша своими таинственными огоньками и звуками.
«Ёдзи!»
Одна из звезд вдруг вспыхнула особенно ярко и закричала так громко, что он вздрогнул и проснулся…
Звезда сверкнула прямо над ним холодным отточенным лезвием и упала с потолка прямо ему в глаза…
***
Й’оку бежал домой, сам толком не понимая, почему так торопится.
Внутри все рвалось на части, требуя вернуться, хоть как отыскать Рафаэля и все ему объяснить, сказать, как-то исправить, а ноги несли домой, и сердце словно подгоняло, выбивая неровный ритм по грудной клетке.
Крик просто снес его с порога, когда он распахнул дверь, выбив из легких воздух, взорвав мозг сумасшедшей болью и буквально вывернув наизнанку.
Он уже слышал этот крик однажды.
В лаборатории Стокмана, когда тот захотел причинить вред малышу…
«Ёдзи!»
Й’оку стрелой ворвался в свою комнату, дергая из ножен меч и не соображая, что делает, швырнул его в стену, точно под летящее вниз лезвие ножа.
Слов не осталось, вернее, они все вылетели из головы, оставив только какой-то неясный сдавленный хрип.
Миднайт обернулся, бросив на него совершенно сумасшедший взгляд, и, схватив Ёдзи за шкирку, толкнул на дрожащее в стене лезвие меча.