Обмани. И они поверят в обман-1

– Глен Морин – маг с неподвластной большинству стихийной мощью усугубляет свое положение причастностью к сообществу «Оковы боли». В желании раскрыть в себе новые грани запретного огня, он с головой уходит в эксперименты. Его обезумевший разум, идущий путем безжалостного кровопролитного познания, дает жизнь таким заклинаниям как: «Черная дрема» или «Привой к скелету». Первое позволяет отодвинуть в сторону все чувства: злость, сомнение, сострадание и, конечно же, любовь. Второе – куда интереснее! «Привой к скелету» не имеет никакого отношения к скелетам, как может показаться на первый взгляд. Заклинание ложится на тонкий план человека, который пребывает в глубоком потрясении, и прививает носителю одну устойчивую мысль. Настает момент и воин, не представляющий жизни без меча, отрекается от него. Дева, чье сердце наполнено добродетелью, берет клинок и совершает убийство. Или же некто, чью волю не согнуть, вносит изменение в закон, позволяя иному лицу занять доминирующее положение. Обращаю ваше внимание: ничего общего с заклятиями подавления чужой воли здесь нет! Все происходит естественно, поэтому распознать влияние со стороны не представляется возможным. Нет ни одного официально зарегистрированного случая с применением данного заклятия! Однако примеров диаметральной смены мнений первых лиц королевства хватает. Разберем наиболее яркие из них…

Профессор все говорил и говорил. Словно позабыв про время, он знакомил нас с магами, что подверглись гонению, рассказывал про их магические заклинания с диковинными названиями и необычными свойствами. Так что перерыву на обед я была несказанно рада.

– У меня голова трещит по швам! Как все это можно запомнить?

– Могу тебе помочь… – начал Фиц и, завладев моим вниманием, отшутился: – …на время опроса очутиться в госпитале.

– Спасибо, не надо! На самом деле предмет достаточно интересен, просто такой объем… Как всех этих магов разложить в своем чердаке по полочкам? – пробурчала я и принялась опустошать тарелку.

– Удивительно! Здесь так светло, хотя нет ни одного окна, – лениво покусывая инжир, заметила я.

– Это из-за расположения «раковин», – прокомментировал Фиц.

Вдруг мне показалось что зеркало, возле которого мы сидим, поманило меня. Немного развернув стул для удобства, я отвела руку в сторону и пошевелила пальчиками. Поверхность гигантского стекла осталась слепа к моим манипуляциям. Что за глюк, неподдающийся логике?

– Солнце, что ты делаешь? – поинтересовался парень, наблюдая за моими движениями.

– Пытаюсь хоть чем-нибудь отразиться, – тут же ответила я.

Должно быть, я выглядела смешно, однако Фицион смотрел на меня, испытывая совершенно другие эмоции. Так близкие склонны смотреть на своих умалишенных родственников: с долей снисхождения, непонимания, и, конечно же, беспокойства, когда уступая своей одержимости, больной вновь ускользает за грани реальности.

– Ты это серьезно?

Я мило улыбнулась.

– Конечно, нет!

– Тогда поспешим, до начала пары мне нужно успеть решить один вопрос.

Я кивнула, поднялась и, протянув руки к подносу, тихо бросила:

– Я еще до тебя доберусь, зеркало!.. Фиц, ты меня пугаешь! Что у тебя опять с лицом?

Тихим стуком поднос Фициона вернулся на стол, парень приблизился ко мне вплотную и впился взглядом.

– Фи-иц, ты меня пугаешь! – повторила я, утопая в малахитовой зелени его глаз.

Некромант протянул сначала одну руку и коснулся вьющегося локона, потом вторую и медленно развернул меня спиной к себе.

– Что это? – низким голосом выдохнул он.

– Зеркало!

– Это? – он развернул меня к соседнему гиганту.

– Зеркало.

– Хорошо, это? – вновь легкое давление на плечи развернуло меня.

– Ну, и долго ты будешь меня волчком вращать?

– Это… не смешно, – прошипел на ухо Фиц, перекидывая мою копну вьющихся волос на грудь.

– Что же это, если не зеркала?

– Картины…

– Если это картины, опиши хоть одну?

Фиц решил начать с зеркала в оправе из костяного скелета змееподобной твари.

– На этой изображен заброшенный погреб. На стене перекошены рога, на полу осколки и почерневшие пятна крови. Правее: покореженные винные бочки, которые опоясывает ржавый металл. Деталей немного, но каждая из них призвана угнетать и подавлять. Хочешь, я опишу каждую картину?

– Давай, но позже. Сейчас меня интересует только одна, – схватив Фициона за руку, я подвела его к зеркалу, пронизанному сетью трещин.

– Что здесь?

– Серьезно? Ты действительно не видишь? – сводя брови к переносице, спросил некромант.