Страница 24 из 33
Многие таковые банки и каменья назначены на картах по близости экватора, но в самом деле их нет и потому Аровсмит, гидрограф в Лондоне, во вновь изданных картах весьма благоразумно сделал, что большую часть оных не назначил.
10 октября. Сегодня прошло мимо нас американское трехмачтовое судно, которое направляло курс в Америку. Мы несли мало парусов, ибо поджидали шлюпа «Мирный», довольно далеко от нас отставшего. Три дня ветер был тихий, переменный, сопровождаемый частыми дождевыми тучами.
12 октября. Нам удалось застрелить несколько близ шлюпа летевших малых бурных птиц, называемых погодовестниками (Procelarria pelagica); полёт их сходствует с полетом ласточки; цвет перьев вообще чёрный, выключая белого пятна в полтора дюйма выше хвоста; верхний клюв на конце немного загнут, а сверху дудчатая разделённая ноздря; ноги чёрные с жёлтыми плавилами. Погодовестники величиною почти с ласточку; название их получили от того, что появление их около судов служит признаком наступающей бури; мы однако заметили противное: когда сии птицы окружали наши суда, – по большей части наступало безветрие, продолжающееся не малое время. Мы застрелили несколько погодовестников, сняли шкурки и старались сберегать до возвращения нашего в Россию. Штаб-лекарь Берх на шлюпе «Восток», а медик-хирург Галкин на шлюпе «Мирный», с удовольствием приняли на себя в течение всего путешествия сбережение подобных редкостей.
13 октября. Ветер часто переменялся от SOtS и StW, лили дожди, от юга была большая зыбь, что предвещало скорое наступление южного пассада. Береговые ласточки нас провожали, питались около шлюпов мошками, садились ночью на веревки и нередко залетали в самые офицерские каюты. Ближний берег находился от нас в расстоянии шестисот миль. Следовательно, по сим птицам нельзя заключить о близости берега.
В продолжение штилей, мы имели течение с разных сторон, из чего видна неправильность оного, происходящая от ветров, господствующих неподалеку сего места, по причине направления африканского берега (который был самый близкий к нам) и от неровности морского дна.
Доколе шлюпы находились в сей штилевой полосе, что продолжалось двенадцать дней, мы имели гром, молнию и зарницу почти ежедневно.
По причине безветрия виндзейли весьма мало очищали воздух в шлюпах и потому на обоих через день разводили огонь в палубах; средство сие необходимо должно употреблять около экватора во время штилей, ибо сырость бывает так велика, что обувь, хранящаяся в палубе и в офицерских каютах, покрывается зеленью в двое суток.
Ют, шканцы, росторы и бак в продолжение дня в жарком климате были защищаемы от солнечного зноя, с самого утра до ночи, растянутыми тентами.
14 октября. 14-го числа в полдень, когда мы достигли широты северной 3° 10’, долготы западной 19° 19’, штили и переменные ветры кончились; сначала настал тихий южный ветер, по мере приближения нашего к экватору постепенно увеличивался и отходил к востоку.
Из северного пассадного ветра мы вышли в широте северной 7° 14’, южный же встретили в широте северной 3° 10’, следовательно, линия равновесия температуры воздуха обоих полушарий была тогда в широте северной 5° 12’.
Когда капитан Крузенштерн проходил близ сего же места, равновесие температуры было в широте северной 4° 45’, а капитан Головнин на шлюпе «Диана» нашёл оное в широте 4° 1’ северной.
В некоторых путешествиях, совершённых в разные времена и в разных частях экваторной полосы, места равновесия в температуре означены так, что покажутся неправильно расположенными; но проведённая посередине оных линия определит место равновесия температуры воздуха обоих полушарий.
15 октября. Штили, жары, дожди, громы и молния нам наскучили. Наконец, мы были обрадованы наступлением южного пассадного ветра, который, прохлаждая воздух, всех освежал и оживил надеждою, что скоро, оставим сии знойные и утомляющие места. С полудня находили тучи при проливных дождях. Около шлюпа на поверхности воды плавало множество моллюсков прекрасного синего цвета, подобного синей фольге; они длиною до 2 1/2, шириною в 1 1/2 дюйма; на средине верхней части прозрачная хрусталевидная, перпендикулярно поставленная наискось перепонка, как будто парус; нижняя часть моллюска представляет элипс, обложенный синего цвета мохрами; в середине видны малые желтоватые соски, и около сего места тело вогнуто наподобие рыцарского шлема. Мы их признали за животных, которых путешествователь Перон называет Velelea scaphilia.
17 октября. До полудня, находясь в широте северной 0° 41’, долготе 20° 52’ западной, определили склонение компаса 14° 9’ западное, курс был на SSW 1/2 W. Ветер установился свежий от SO; мы несли марсели во всю стеньгу. Тучи дождевые набегали одна за другою.
18 октября. В 10 часов утра перешли экватор в долготе 22° 19’ 56» западной, по двадцатидевятидневном плавании от острова Тенерифа. Большая часть мореплавателей согласны с капитаном Ванкувером, что лучше перейти экватор около 28° западной долготы, ибо в сей долготе нет штилей, господствующих поблизости африканского берега; при том же, проходя сим меридианом, можно ещё достаточно идти на ветре бразильского берега.
На шлюпе «Восток» был только я один, проходивший экватор, и следуя общему всех мореплавателей обыкновению, почерпнутою с южного полушария морскою водою окропил офицеров и учёных, дабы, так сказать, познакомить их с водами южного полушария.
Комиссар, над коим вместе с прочими совершён сей обряд, исполнил тоже над командою, с тою только разностью, что, вместо капель, выливаема была полная кружка воды в лицо каждому. Все с удовольствием подходили к комиссару, и в ознаменование перехода в южное полушарие я велел раздать по стакану пунша, который пили при пушечных выстрелах.
Обыкновение особенным образом торжествовать переходы экватора, хотя кажется маловажным и совершенно детскою забавою, однако производит большое действие на мореплавателей. Скучный и единообразный путь между тропиками разделён экватором на две части; достигнув экватора, мореплаватель радуется, что совершил половину сего пути, празднует и начинает снова вести счёт дням, забывая прошедшие. Остальная часть плавания кажется ему не столь продолжительною; он не вспоминает о протекших скучных, томительных знойных днях, приятные чувствования удовольствия способствуют сохранению здоровья мореплавателей.
Состояние атмосферы на самом экваторе было следующее: 18-го в полдень ртуть в тени возвышалась до 21,5°, по утру в 6 часов до 20,2°, в полночь до 19,9°, в палубе, где спали служители, 21,6°. Здесь должно заметить, что самый большой жар бывает не на самом экваторе, где южный пассадный ветер, проходя далее, прохлаждает воздух. Сильнейший жар в полосе штиля между северными и южными пассадными ветрами; ртуть в Реомюровом термометре поднималась до 24,5°. 5 октября в широте северной 7° 14’; ночью никогда жар не превышал 21,5°.
От самого экватора мы направили курс к мысу Фрио. Как скоро южный пассадный ветер начал несколько прохлаждать воздух, мы принялись за работы и между прочим снаружи конопатили шлюпы; для работы избирали такое время, когда люди могли производить оную в тени. По приближении к мысу Фрио, оба шлюпа были как снаружи, так и в палубе выконопачены, снова выкрашены, кроме бадхоута, ибо на ходу невозможно было повесить стелюг так, чтоб люди могли красить, не подвергая себя опасности упасть в воду.
Таковые работы мы производили во время плавания более для того, чтоб по прибытии в порт иметь оных менее и тем облегчить служителей.
В продолжение сего времени постоянная прекрасная погода доставила нам удобный случай заниматься астрономическими наблюдениями. Офицеры. Завадовекий, Торсон, Лесков, Демидов и астроном Симонов производили наблюдения секстаном работы известного мастера в Лондоне Траутона, и я употреблял таковый же секстан; штурман Парядин и его два помощника секстаном работы Долонда, лейтенант Игнатьев и гардемарин Адамс секстанами работы Стевинга, компасного мастера в Портсмуте; сверх того у нас было еще два окружных инструмента, но по тяжести их оставались без употребления. На шлюпе «Мирный» офицеры Лазарев, Обернибесов, Анненков, Новосильский имели секстаны мастера Траутона, а мичман Куприянов – мастера Берджа, штурман Ильин и его два помощника – мастера Долонда. Кроме двух стевинговых секстанов, разделенных чрез 20 секунд, на всех прочих разделение было через 10 секунд; сверх сего у лейтенанта Лазарева оставался без употребления секстан мастера Бенкса, сделанный по образцу траутонова.