Возлюбленная варвара (ЛП)

— Вот здесь ты жестоковатый, — шепчу я ему, скользя пальцами по странному участку кожи.

— А ты повсюду такая гладкая, верно? Меня это приводит в восхищение, — его пальцы опускаются ниже и дотрагиваются до завитков моих лобковых волос. — Ааа… и вот это тоже. Я и забыл про это.

Мои ноги автоматически сжимаются вместе, и я, испытывая позор, тянусь, чтобы вытащить его руку. Точно! У этих инопланетян на теле нет волос, как у людей. Мы, должно быть, кажемся им отвратительными.

— Я… Я… Я…

Мне ничего не приходит на ум, что бы такое сказать. Принести извинения из-за не побритого лобка? Тут же нет ни одной бритвы!

Но Аехако не обращает внимания на мой нажим на его запястье и, исследуя мои завитки, водит сквозь них пальцем.

— Они отличаются от волос у тебя на голове, ведь так? — он припадет устами к моим длинным локонам, пробуя их губами. — Это так интересно.

— Аехако, прошу тебя, — шепчу я, чувствуя, как горит мое лицо. — Мне просто…

— Не стоит стыдиться. Я познаю твои отличия. Мне они нравятся, — он наклоняется и снова целует меня, затем нежно втягивает мою нижнюю губу и посасывает ее. Это отвлекает мое внимание, и в голове у меня снова сплошная каша, а потом, выпустив мою губу, он шепчет: — Добавлю это в свой список возбуждающих ощущений, необходимых представлять себе, когда буду ласкать свой член.

У меня глаза расширяются. Он будет думать о волосах у меня на лобке, когда ему захочется помастурбировать? Почему же это вызывает такое… бурное возбуждение? Я делаю глубокий вдох и снова разглядываю его огромную, широкую грудную клетку. Я могу его остановить, но… мне совершенно не хочется этого делать. Несмотря на мое девичье смущение, мне хочется, чтобы его исследующая рука пробиралась еще ниже, чтобы он получил еще больше в его коллекцию фантазий для мастурбации.

На мой взгляд, это так пугающе и непристойно, однако в данный момент меня это не заботит.

Внутри его ворота я скольжу рукой в сторону, во всех отношениях чувствуя его рельефную грудную клетку. Господи, ну прям, как каменная плита. Я рукой наталкиваюсь на что-то твердое и понимаю, что это — его сосок. Мне становится любопытно, поэтому я провожу по нему своими пальцами, исследуя его более тщательно. Мне никогда не приходило в голову задумываться о своих сосках, как о мягких, пока я не ощупала его. Он такой же шероховатый, как и поверхность кожи защитной пластины у него поверх сердца. Так необычно.

— А сейчас, ты добавляешь к своим возбуждающим ощущениям, разве нет, Кайра? — выдыхает он хрипло, тогда как глаза его горят страстью. — Чтобы могла думать обо мне, когда поздней ночью в своих шкурах будешь прикасаться к себе.

Я чувствую, как у меня начинает гореть лицо, лишь подумав о том, чтобы сделать подобное. Мне хочется возразить, что этого я делать не стану, но… боюсь, это было бы ложью. А он достаточно самонадеян, чтобы считать, что я буду думать лишь о нем.

Вот только это на самом деле совсем не ложь.

Прикусив губу, я вытаскиваю руки из его ворота, после чего переключаюсь на его талию. Я хочу и дальше прикасаться к нему, но как только мои руки покидают тепло его одежды, снова подкрадывается лютый холод наружного воздуха. Я приподнимаю подол его короткой туники и скольжу пальцами по его крепким бедрам. Он носит сапоги высотой до колена, но под одеждой у него обнаженная кожа, что меня шокирует. Он словно шотландец в килте, и мне хотелось бы знать, носит ли он хоть что-нибудь под этим килтом.

А еще мне хотелось бы знать, достаточно ли у меня смелости для того, чтобы выяснить это.

Он с шипением выдыхает, когда я провожу пальцами вверх по одному из его бедер, покрытых рельефными мышцами.

— Продолжай исследовать меня, Кайра. Я не собираюсь тебя останавливать, — и его губы снова запечатывают мои, тогда как его пальцы опускаются ниже и касаются моих складочек.

Он издает стон мне в рот и приглушает мой вскрик от неожиданности этого прикосновения. Там, где его пальцы, я чувствую столько всего. Я чувствую, насколько огромна его рука, насколько толстые и длинные у него пальцы. Насколько теплая у него кожа.

Насколько сильно, очень сильно я промокла между ног.

У меня нет трусиков. Здесь нет кожи, из которой вышли бы добротные инопланетные трусики, и поэтому я научилась обходиться без них, хотя чувствую себя ужасно голой. Однако, именно в этот момент я рада, что на мне нет трусиков, потому что его пальцы поглаживают мою влажность, и он снова издает стон.

— Могу поспорить, что на вкус это как самый сладчайший нектар.

Я вновь издаю протяжный стон, впиваясь пальцами в его бедра при мысли о том, что он пробует на вкус мои соки.

Язык Аехако сплетается с моим, в то время как его пальцы исследуют мои складочки. Они двигаются сквозь мои половые губы, находят вход в мою сущность, от чего я задыхаюсь и замираю, и тогда он плавно скользит обратно к моему клитору.

Когда же он прикасается к нему, у меня перехватывает дыхание.

— Аааа! — заявляет он, явно выглядя очень довольным собой. — Я обнаружил твой третий сосок.

Мой… что?

Мне следует поправить его. В самом деле, следует. Но его пальцы скользят по нему так же, как он делал это с моей грудью, и от этого ощущения настолько невероятные, что я издаю крик и цепляюсь за него, не в силах сделать хоть что-то, кроме как раствориться в этих ощущениях.

В очередной раз его рот захватывает мой, и как только я оборачиваю свою ногу вокруг него, практически усаживаясь на его руку верхом, он начинает играть с моим клитором, потирая его своим большим пальцем вперед-назад, а я хныкаю и трусь о него, будучи полностью поглощенной отчаянной необходимостью. Мой язык просовывается в его рот, и я, опьяненная желанием, уже не в силах ни о чем думать. Я так близко к тому, чтобы кончить, но лучше мне сказать ему, чтобы убрал свою руку…

И вот его поцелуи меняются, он порхает языком по моим губам, после этого несколькими поцелуями покрывает мой подбородок, мою щеку и продвигается к моему уху. Он снова покусывает мочку, а потом посасывает ее, как раз тогда подушечками своих пальцев он перекатывает мой клитор.

И я пропала. Издав глубокий стон, я кончаю. Проклятье, я кончаю настолько сильно, что все мое тело сотрясается от силы моего оргазма. Мир вокруг переворачивается, и уже не существует ничего, за исключением моего рваного дыхания, ощущения горячего, твердого тела, прижатого ко мне, и пальцев, которые настойчиво потирают мой клитор. Агония пронзает меня насквозь, и я кончаю, к тому же вместо того, чтобы Аехако отстранился от меня, он все продолжает ласкать мой клитор, вызвав во мне предельный накал возбуждения. Я… я не знаю, что и думать. Каждый раз, когда я касалась себя, в тот момент, когда кончаю, я останавливаюсь. Дело сделано. Вот только он все еще прикасается ко мне, и я уже не могу с этим справиться. Громкий крик срывается с моих губ, когда я в очередной раз кончаю, еще тяжелее, более остро, а его губы накрывают мои, чтобы приглушить этот звук. А я лишь продолжаю кончать.

К тому времени, когда посторгазменная дрожь перестает прокатываться сквозь мое тело, меня лихорадит, и я чувствую себя чрезвычайно чувствительной, но выдаю писк тоненьким голоском в знак протеста, когда его пальцы соскальзывают с моего клитора. В ошеломлении я поднимаю взгляд на Аехако, а он напоследок целует меня в кончик носа, после чего подносит свои влажные пальцы к своему рту. Снаружи так холодно, что они покрываются тончайшей коркой льда, но он слизывает эти замерзшие капли, а из его горла прорывается глубокий рокот удовольствия.

А я просто пялюсь на него.

Чем мы только что тут занимались?

АЕХАКО

Руки Кайры сжимают мою задницу, так близко к моему хвосту, что это сводит меня с ума. Я не знаю, понимает ли она, во что она вцепилась, — судя по ее бессмысленному взгляду, я не уверен, осознает ли она вообще.

И неописуемая гордость распирает меня от одной только мысли об этом. Мне нравится, что именно я довел ее до совершенно бессмысленного состояния.