Невеста Перуна

- И тебе того же, - сильно охрипшим голосом произнёс князь. - Кто ты, девица?

- Люди зовут меня Ефандой, - ответила девушка. - Я принадлежу к тем, кого называют ведуньями. С сестрой и дедом мы собираем травы и лечим людей. На-ка вот, поешь отвара с особыми травками. Вижу я, что расспросить о многом меня хочешь, но сил на долгий разговор не хватит. А эта снедь и мёртвого поднимет. Да не бойся, князь, - усмехнулась Ефанда, заметив недоверчивый взгляд гостя. - Если бы здесь смерти твоей хотели, то оставили бы в лесу - и хлопот меньше, и совесть чище. И потом - с врагами хлеба у нас не преломляют, или ты забыл?

Рюрик взял ложку и нехотя зачерпнул тёмной, мутной жижи, одуряюще пахнущей травами. Однако варево на удивление вкусным оказалось, да и есть вдруг захотелось нестерпимо. Более того, князь чувствовал, как с каждой съеденной ложкой к нему действительно возвращаются отобранные ядом силы, проясняется разум, боль в теле утихает, оставляя о себе лишь неприятные воспоминания. Подобрав краюшкой последние капли удивительного угощения, воин блаженно откинулся на подушки.

- Теперь я могу получить ответы на свои вопросы?

Девушка кивнула.

- Давно я здесь?

- Уж третий день пошёл.

Да уж, немало. В Новгороде, наверное, переполох. Или радость великая.

- Ты меня вылечила?

- Нет, моих познаний не хватает на то, чтобы творить подобные чудеса. Ты был отравлен очень сильным ядом.  Он сгущает кровь и не даёт работать сердцу. Против яда этого нет никакого лекарства, да и действует он слишком быстро. Приди мы на миг позднее, и помощь бы уже не потребовалась. Никто, кроме моей сестры не обладает способностью лечить подобные недуги. Она не позволила яду дальше растекаться по жилам, собрала большую часть в один плотный кровянистый комок, заставляя кровь саму избавляться от сгустков, и вытащила его из твоего тела. Для этого нам пришлось сделать надрез на левом плече. Ты потерял много крови, да и часть яда осталась внутри, поэтому и слабость не проходит. Однако шрам у тебя на щеке останется, яд слишком сильно выжег кожу.

- Ничего, я не красная девица, чтоб над шрамами рыдать. Скажи мне лучше, как твоя сестра это делает. Сколько лет живу, а про подобное диво не слыхивал, - насмешливо спросил Рюрик.

- Спроси у неё сам, когда она придёт. Если захочет, то скажет, - лукаво блеснула глазами Ефанда.

- А если я заставлю?

Девушка весело засмеялась, но на вопрос не ответила.

- Где же сейчас твоя чудесница-сестра и дед? Очень хотелось бы с ними потолковать.

- Деда позвали в деревню к больному, и сегодня он едва ли вернётся. А сестра скоро будет. Она поехала в Новгород к брату. Надо же его известить, что у нас гость.

Весть о брате, а особенно то, что он ещё не знает о князе в своём доме, была не особенно приятна. Рюрик прекрасно понимал, что вряд ли сможет сейчас защитить себя, а умереть вот так, в чужом доме, прирезанным, точно жертвенный бычок, не очень то хотелось. Однако он решил немного сменить тему.

- Говоришь, тебя зовут Ефандой? Впервые слышу, чтобы славянка называлась урманским именем.

- А я впервые вижу варяга с очами славянина.

Рюрик усмехнулся, по достоинству оценив смелый ответ.

- И что же, тебя оставили одну, наедине с кровожадным варягом, не боясь ни за твою честь, ни за твою жизнь, ни за своё добро? - насмешливо спросил князь.

На лице девушки отразилось недоумение, затем удивление, и, наконец, она разразилась весёлым смехом:

- О, боги всемогущие! Неужели все витязи столь самонадеянны? Да ты сейчас не то что на меня напасть, но и цыплёнка обидеть не сможешь!

Рюрик немного смутился, но был вынужден признать правоту Ефанды, и его безудержный хохот присоединился к девичьему веселью.

Вдруг князь оборвал смех и к чему-то напряжённо прислушался. На дворе послышались топот и ржание двух коней. Вот по ступеням, ведущим в горницу, поднялись два человека. Лёгкие, быстрые шаги принадлежали, скорее всего, девушке. А вот второй был, несомненно, мужчиной, к тому же воином. Только воин может двигаться так быстро и почти бесшумно, а позвякивание железа выдавало присутствие оружия. Лишь доски слегка постанывали под его тяжестью. Рюрик напрягся в ожидании, от всей души жалея, что рядом нет его верного оружия. Вот, отворяясь, скрипнула дверь, женские шаги приблизились к горнице... Наконец на пороге возникла ещё одна девушка, очевидно, сестра Ефанды. Хотя едва ли можно сказать «ещё одна» о ТАКОЙ девушке. Она была небывало хороша: волосы цвета спелого ореха, свитые в толстую, блестящую косу, покоились на высокой груди, прямой осанке могла бы позавидовать любая княгиня, тонкие, изящные черты лица делали её похожей на богиню. А высокий рост и прекрасная фигура только дополняли сходство. Совершенно естественно на ней смотрелось богатое одеяние из дорогого шёлка и украшения из золота, которые и княгине не зазорно было бы надеть. Лишь одно роднило эту девушку с сестрой – очи цвета моря.

Следом за красавицей в горницу вошёл мужчина - вероятно, тот самый брат, о котором говорила Ефанда. У Рюрика невольно вырвался вздох облегчения. В молодом воине князь без труда узнал своего лучшего друга, единственного человека, которому мог без оглядки доверить свою жизнь – урманского[5] юношу по имени Олег. Никто в дружине не мог понять преданной дружбы этих двух мужей. Между ними лежало не только десять лет разницы, но и абсолютно непохожие характеры. Да и внешне князя и Олега мало что роднило. В отличие от Рюрика брат Ефанды обладал поистине богатырским  телосложением, а пышные кудри юноши, мягкая бородка и лучезарная улыбка давно покорили всех словенок в округе. Если самого князя сравнивали с ненасытным волком, то его друга - с красавцем-барсом, молниеносным в движениях и обманчиво мягким на вид.