Соперники

– Да, – резко прозвучало в ответ, а затем еще резче: – Это вы, Маргарет Роуз?

– Да, я.

– Значит, вы все-таки потрудились мне позвонить.

– Я сделала, как вы просили, предварительно удостоверившись, что код, который вы мне дали – код Оклахомы.

– Хоть в этом вы можете быть уверены. – Она даже не пыталась скрыть возмущение и досаду.

– Да. – Флейм старалась сохранять терпение.

– Я намеревалась поинтересоваться, как скоро вы смогли бы приехать в Морганс-Уок, но сейчас ясно вижу, что вы не верите ни в его существование, ни в наше родство.

– Хэтти, вам должна быть понятна моя реакция.

– Она мне понятна. Хотя я и надеялась, что во время нашего разговора сумела убедить вас в правдивости моих слов. После всех усилий, потраченных на то, чтобы вас разыскать, я… Но это к делу не относится, не так ли? Моего слова вам недостаточно. Вам, несомненно, нужны доказательства, но, может, оно и к лучшему. Всегда оставайтесь начеку, Маргарет Роуз. Никому не доверяйте до конца.

– Вы уже говорили мне нечто подобное, – припомнила Флейм.

– И была права… как вы убедитесь сами. Однако, так или иначе, раз вам нужны доказательства, вы их получите. Я немедленно распоряжусь, чтобы вам были пересланы копии документов, подтверждающих нашу с вами прямую принадлежность к семье Морганов. Документы будут у вас не позднее конца этой недели.

– Хэтти, в этом нет необходимости…

– Нет, есть. И к тому же острая. Вы должны удостовериться, что я вам не лгу и каждое мое слово подкреплено доказательством.

– Я вам верю, – сказала Флейм, начиная терять терпение.

– Нет. Еще не вполне, но поверите. К тому же вам незачем слепо верить чему бы то ни было. Итак, когда получите бумаги, внимательно их изучите. А потом поговорим о вашей поездке в Морганс-Уок.

– Вы от меня что-то скрываете? – требовательно спросила Флейм. – Что-то, что мне следовало бы знать?

– Теперь, когда вы становитесь наследницей Морганс-Уока, вам следует знать многое. Слишком многое для того, чтобы это можно было обсудить по телефону. Мы все обговорим, когда вы приедете.

– Но…

– И еще одно я должна выяснить, Маргарет Роуз, это крайне важно!

Флейм плотно сжала губы, раздосадованная тем, что Хэтти ушла от ответа на ее вопрос. Между тем пауза затянулась, и Флейм поняла, что должна отреагировать.

– Я слушаю, Хэтти, – произнесла она несколько суховато.

– А то я уже было засомневалась. Так вот, скажите – не обмолвились ли вы, пусть даже вскользь, о моем визите и о нашем… коротком разговоре кому-нибудь – кому бы то ни было?

– Обмолвилась. А что, разве это тайна? – Она нахмурилась.

– Скольким людям вы об этом рассказали? Подумайте хорошенько.

– Только двоим.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – ответила Флейм с оттенком нетерпения. – Это не то, о чем можно болтать с каждым встречным.

– Эти двое – кто они? И пожалуйста, поймите: если бы это не было важно, я бы не спрашивала.

Флейм помолчала – может, все-таки она была права в отношении Хэтти Морган? Весь этот допрос и разговоры о доказательствах начинали казаться несколько подозрительными.

– Один из них – мой ближайший друг, которого я знаю много лет, мистер Эллери Дорн. Второй – деловой партнер и мой хороший знакомый, мистер Мальком Пауэлл.

– Вы говорили об этом только с ними? Больше ни с кем?

– Ни с кем. Я же уже сказала! – Она изо всех сил старалась помнить, что ее собеседница – старый человек и к тому же слегка не в себе.

– В таком случае я хочу заручиться вашим честным словом, что вы больше ни с кем не будете это обсуждать. А когда получите копии документов, никому их не показывайте… Разве что вашему адвокату, если захотите проверить их подлинность, разумеется. Но больше никому, обещаете?

– А к чему такая таинственность? Когда вы были здесь, вас не беспокоило, с кем я могу беседовать на эту тему.

– Тогда я не видела в этом нужды. А сейчас вижу. У меня есть свои причины, Маргарет Роуз, я изложу их вам, когда вы приедете в Морганс-Уок. Как я уже сказала, тогда мы все и обговорим. И вы полностью поймете, для чего мне понадобилось ваше честное слово. Вы мне его даете?

Флейм вздохнула, зная, что единственный возможный ответ:

– Да, даю.

– Вы не пожалеете. До свидания, Маргарет Роуз. Поговорим в следующие выходные, после того, как изучите бумаги.

– До свидания, Хэтти. – Она повесила трубку, весь этот разговор казался невероятным.

– Беседа была престранной, – подал голос Эллери.

Флейм повернулась к нему, выразительно пожав плечами.

– Я даже не пытаюсь сделать вид, будто что-то понимаю. Хотя у меня такое чувство, словно я только что поклялась на крови, что никому, включая тебя, не передам наш разговор.

– Почему? – Он полуудивленно-полушутливо нахмурился.

– Не знаю. – Она тряхнула головой. – Все это окутано страшной тайной. Настолько страшной, что она мне даже не объяснила. Может, это уловка, с тем чтобы меня заинтриговать и заманить к себе.

– Заинтриговать? Любопытное словечко.

– Думаю, оно самое точное.

12

Когда Хэтти положила трубку на рычаг, она услышала, как в большой гостиной, примыкавшей к ее кабинету, скрипнула половица. На мгновение она замерла, прислушиваясь. После восьмидесяти одного года она знала каждый вздох и стон этого старого дома, однако донесшийся до нее звук не принадлежал к его естественным жалобам.

– Кто здесь?

Ответа не последовало. Плотно сжав губы, она схватила трость и поднялась с вытертого кожаного кресла. Ступая на три счета и постукивая тростью, она дошла до арочного проема с двойными дверями в резной раме. Ее взгляд обежал пространство справа, затем стрелой вонзился в полную седовласую женщину.

– Я знала, что здесь кто-то есть, – объявила Хэтти. – Ты опять подслушивала мой телефонный разговор, а, Мэксайн?

Женщина обернулась, с возмущением расправив плечи и выпятив и без того пышную грудь.

– При всем моем уважении к вам, мисс Хэтти, у меня есть более важные занятия, чем слушать ваши разговоры.

– В таком случае, что ты здесь делала и почему не откликнулась, когда я позвала? – Глаза Хэтти подозрительно сузились, при всей кажущейся убедительности опровержения Мэксайн, она не верила ни одному ее слову.

– Я не ответила, поскольку думала, что вы с кем-то говорите по телефону. И не поняла, что ваши слова адресованы мне.

– Значит, ты все-таки знала, что я говорю по телефону.

– Да, знала. Как и то, что надо вытереть пыль. Именно этим я и занималась.

Хэтти на секунду растерялась, не в состоянии придраться к объяснению экономки, но тут голову ее стиснула внезапная острая боль, Хэтти побелела и, не видя света, поднесла руку ко лбу, чувствуя, как на нее наползает темная пелена.

– Вы, видимо, не приняли таблетку, – с упреком произнесла Мэксайн Сондерс. – Сейчас я вам ее принесу.

– Нет. Никаких таблеток. Не хочу. – Хэтти боролась с мраком и в очередной раз одержала победу.

– Вы же знаете, доктор сказал…

– Какая трогательная забота, Мэксайн. Можно подумать, ты и действительно обо мне печешься, – поддела ее Хэтти.

– После того как я провела последние тридцать лет своей жизни, ухаживая за Морганами, это вошло в привычку, мисс Хэтти, – парировала та не менее резко. – Множество раз я пыталась на это наплевать. Может быть, когда-нибудь мне это и удастся.

– Неужели уже тридцать лет? – постаралась припомнить Хэтти, несмотря на пульсирующую боль в голове. – Да, верно. – Она медленно кивнула. – Ты вечно пекла сладкое печенье для… этого щенка. Его любимое.

Лицо женщины потускнело.

– Он был маленьким мальчиком.

При этих словах Хэтти откашлялась и повернула обратно, затворив за собой дверь и таким образом лишив экономку возможности подслушивать ее дальнейшие разговоры.

Трость отстукивала каждый шаг, чуть опережая поступь хозяйки, когда Хэтти вернулась к большому вращающемуся стулу у стола красного дерева и опустилась на него.