Страница 62 из 92
Доброгнева бросила на него мрачный взгляд, от чего урманин весело расхохотался.
-Ладно, не дуйся, нам с тобой ещё ночь вдвоём коротать. Прежде всего, наверное, следует подкрепиться. Как ты думаешь? Я, признаться, жутко голоден.
-Да, пожалуй, - слегка нервничая, ответила девушка.
Трапеза прошла в полном молчании. Боярышня с аппетитом уплетала свою горбушку и искоса поглядывала на мужчину, сидящего рядом. Тот же, ни на что не обращая внимания, сосредоточенно жевал свой кусок хлеба. Что и говорить, Олег был очень хорош собой. Безмужние девки так и вились вокруг него. Многих из них красивый и удачливый воевода одаривал своим вниманием, без счёта рассыпая ласки и поцелуи. Однако ни одна из прелестниц не могла похвастаться тем, что крепко-накрепко привязала к себе любвеобильного урманина, и тот позвал её замуж. Хотя ходили слухи, что некоторые особо настойчивые прелестницы пытались попросту приворожить Олега, но с того всё как с гуся вода. Никто, кроме Доброгневы, не мог похвалиться, что заполучил в свои сети столь желанного жениха. Правду молвить, ни одна из словенских девушек не была в обиде на воеводу за следующее вслед за жаркими объятиями расставание. Да и как, скажите на милость, можно обижаться на вольный ветер, гуляющий в поле, на дождь, что льёт с небес, на реку, что течёт лишь в своём русле. Так же и Олег, до сих пор никому не принадлежавший. До сих пор… Доброгнева и сейчас ещё не могла поверить, что он не исчезнет в скором времени из её жизни, точно растаявший на вешнем солнце снег.
Но вот последние крошки хлеба были съедены, и урманин лукаво взглянул на девушку:
-Ну, что будем делать дальше?
Боярышня очень убедительно зевнула и потянулась.
-Может, пришло время отдыха? Спать хочу – моченьки нет!
-Ну что ж, спать – значит спать. – Не раздумывая, Олег растянулся на лавке. – Иди ко мне, здесь и на двоих места с лихвой хватит.
Лишь на миг девушка замешкалась, но потом решительно нырнула под тёплое покрывало из шкур и прижалась к тёплому боку любимого. В то же мгновение крепкие, сильные мужские руки оплели её хрупкие плечи. Доброгнева приподнялась на локте, взглянула в очи любимого и ощутила, как тонет в их водоворотах, будто потерпевшее крушение судно. Уста воеводы нашли нежные, податливые губы боярышни, по телу её прокатила горячая истома, сводящая с ума и почти лишающая сил к сопротивлению. Почти…
-Олег, - прошептала Доброгнева, отстраняясь. – Олег, подожди. Моя рана…
Воевода на миг замер, потом тихо, дразняще рассмеялся.
-Маленькая лгунья! – проворчал он, щёлкнув девушку пальцем по носу. – Ладно уж, спи. Хотя я, признаться, не прочь был бы пропеть с тобой Песнь Жизни.
Княжий терем тоже готовился ко сну. Страх и напряжение прошедшей ночи и следующего за ними дня сменились, наконец, блаженной расслабленностью. Нынче Рюрик торопился к жене, и потому, едва дождавшись отрока, известившего его о том, что воевода и боярышня закрыты, наконец, в клети, направился в светлицу. Время было довольно позднее, и Любава уже наверняка спала в покоях кормилицы, а Ефанда, конечно, вновь беседует со своей сестрицей. Вот, наконец, и знакомые двери. Князь бесшумно возник на пороге светлицы. Так и есть: Ефанда и Ольга при свете лучины пряли пряжу и о чём-то тихо разговаривали. Необычайно ласковая улыбка смягчила суровые черты воина, волна почти болезненной нежности затопила душу. Грозный князь Рюрик, достойный сын Белого Сокола, одно имя которого повергало в трепет врагов, нынче себя не помнил от любви к жене и дочери. И как он только жил без них раньше, да ещё и мнил себя счастливым? Только теперь варяг приблизился к пониманию того, что же такое на самом деле счастье. В который раз Рюрик подивился тому, что любовь, оказывается, не делает мужчину слабее, а напротив, даёт ему силы, позволяющие, если нужно, весь мир перевернуть.
Меж тем обе женщины вели свой, чуждый праздному уху разговор.
-И зачем тебе вздумалось гадать, ума не приложу, - пожала плечами старшая из сестёр. – И так ведь понятно, что твой муж любит тебя без памяти. Даже если бы он и взял в дом ещё одну жену единственно для продолжения рода, это ничего бы не изменило.
-Легко тебе говорить, - вздохнула младшая. – Я же не хочу мужа, богами данного, ни с кем делить. Чем я только прогневила небеса, что не дают они мне сына родить?
-Да будет у вас сын, - ласково улыбнулась Ольга. – Ещё следующая зима не наступит, как ты родишь.
-Неужто правда?
-Конечно. Разве я когда-нибудь ошибалась?
Будто почувствовав чей-то взгляд, Ефанда обернулась и увидела в дверях Рюрика. При виде мужа вся она так и засветилась изнутри неземным светом – светом любви и радости. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – варяг не только любит, но и любим безмерно. В два шага князь пересёк светлицу и опустился на лавку рядом с женой.
-О чём беседу ведёте? – поинтересовался он у обеих женщин.
-Да вот, Ольга нам с тобой в скором времени наследника предрекает.
-Ну что ж, это весьма радует, - кивнул варяг. Крепкая, жилистая рука его нежно обняла Ефанду за плечи, и её голова тут же склонилась ему на грудь.
-Да, работы, как я вижу, сегодня уже не будет, - с притворным вздохом проговорила Перунова невеста. – Иначе моя сестрёнка рискует исколоть себе все пальцы или запутать пряжу.
От этих слов молодая княгиня зарделась, точно маков цвет, и в смущении спрятала глаза. Князь же лишь весело рассмеялся и сильнее притянул жену к себе.
-Вот что, родные мои, - сказал, наконец, Рюрик. – Мыслю я, что прошлая бессонная ночь и нынешний суматошный день совсем вас доконали. Пора ложится почивать; утро, как старики говорят, всегда мудрее вечера.