Злом за зло

- Я пошел на сделку с совестью, и поскольку, как мы оба знаем, нам это не свойственно, я хотел бы обсудить это с тобой.

- То есть с самим собой?

- С самим собой, который некоторое время пожил отдельной жизнью. Я не могу говорить об этом с Талботом, мне еще не плевать, что он думает обо мне.

Двойник опустился на табурет, и Тобиус взглянул в свое лицо, в неприятное, не вызывавшее ни малейшей приязни лицо с острыми скулами, жестким ртом и парой стылых желтых глаз, чей взгляд не предвещал ничего доброго. Волшебник с неприязнью отметил, что стал чем-то более злым, чем-то более жестоким. Он помнил себя прежнего, будто не самого себя, а кого-то другого, но хорошо знакомого, и он понимал, что стал иным человеком.

Не вдаваясь в ненужные детали, Тобиус пересказал самому себе то, что с ним произошло, сам себя внимательно выслушал и сразу же все понял.

- Действительно поганая сделка, - сказал двойник, - если этот Зарц и есть Гариб, создавший арбалет, то он же и является создателем лермазу, а также и остальных трупов. Из всего этого следует, что сожженная конеферма и замученные до смерти люди, там, в Диморисе, и еще ахог знает сколько других жертв, на его руках. Одну из них ты пожал, замаравшись при этом, хотя, по совести, следовало бы убить тварь.

- По совести следует упомянуть, что я был на его территории, окруженный хоть и незримыми, но его слугами, а он, не стоит забывать, некромант из Черных Песков...

- И половина твоей силы была во мне, да. Нападать было бы чревато окончательной смертью, но рукопожатие... Мы вляпались. Некроманты знают, что книга у нас, но говорят, скорее всего, лживо, что не хотят ее. Ты подумал о том, что им просто требовалось убедиться в ее наличии?

- Подумал. Но там, где она есть, им ее не достать. К тому же некромантия появилась уже после исчезновения Джассара, и в черновиках теоретически не может содержаться ничего, связанного с ней.

- Тем не менее, черновики есть ценнейший артефакт и отличный рычаг для давления на Шивариуса, и под пытками ты бы им его выдал, - нахмурился двойник. - Муки плоти нам не в новинку, но сыны Зенреба способны пытать душу.

- Так говорят.

- В итоге приходим мы к тому, что сделано было необходимое, то, что нужно во имя нашего выживания и продолжения нашего дела. Если ты чувствуешь себя погано, то с этим ничего не поделать, за все надо платить, пусть хоть и такой мелочью, как остатки самоуважения. Мы не были наивны, когда выбирали этот путь, мы знали, на что шли и в чем готовились замараться...

Тобиус жестом показал, что в продолжении тирады не нуждается, и некоторое время они просидели молча.

- А что насчет информации? - спросил наконец двойник.

- Много обобщенного и полезного, но мало особо полезной конкретики. Мы правильно делали, что старались блюсти инкогнито везде, где только возможно, потому что за прошедшие декады Шивариус создал огромную агентурную сеть, покрывшую весь Вестеррайх, включая Папскую Область и Заозерье. У него есть агенты влияния, и в Кхазунгоре, и в Лонтиле, хотя там он не так могущественен; есть они и в государствах Правого Крыла.

- Удивительному разлету его интересов трудно не позавидовать.

- У него были деньги и время, не стоит удивляться такому размаху, - согласился Тобиус. - Секретные службы многих стран уже выслеживали и ловили его слуг, но ни разу эти успехи не дали особых результатов, ибо те ничего не знали. Многие служили Шивариусу, даже не подозревая об этом, находясь под ментальным гнетом, другие думали, что служат кому-то иному, третьи вполне осознавали, что делали, но ореол их связей с остальными членами организации был ничтожно мал. В королевских секретных службах даже родилось имя для того, что создал Шивариус: Мозаика. Сами по себе ее 'кусочки' ничего не значили и ценности не представляли, но архиренегат, взиравший сверху, видел полную картину.

- Красиво, - хмыкнул двойник, - Мозаика. Сам не замечаешь, как безобидное слово вдруг начинает звучать зловеще.

- Зарц является членом Мозаики, а также имеет влияние еще на нескольких, как и он, занятых проектом 'Архаддир' прислужников, но поскольку в основе устройства организации находится принцип атомизации, картина происходящего более чем бедна. Некромант знает лишь, что готовится нечто крупное, связанное с Мистакором. Что - неизвестно.

- М-да, много мы получили от этой сделки. Восстание магов против короля? - предположил двойник. - Исходя из того, что я узнал, это самый вероятный исход.

Оригинальный волшебник вопросительно посмотрел на вторичного.

- Я все записал. За те восемнадцать дней, что ты отсутствовал, я продолжал служить в Тайном кабинете, и время выдалось насыщенным. Мало того что на город снизошел 'огненный демон' в твоем лице, чуть не уничтоживший холм Силеи, так еще и... просто прочтешь, а то объяснять придется до рассвета. Наблюдение за автономным ядром тоже там.

Они замолчали.

- Ты готов? - спросил Тобиус через время.

- Я был создан с этой готовностью. Не ожидал, что просуществую так долго.

- Устал?

- Я заклинание, а не человек, и во мне прописано указание не отвечать на этот вопрос.

Серый магистр кивнул и развоплотил двойника. Оставшись в одиночестве, он вновь захотел курить и вытащил трубку драконьей кости. Записи нашлись подле кровати, прямо на полу, стопки исписанных каллиграфическим подчерком листов с датами и даже портретами новых знакомых. А вот под стопкой обнаружилась книга в переплете темной кожи, закрытая ремешком. Внутри тоже были отрывки, пронумерованные датами, вчитываясь в которые Тобиус со стремительно растущим удивлением узнавал свой собственный дневник, которого он никогда не вел. Записи уводили на годы назад, таким образом двойник, возможно, особо остро осознавая мимолетность своего существования создавал его материальное доказательство. Память, дарованная ему оригиналом, перешла на бумагу, все, что запало в нее, все мало-мальски значимые и яркие воспоминания, люди, поступки, мысли. Если двойник и испытывал горечь от чувства обреченности, то мастерски скрывал ее, ибо так велела ему суть прочитанного заклинания. Но свое краткое существование он все-таки увековечил.

Первым порывом было уничтожить книгу. Просто потому что Тобиусу она была не нужна, он не планировал и не желал ее, но потом он усомнился, вспомнил о том, как относился к сожжению любых книг Никопат Закладка. А еще что-то невнятное проснулось внутри и высказалось в защиту, что-то сродни жалости к мотыльку, кружащему рядом с горящей свечой, сбитому с толку ее пламенем и непременно обреченному на гибель. Прислушавшись к этой странной жалости, волшебник сжал дневник двойника левой рукой и заставил его исчезнуть. Впереди была долгая ночь, которую он намеревался посвятить чтению и табаку.

Тайный кабинет даром времени не терял, и за прошедшие восемнадцать дней у его агентов было много работы. Расследование появления гигантского огненного шара на пепелище в ночь после пожара они до конца не довели и вряд ли смогут, что хорошо, ибо даже без этого проблем хватало. Пока оригинальный Тобиус мучился обгоревшим куском мяса, переходя из рук в руки, его двойник вместе с Дези де Рахальезой и Люкой выслеживал преступников, торговавших красных песком, звездолобых фанатиков и прочих сомнительных личностей. Им удалось 'накрыть', как изъяснился Люка, алхимическую лабораторию, в которой производили наркотик, и захватить ячейку сектантов числом в полтора десятка бритых голов. Также двойник описывал несколько второстепенных дел, таких как жестокая расправа над парой людей в отдаленных трущобах на востоке города. Он подробно описал их искалеченные трупы с отрубленными ладонями и вырезанными языками, поясняя, что, со слов Дези, так местные преступники расправлялись со своими собратьями, которые украли не у того или сболтнули лишнее кому не следовало. Армадокиец также шепотом обронил, что, судя по знакам, вырезанным на коже мертвецов, они не угодили весьма крупной рыбешке, тому, кого вслух называть было не принято. Двойник, рассмотрев эти знаки, присыпанные, кстати, меловой пудрой, действительно распознал в них нечто вроде большой рыбы.