Страница 11 из 42
Шредер откинулся на спинку кресла и ткнул кнопку передатчика, самодовольно усмехнувшись.
«Мне нужно эхо. И быстро».
Закатное солнце проникло на чердак, вычертив на полу ломкие рыжие линии.
Раф приоткрыл глаза и увидел, что оно подбирается к коробке.
«Разбудит же».
Он поднялся, неслышно подошел и чуть сдвинул крышку, чтобы закрыть тенью лицо спавшего Кодамы.
- Бофу.
Тот перевернулся и, не открывая глаз, протянул руку, поймав Рафаэля за кончики пальцев.
====== “Ты любишь его?” ======
- Чего тебе не хватает? Чего же ты хочешь?
Караи сидела на пороге комнаты Й’оку, упершись ногами в косяк, и смотрела в сторону, высыпая наболевшие вопросы в пустоту.
Она знала, что черепаха ей не ответит и даже головы не повернет, но захлестывавшее бессилие и бесконечные попытки выполнить приказ отца уже довели до того, что хотелось орать на Й’оку или вытрясти из него ответы.
Одетый в кимоно клана Фут и черную маску, закрывавшую пустую глазницу, неподвижно смотревший в стену слепым отсутствующим взглядом, он все еще напоминал ей Леонардо, вызывая безотчетное желание помочь и понять, а не просто заставить жить.
Караи усмехнулась уголком губ, опустив голову на руки.
Да, он напоминал ей Лео, каким она запомнила его, сбежав в Японию.
Нелепая надежда, что время и расстояние вылечат дурную влюбленность, привела ее сюда, но ничего не изменила.
И порой ей начинало казаться, что Й’оку, как и она сама, никак не мог проститься с чем-то, что терзало его душу и звало совсем не к Мастеру Саки, вопреки всему для него сделанному.
- Пойдем со мной, – Лео протягивает Караи руку и смотрит в глаза. – Идем. Клянусь, тебя никто не станет удерживать, если ты захочешь уйти, но ты узнаешь правду и поймешь, где твоя семья.
- У меня ее нет, Лео, – она отскакивает назад и вкладывает меч в ножны. – Все, что у меня осталось, это честь воина. Я должна служить Мастеру, которому принесла клятву и которого считаю отцом.
- Караи, – в синих глазах напротив дрожит отчаяние пополам с гневом на ее упрямство. – У тебя есть мы. Мы – твоя семья. Пойдем со мной.
Боги Небесные! Как же ей хотелось тогда поверить ему. Сколько бы она отдала за то, чтобы пересилить свою гордыню в тот день и вложить руку в прохладную зеленую ладонь, чтобы пойти за ним… чтобы не потерять возможность видеть его глаза и улыбку.
- Вы враги моего клана, – Караи отворачивается и бежит прочь.
Прыгает с крыши, кувыркаясь в воздухе и молясь, чтобы Лео догнал ее, остановил, заставил… Забрал с собой.
Пусть бы он не оставил ей выбора в тот день.
Сколько потом было бессонных ночей, сомнений и метаний.
Сколько раз ей хотелось повернуть время вспять и все же решиться пойти за Лео.
Убегая от себя, Караи вернулась в Японию.
И именно теперь, когда она нашла здесь подобие хрупкого баланса и хоть как-то успокоилась, ей на голову свалили Й’оку, так похожего на Леонардо и так же, как она сама, оторванного от чего-то ему дорогого.
Но в отличие от нее, его, похоже, не спрашивали, хочет ли он себе такой судьбы.
Караи не решилась узнать у отца, откуда взялась эта рептилия и о чем тоскует так горько, что не хочет жить.
Сперва она думала, что Й’оку так болезненно переживает свое предательство и считает себя недостойным прощения Мастера, но потом, наблюдая за ним и вслушиваясь в горячечный бред, поняла, что дело совсем не в этом.
- Рафаэль… Рафаэль… – сухой шепот не становится тише или громче, повторяясь одним и тем же словом, как звук метронома, на грани слышимого. – Рафаэль…
Караи сидит около кровати, на которой лежит полумертвая рептилия, и смотрит в стену.
Она знает только одного Рафаэля и почему-то абсолютно уверена, что именно его зовет сейчас Й’оку, в очередной раз вырванный врачами с самой границы смерти.
Насильно загнанный в жизнь, как зверь в ловушку, спасенный и упорно не желающий жить.
«Что же такого осталось у тебя в Америке, что даже прощение Мастера не может удержать тебя? Что может быть важнее?»
Она усмехается сама себе.
А ведь был момент, когда и ей Мастер стал не так важен, как его заклятый враг. Она даже готова была предать…
Может ли быть такое, что и у Й’оку есть кто-то важнее, чем весь остальной мир?
Может ли этим «кто-то» быть Рафаэль?
Караи вздохнула.
- Ты не хочешь служить Мастеру, не хочешь жить вопреки тому, что прощен им, и не принимаешь его благосклонность. Почему, Й’оку? Что еще у тебя есть, кроме этого? За что ты цепляешься в прошлом? За тех, кто тебя забыл?
Ответом было уже привычное молчание.
Она знала, что так и будет, но раз за разом упрямо пробовала начать разговор, чувствуя, что ей важно разобраться в причинах произошедших событий, а не просто выполнить приказ.
Может быть, сегодня получится чуть больше, чем обычно? Как тогда, когда она принесла ему видеофайлы, присланные отцом, и он, наконец-то начал говорить с ней.
- Кто такой Ёдзи?
Й’оку повернул голову в ее сторону и чуть прищурился, потом вздохнул и отвернулся обратно.
Караи сердито вскинулась и стукнула кулаком в пол.
Она уже с ума сходила от загадок и разрозненных кусков этого запутанного паззла.
- Он ждет тебя, как написал Мастер, в Цитадели! Видишь?! Даже это для тебя сделано! Чего тебе не хватает, Й’оку?! Чего ты еще хочешь от нас от всех?! Мастер простил тебе предательство! Он ждет тебя в Нью-Йорке, он хочет, чтобы ты вернулся! Разве мало этого?! О такой милости никто не смеет мечтать, а ты отвергаешь все это! Что тебе еще надо?!
Она вскочила и, подбежав к черепахе, схватила за плечи, хорошенько встряхнув.
- Любой на твоем месте был бы счастлив! Что?! Что тебе еще надо?! Чего ты хочешь?!
Й’оку сбросил ее руки и оттолкнул от себя.
– Я хочу вернуться к родным, Караи, – неожиданно ответил он. – Я не хочу никакого прощения Господина Саки и его снисхождения. Разве ты не понимаешь меня? Я не верю, что Ёдзи мог оказаться в Цитадели. Он в безопасности, дома, и я хочу вернуться туда.
- У тебя уже нет семьи, – девушка дернула уголками губ и вернула ладони на плечи, укрытые черной тканью.
Заговорил снова.
Хорошо.
Надо просто дожать сейчас и сломать эту бессмысленную надежду, как ломала ее в себе. Вырвать, выбросить, дать принять то, что это просто несбыточная мечта.
- Они забыли тебя давным-давно и живут своей жизнью. И если Мастер написал, что Ёдзи ждет тебя, значит, так оно и есть. Разве хоть раз он лгал тебе? Никого у тебя теперь нет, кроме Мастера…
Й’оку уперся в нее слепым взглядом, словно в самую душу заглянул, и едва заметно качнул головой, криво улыбнувшись.
- Ты знаешь, что это не так, – возразил он. – Я, может, и плохо тебя рассмотрел, пока еще видел, но понял достаточно хорошо. Хвала Богам, если меня там забыли и не рвут себе души на части, а живут счастливо. Как же я в это верил, пока ты не принесла мне планшет и не показала обратное. Я не знаю, как к тебе попали куски жизни моей семьи, но догадаться могу. Посмотри на глаза Рафаэля, посмотри внимательно, Караи, а потом повтори мне, что меня там забыли. И если ты сможешь это сделать – обещаю, я снова поклонюсь Господину Саки и назову его Мастером и буду до конца своих дней служить ему, или умру здесь, если на то будет его воля.
Караи долго всматривалась в слепой глаз Й’оку, а потом убрала руки с его плеч.
Не этого хотел добиться отец, прислав ей видеофайлы, но как он мог так плохо знать своего воина, за которого беспокоился? Как можно было ждать от этой копии Леонардо обиды на забвение и озлобленного отчуждения.
- Я слышала, как ты звал в бреду, – после минутного молчания проговорила Караи, зачем-то отведя взгляд. – Ты любил его?
- Нет, – Й’оку качнул головой. – Я люблю Рафаэля. Пространство не может этого изменить. И время тоже.
Караи едва заметно кивнула.
О как же она понимала его в эту минуту.