Злом за зло

Она замерла в растерянности, возможно оттого, что обычно залезть на нее попытался бы даже безногий и безрукий ветеран войны на седьмом десятке жизни. Или оттого, что решимость дорогого гостя, минуту назад бывшая твердой и горячей, как раскаленное железо, вдруг остыла и обмякла прямо в ее опытных и заботливых пальчиках.

- Позвольте хоть побыть здесь, милсдарь, иначе хозяин будет недоволен.

- Как тебя зовут?

- Вилиса.

- Спи на ложе, Вилиса, а я лягу на полу.

- Как можно?!

- Умолкни, женщина, и повинуйся.

Разложившись на шкуре между стеной и ложем, Тобиус смог наконец почувствовать себя достаточно расслабленным, чтобы уснуть. У него это получилось, и даже кошмары не явились к ночной поживе, будто и они решили дать магу передышку перед новым рывком.

Тобиус проснулся в темноте среди ночи от того, что на ложе происходила какая-то возня. У изножья стояла фигура, тускло поблескивавшая металлом, а над периной уже парил окутанный цепью сверток из одеял.

До предела сузив зрачки так, чтобы мрак в комнате стал казаться непроглядным, Тобиус пробудил заклинание Вспышка. Поскольку он был готов, это дало ему возможность вскочить, закинуть сумку на плечо и вытащить из ее пространственных складок посох.

Когда вспыхнул ослепительно-яркий свет, второй за ночь незваный гость инстинктивно попытался защитить глаза, хотя сам сиял тысячами бликов. Все его тело покрывала полированная сталь, на голове сидел шлем с глухим забралом, а с плеч ниспадал плащ, набранный из листовидных лезвий, похожих на роговую чешую. Левая рука гостя была неживой, но являлась отлитым из металла протезом в виде оголенных человеческих костей.

Тобиус обрушил на чужака ослабленную Ударную Волну, которая проломила им стену и вышвырнула в коридор, что, однако, не возымело ощутимого эффекта - сверкая сталью, тот влетел обратно. Цепь, опутывавшая одеяло, живой змеей ринулась к Тобиусу, обхватила его и сдавила так, что затрещали кости. Пользуясь телекинезом, серый маг сорвал с одной из стен украшения - два щита и оленью голову - и швырнул их в гостя. Щиты замерли в воздухе на подлете, а вот оленья голова сбила врага с ног. Цепь тут же с лязгом упала на шакалотову шкуру. Тобиус бросился к кровати, рывком развернул одеяла и увидел нагую девицу, перепуганную до полусмерти, но невредимую.

- Передай хозяину, что я очень извиняюсь! Поняла? Поняла?!

Она взвизгнула и закричала, что поняла.

Враг поднялся, вскинул левую руку, и фаланги его протеза беззвучно метнулись в Тобиуса, как пули. Они врезались в Непробиваемый Доспех с такой силой, что отшвырнули и придавили серого мага к стене. Нужно было выбираться наружу, потому что магический бой в замкнутом пространстве всегда чреват разрушением этого пространства с сопутствующими человеческими жертвами. Зарычав, волшебник схватил врага телекинетическими 'щупальцами' и пробил им еще одну стену. В получившееся отверстие он выпорхнул на Крыльях Орла и понесся в ночную высь. Город остался далеко внизу, и на какой-то миг Тобиус испугался, что его не станут преследовать, что враг остался там, в палатах Поля Вуйцика, но вот в него ударило листовидное лезвие, потом второе, третье - стальной маг летел следом.

Тобиус развернулся и завис в тишине на большой высоте. Его преследователь тоже замер, дав рассмотреть себя в красном отсвете кометы, вынырнувшей из-за облаков. Казалось, что он был облит кровью с ног до головы, красный свет играл на выпуклом лицевом щитке шлема и на четырех длинных кинжалах, паривших вокруг хозяина.

- Послали взять меня живьем? - спросил Тобиус.

Кивок.

- А ведь я тебя помню. Послушай, это не ты ли убил Фрейгара Галли и чуть не уничтожил его сына, пользуясь моей личиной?

Кивок.

- Так и знал!

Два волшебника висели на огромной высоте между звездным куполом небес, рассеченным красным шрамом кометы, и чернеющей внизу землей, на которой слабо искрились лишь скопления человеческих жилищ. Посреди этой страшной пустоты, где должен был бы дуть сильный ледяной ветер, оказалось очень спокойно и тихо.

- Давно хотел отплатить тебе за то, что меня несправедливо обвинили и чуть не казнили после того случая. И за лорда Галли тоже.

Стальной маг пожал плечами, и его плащ распался на сотни отдельных сегментов-лезвий, которые обратились к Тобиусу остриями, будто дрессированная стая хищных птиц, ожидавшая лишь команды атаковать. Каждое из лезвий могло ударить с силой пущенного из баллисты камня, пробить насквозь мохоборода, а потом развернуться и пробить его еще сколько угодно раз, потому что сталью правила неумолимая и не ведавшая усталости воля. Серый маг с унынием прикидывал, сколько попаданий выдержит его Непробиваемый Доспех, прежде чем исчерпать свой ресурс прочности, и успеет ли он кристаллизовать гурхану для формирования защитного панциря, прежде чем его порежут на лоскуты? Отбросив невеселые подсчеты и закрыв глаза, Тобиус невербально пробудил заклинание Перламутровый Еж. Вокруг его головы появился венец, сплетенный из светящихся очей, а тело укрылось в коконе из энергетических жемчужин.

Стая лезвий устремилась к серому магу, и жемчужны стали лопаться с мелодичным звоном, превращаясь в длинные тонкие выбросы испепеляющей энергии. Они били по лезвиям, плавя и отшвыривая их, с какой бы стороны те ни залетали. Оборона оставалась безукоризненной до тех пор, пока клинки просто не закончились, расплавившись от магического жара. Тобиус сбросил Перламутрового Ежа, ударил Усталостью Металла, но тщетно - кто-то предусмотрительно защитил доспехи от столь очевидной атаки. Метнувшиеся к нему кинжалы были перехвачены телекинезом, и серый маг выплюнул Бездымный Огонь. Сгусток почти невидимого пламени со скоростью пушечного ядра врезался в стального мага и взорвался, пронзительно взвыв. Тобиус плевал этим заклинанием еще и еще раз, а затем вдохнул и выдал сплошную вопящую струю прозрачного пламени. Закончив с этим, он обхватил безвольное тело врага невидимым телекинетическим кулаком и сжал так, что заскрежетал металл.

- Убивать боевых магов - это не то же самое, что убивать беззащитных парализованных стариков. Теперь ты это знаешь.

Латы скрипнули особенно жалобно, изо всех щелей брызнула кровь, и раздавленное всмятку тело ухнуло навстречу земле. Тобиус улыбнулся с чувством глубокого удовлетворения, когда его ушей достиг тихий лязгающий звук удара. Месть сладка, а тот, кто сказал, что у нее привкус пепла, просто не понимал, о чем говорит.

Пора было улетать. После такого шума и парада вспышек в небесах оставалось только удивляться, почему волшебники из Ока Посвященных еще не бросились прочесывать пространство над столицей.

- Совсем жирные индюши веников не вяжут...

Что-то тяжелое и упругое врезалось Тобиусу в живот, затем ударило в спину, по лицу. Что-то невидимое схватило его и едва не вытрясло душу, начав болтать из стороны в сторону на огромной высоте. Серый маг расплескал вокруг себя сырую огненную гурхану, которая превратилась в сплошной шар ревущего огня, и на несколько мгновений над Спасбоженем стало светло как днем, но эта атака никого не задела. Рядом с ним просто никого и не было. А потом ветреные удары посыпались на Тобиуса со всех сторон. В конце концов три вихревых потока охватили его конечности и начали тянуть в разные стороны, будто пытаясь разорвать на куски, а из груди сам собой стал выходить воздух, что грозило схлопыванием легких. Понимая, что теперь он сам оказался игрушкой в чьих-то руках, Тобиус телепортировался в первое же место, всплывшее перед его внутренним взором.

Он перенесся в ночной лес, куда-то в глушь, такую дикую, что быть найденным волшебник мог лишь чудом. Когда-то, когда лишь начались его скитания, он часто забредал в пущи, рыская там, вдали от чужих глаз. В те времена беглец даже немного одичал и мог бы одичать сильнее, если бы не повстречал Дорота.

На вторые сутки пути в чаще вдали за деревьями раздался собачий лай. Тобиус не придал этому значения, хотя и постарался как можно дальше убраться от того места. Когда лай повторился, он понял, что его преследуют, и немедленно телепортировался на расстояние трех дневных переходов к югу. К вечеру того же дня лай нагнал беглого мага. Тогда Тобиус телепортировался далеко на запад и очутился в опасной близости от Дикой земли, но это не встревожило его так, как собачий лай, вновь раздавшийся невдалеке. Больше телепортироваться было нельзя, это отнимало много сил и оставляло астральный след, поэтому волшебник двинулся по лесу своим ходом.