Чем пахнет Амортенция

- Ты в своем репертуаре, Лилс – тихо говорит он, и я вздрагиваю. В кромешной темноте и сумасшедшем волнении я даже не заметила, как немного приподняла голову и уперлась затылком в стену, от чего его слова по стечению этих обстоятельств были сказаны прямо мне в губы. От него, очевидно, не скрылось мое горячее дыхание, и он тоже это понял. Виснет пауза. Начинаю немного паниковать и чувствую мурашки по всему телу, но череда следующих плавных движений Скорпиуса выдергивает меня из всех размышлений.

Он упирается лбом в мою голову. Его рука, лежавшая до этого момента на стене, пускает мантию, скользит вдоль моего тела и впивается талию. Я не в силах пошевелиться и мои руки все еще лежат на его лопатках. На секунду зажмуриваюсь. Тело разрывается от выброса адреналина. Поддавшись своему жгучему любопытству, впервые в жизни отодвигаю наши дружеские чувства далеко на задний план и уже почти ничего не соображаю. Я даже сквозь одежду ощущаю, как сильно бьется его сердце. Мой разум начинает бить тревогу.

- Нам не следует этого делать, - говорю я, мгновенно вспомнив об Аби и Альбусе. Собираю все свои усилия и немного опускаю голову. В попытках сдержать себя я, сама того не замечая, сильно впиваюсь ему пальцами в спину, но он реагирует на это очень сдержано и, судя по его резкому выдоху - улыбается. Я опускаю руки. Скорпиус делает то же самое и шагает назад.

Он зажигает кончик своей палочки. Мы оба жмуримся от яркого света и, на сколько это возможно, пытаемся рассмотреть друг друга. Скорпиус кивает и трет пальцами раскрытой ладони свои губы, после - треплет волосы на затылке. Я точно знаю, что этот жест выражает не что иное, как озадаченность. Эта ситуация стала для него такой же внезапной и бесконтрольной, как и для меня, но мы оба уже не в силах что-то поменять.

- Я проведу тебя, - Скорпиус подбирает мантию и, достав из кармана Карту Мародеров, какое-то время изучает ее. Теперь я понимаю, как ему удалось узнать где я, и прийти мне на помощь. - Пойдем, - убедившись, что поблизости никого нет, он открывает дверь и пропускает меня вперед. Выгляжу я вполне уверенно, но мысли о произошедшем не дают мне покоя, отзываясь в теле мелкой дрожью. Скорпиус смотрит на меня привычным теплым взглядом, но впервые за годы нашей дружбы я не имею ни малейшего понятия о чем сейчас думает мой лучший друг.

Когда мы идем к гостиной Гриффиндора, мне не удается отвлечься от мыслей о несостоявшемся поцелуе. У портрета Полной дамы мы останавливаемся.

Он сделал паузу и набрал в грудь воздуха. Я знала, о чем он сейчас заговорит. Не сомневалась, что разговора не избежать. Жутко нервничаю, но понимаю, что лучше выслушать его, поскольку еще нескольких подобных моментов моя дружба к нему просто не выдержит.

Прежде чем заговорить, Скорпиус смотрит вниз и пару раз проводит раскрытой ладонью по своему подбородку. Скорее всего он подбирал слова о том, что это было минутным помутнением наших рассудков и обещанием того, что подобное не повторится. Не желая затягивать эту паузу, я собрала всю свою храбрость и быстро выпалила:

- Мир, дружба, жвачка? - я широко улыбаюсь и пытаюсь немного разрядить ситуацию.

Это была наша с ним ключевая фраза в те моменты, когда наши дружеские отношения оказывались в шатком положении. В основном мы использовали эти слова для примирения после ссоры или для того, чтоб избежать ее, но сейчас, среди сотен других вариантов, она показалась мне самой уместной.

Скорпиус растягивается в очаровательной улыбке, и я чувствую, как мои волнения понемногу отступают. Он обнимает меня за плечи и упирается подбородком в мою макушку в то время, как я отвечаю на этот жест, скользнув руками под его расстегнутую кофту и обняв его вокруг ребер. Опять чувствую уют и умиротворение.

- Мир, дружба, жвачка, - тихо говорит он, но мне на долю секунды хочется верить, что одно из этих трех слов вызывает у него сомнение.

***

Почти полночь. После пары изнурительных дней я, прям в пижамных шортах и майке, медленно иду по коридору пятого этажа в ванную старост. Я даже не потрудилась переодеться во что-то более или менее приличное, поскольку меня сейчас могли увидеть только замковые приведения, но это бы смутило только их. Я настолько уставшая, что мне было бы все равно, будь я даже голая. В одной руке сжимаю волшебную палочку, кончик которой горит ярким белым светом, а другой треплю копну своих длинных волос, и думаю о том, что вполне неплохо справляюсь со своими обязанностями старосты, но они отнимают у меня немало времени и сил. Пройдя мимо статуи Бориса Бестолкового, я смачно зеваю. Помимо учебы, патрулирования школы и домашних заданий, еще одним эмоциональным грузом для меня стал Скорпиус.

После той ситуации в коморке Слизнорта, каждый раз, когда я ловила на себе его взгляды, они вызывали внутри меня переворот. Ощущение было каким-то очень не знакомым, но довольно приятным, поскольку в его присутствии я чувствовала тепло, разливающееся по всему телу.

А вот переживание за Абигейль стали для меня весьма неприятными. Она всячески избегала всю нашу компанию. Прошло уже три дня с той самой субботы, которую я для себя окрестила «выходным ненужных поцелуев». Альбус выглядел не менее несчастно: настроения у него почти все время не было, а тогда, когда ему удавалось хоть на минутку из далека увидеть Аби, он делал попытки приблизиться и поговорить с ней, но она исчезала так быстро, что у него просто не оставалось шансов. Нерешительность и лживость Мэри злила меня не меньше, но я ее все еще не могла ей ничего предъявить, поскольку Абигейль просто добила бы новость о том, что половина школы знает о ее безответной симпатии к лучшему другу. Все эти мысли и тревоги сводили с ума.

Дойдя до четвертой слева двери, я говорю «Нокс», тяну ручку на себя и захожу в красивую просторную комнату, выполненную из белого мрамора. Меня порадовало то, что свет здесь был очень приглушенный, поскольку он не раздражал мои сонные глаза. Пройдя еще несколько метров вдоль ряда медных крючков для одежды и заворачивая за угол, я уже вижу перед собой половину большого мраморного бассейна с огромным количеством золотистых кранов по всему его периметру. Я открутила несколько вентилей, и ванная быстро наполнилась водой и пушистой ароматной пеной, которая магическим образом действует на меня очень расслабляющее.

Подойдя к самому краю бассейна, я положила пушистое полотенце на холодный мраморный бортик. Спустя пару минут ожидания закрываю все краны и стягиваю свою одежду, после чего медленно погружаюсь в теплую воду. Бассейн достаточно глубокий и вода почти достает до моих плеч. Как только кожа чувствует тепло, я начинаю ощущать внутри себя спокойствие и даже небольшой прилив сил. Точно не знаю, как именно действует не тело эта вода, но делает она это совершенно волшебным образом. Спустя всего секунду своего умиротворения, слышу тонкий скрип входной двери и понимаю, что забыла закрыть ее. Все еще надеюсь, что я единственная сумасшедшая староста, которая решила прийти сюда в начале первого ночи, и окунаюсь в воду по самый подбородок. Мои надежды трещат по швам в тот момент, когда я вижу широкую белозубую улыбку своего лучшего друга.

- Лили, если ты не знаешь как пользоваться задвижкой на двери, я могу тебя научить, - чуть не смеется он, садясь на белоснежную кромку бассейна.

Я тоже смеюсь, но щеки обдает жаром, и даже под водой и густым слоем пены я пытаюсь прикрыться. Чувствую себя безумно неловко, поскольку до этих пор максимумом моего обнажения в присутствии Скорпиуса был тот момент, когда мы, будучи в Хогсмиде в прошлом году, попали под проливной дождь и я прямо между рядами «Зонко» меняла свою мокрую футболку на его кофту. Но даже тогда он отвернулся, поскольку благородство, аристократические замашки и чувство такта Малфоев не позволяли ему подсматривать. А может это было из-за моего подзатыльника, который я ему отвесила в тот момент, когда он собирался подсматривать? Как бы то ни было, теперешняя ситуация была апогеем моего смущения перед ним.