Страница 17 из 42
Кодама сорвался на крик, метнувшись туда-сюда по крошечной прогалине под тяжелым взглядом молчавшего Рафаэля.
- Шредер только этого и ждет. Ты угодишь в ловушку и погибнешь, или станешь его послушной шестеркой!
Кодама ощерился, вздергивая губу – точь-в-точь как сам Раф в минуты ярости – и скривился в больной горькой гримасе.
- Я хотя бы пробую! Он говорил, что любит тебя, что ты ему важен! А ты… ты его бросил, когда он больше всего нуждался в тебе, когда мог помочь…
Короткий удар в челюсть оборвал Кодаму, вынудив клацнуть зубами.
Раф впечатал его в ствол дерева с такой силой, что оно задрожало, и отвесил еще одну оплеуху.
- Не болтай о том, чего не знаешь! – рыкнул он. – Думаешь, я не хотел отомстить? Думаешь, хотел его там бросить и унести свой зад целеньким?! Я спасал одного поганца, который теперь хочет слить в унитаз, ту жизнь, что стоила Кадзэ так дорого! Шредер тебя убьет или, что хуже, заставит служить себе, сделав ублюдком! Вот тогда ты придешь сюда и спросишь – гордится ли он тобой, да?
Второй удар разбил Кодаме скулу.
- Ты не за него мстишь! Ты хочешь успокоить свою боль, но только, поверь мне на слово, она не тонет в крови и легче тебе не станет! А ему каково видеть своего любимого Ёдзи бездушным убийцей?! Ты о нем подумал, когда затеял эту вендетту, когда сбежал из дома?! Ты думал о Кадзэ?! Или только о себе?!
Из Рафа словно вырвалась вся его собственная боль, помноженная на нелепые обвинения Кодамы, которые травили душу получше серной кислоты.
Он хотел отомстить! Он бы голыми руками рвал на части футов и самого Шредера, вырезал из них сердца и совал им же в пасти, заставляя жрать…
Он пробовал уже, и даже Лео не стал его останавливать.
Но только вот легче-то не стало ни на грамм и ни на мгновение.
А вот стыдно за себя – да.
Кадзэ бы не одобрил такого и точно-точно не хотел бы, чтобы за него хоть кто-то мстил.
Кодама подставил блок под следующий удар и попробовал вывернуться из захвата.
- Ты рассуждаешь, как трус! – выплюнул он. – Надо мстить, а не оправдываться! Он же любил тебя! Неужели эта любовь не достойна хоть какой-то могилы?! Почему ты не дал ему даже этого?! Мид сказал, что ты увез тело и бросил в болото…
- Я сжег его, – перебил Рафаэль, перехватив Кодаму за плечи и хорошенько встряхнув. – Сжег, чтобы он слился с ветром, которым и был всегда. А любовь не кладут в могилу. Ей дышат, потому что не важно, где тот, кого любишь – он просто есть во вселенной и все.
Кодама минуту смотрел ему в глаза, потом уронил голову.
- Значит, Бофу все же мертв? Так на кой вы все врете-то? Ты уж определись, а.
- Жив, – Раф выпустил его, почувствовав, что тот снова пытается вырваться. – И я уверен, он бы хотел видеть тебя другим.
Он поймал взгляд Кодамы и долго не отпускал, стараясь пробиться сквозь толщу боли, вины и накрученного сверху гнева.
Долю мгновения ему даже казалось, что это получится, и парень его услышит.
- Ты бросил его! – процедил Кодама, отводя взгляд и вытирая тыльной стороной ладони щеку. – Ты-его-бросил, дядя Раф! Чем ты лучше этого самого Шредера?!
Раф стиснул кулак и от души впечатал Кодаме в солнечное сплетение, заставив согнуться пополам.
- Я любил его и всегда буду любить. А ты поступаешь, как скотина, нарываясь на то, чтобы стать игрушкой того, кто изуродовал Кадзэ!
- Любил? – Кодама с трудом хватанул воздух и едко усмехнулся, приподнимая голову. – Грош цена такой вот любви. Ты даже мстить за него не хочешь, а только глазеешь на луну. Вот я любил его как отца, а ты – просто пользовался. Чуешь разницу?
Он отвернулся и заскочил на дерево.
- Прощай.
- Кадзэ не хотел тебе такой участи, – Раф прыгнул следом за ним, пытаясь поймать.
- Он уже ничего не может хотеть! – Кодама исчез в густой кроне. – Потому что его нет.
Караи вошла в гостиничный номер и долго рассматривала крепко спавшего Кадзэ.
Он доверился ей полностью и безоглядно, когда она сказала, что найдет способ помочь ему добраться в Нью-Йорк.
«И я не кривила душой. Я же и в самом деле помогаю ему. Он хочет в Нью-Йорк, так и не сказав мне прямо, к кому именно…»
Она села на край кровати и осторожно поправила легкий плед, которым была укрыта черепаха.
«Ты знаешь, куда он хочет и к кому, и ради кого ожил…»
Караи вытащила телефон и долго-долго вертела его в руках, все еще рассматривая спокойное и даже светлое во сне лицо копии Лео.
«Сделка с совестью, кажется, он так это назвал. Это она и есть».
Открыв мобильник, она отыскала нужный номер и на миг задержала пальцы над клавишей вызова.
«Он доверился тебе, Караи, как ты сама когда-то хотела довериться Лео. Подумай, каково бы было тебе, если бы он предал в тот момент?»
Упершись локтями в колени и уронив голову на сцепленные пальцы, Караи ткнулась лбом в холодный металл телефонного аппарата.
Она пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, решаясь, а потом тряхнула волосами и нажала на кнопку вызова.
Раф присел перед надгробием и всмотрелся в грубо выбитые в камне линии.
«Кадзэ».
Он внимательно изучил глазами разложенные вокруг конверты и фигурки оригами, даже зацепился взглядом за пару строк на одном из листов.
Письма.
Письма, которые никогда не прочтет адресат.
Письма в никуда, в пустоту, в вечность.
Крики больной измученной души.
Он понимал Кодаму, которого не смог догнать.
Он понимал его боль, потому что сам был до краев полон такой же.
Только вот…
Сквозь все эти неоспоримые доказательства, факты и уверенность родных, сквозь собственное понимание реальности случившегося, Раф отказывался верить.
Кодама верил, а он – нет.
Пусть весь мир в один голос твердит ему, что Кадзэ мертв, он не мог поверить.
Он видел его сны, слышал в ушах стук его сердца и падающих листьев.
Раф поднялся и пошел прочь от могильного камня, спрятанного в глухом закутке парка.
«Я не верю. Я знаю, ты вернешься однажды. И я не хочу, чтобы ты застал Кодаму таким…»
Улыбка сама собой скользнула по лицу и спряталась в шрам на верхней губе.
«Ёдзи… Ты же помнишь его таким. Шредер никогда не получит его, обещаю, Кадзэ. Он не тронет больше никого из вас и никогда. Возвращайся, любовь моя, тебе больше ничто не будет угрожать в этом городе, как и твоей семье».
====== близко и далеко ======
Майки прошелся туда-сюда перед запертой дверью, покрутил пальцы, словно высчитывая что-то, потом вздохнул, потоптался на месте и тихонечко постучался.
Ответила ему вполне ожидаемая тишина.
Ожидаемая, потому что он стучал сюда уже не в первый раз.
- Донни, – Майки все же приоткрыл дверь и сунул нос в лабораторию.
Он тревожился за брата, который не выходил вообще, словно наглухо запершись в своей беде и решив переживать ее в одиночку.
Хотя беда-то общая на самом деле – они все успели прикипеть к молчаливой копии своего домашнего гения.
Юки легче прочих влился в их жизнь, словно был тут всегда, рядом с Донни, его вторым и неотделимым «я».
А еще Майки отчего-то остро испытывал такое чуждое ему раньше чувство стыда. Хотя вроде бы и не он нанес Юки рану, а будто его рука сжимала в тот миг нож.
«Как противно-то! Вот кто сказал, что хорошо, если у тебя есть клон? Донни, наверное, хорошо, он-то нашел в нем родственную душу. Рафу вон погано до воя, ведь у него был клон Лео, а теперь нет ничего, кроме кошмарных снов и дыры в сердце. И Лео тоже плохо, потому что Кодама вырос еще хуже, чем Раф, и сбежал от нас. Дай Боги, чтоб жив был. Лучше бы им было вообще не появляться на свет… И в самом деле, как будто лишние тут, особенно Миднайт. Неужели можно быть таким вот дерьмом и при этом еще хоть чему-то радоваться?»
Майки грустно глянул на Донни, сидевшего за компом спиной к нему.
В глубине своего сердца он знал, что да – можно.