Злом за зло

- Епископ? - опешил Тобиус. - Боюсь, вы из лучших побуждений ввязались в большие неприятности. Если до его преосвященства дойдет мое имя, то, скорее всего...

- Он знает лишь то, что мой друг попал в беду по глупости, и только. Зачем бы мне сообщать ему, что мой друг уже пять лет разыскивается и магами, и Церковью? Тем более что если я сам понятия не имею об этом, значит, меня, добропорядочного купца, жертвующего огромные суммы на постройку новых храмов, нельзя обвинить в укрывательстве разыскиваемого.

- Вы рискуете головой, пан Вуйцик, - мрачно промолвил Тобиус.

- Как и вы, когда тащили за собой две перепуганных и раненых обузы по землям, захваченным варварами-людоедами, хотя в одиночку уж точно не попались бы им на глаза, - ровно ответил купец, глядя Тобиусу в лицо. - Долги надо отдавать, иначе после смерти они утянут наши души прямо в Пекло, мудрейший.

Какое-то время они ехали молча. Диморисиец достал из-за пазухи красивую трубку, инкрустированную янтарем и перламутром, и кисет, предложил Тобиусу. Когда волшебник достал свою, кукурузную, Вуйцик удивленно воззрился на нее, но ничего не сказал.

- Прежняя сломалась, увы, - пояснил волшебник, неловко набивая чашу табаком, щепоть которого стоила дороже тысячи кукурузных трубок.

Они курили, смакуя горячий пряный дым в легких, и довольно быстро свет в салоне потускнел.

- Куда мы едем, милсдарь Вуйцик?

- Ко мне домой.

- Это неразумно.

- Я настаиваю. Вы хорошо прятались, значит, было от кого, а у меня большой дом с отличной охраной. Давно ли вам удавалось поспать в полной безопасности? Судя по воспаленным глазам, очень давно. Дайте себе отдохнуть, а потом делайте что хотите, бегите прочь, прячьтесь или же оставайтесь у меня в гостях... сейчас мне больно на вас смотреть, мудрейший.

Спал Тобиус действительно неважно, но не только из-за постоянного нервного напряжения. За гранью яви поджидал Шепчущий, а порой сон отнимала боль.

- Вы окажете мне честь, если приютите на день, а потом я отправлюсь в дорогу. И так слишком много времени потеряно впустую.

- Ну хоть так.

Добрались лишь после рассвета - Поль Вуйцик жил вдали от окраины города, как и было положено состоятельному человеку. Он владел великолепным каменным особняком, или, как было принято говорить в тех землях, - палатами. Огромный красивый трехъярусный дом из камня с высоким забором, огибавшим большой участок земли с садом, нарядными фасадами и окнами, украшенными резным наличником.

Во дворе карету встречала толпа челядинов, которые приняли хозяйского гостя как бесценное сокровище, едва ли не на руках пронесли сквозь сени, обширный подклет и подняли на второй ярус, где в одной из многочисленных горниц стояла бадья с парящей водой. Рядом с нею ждали три румяные девицы с длинными русыми косами, ладные, пышногрудые, улыбчивые. Тобиус сразу отпустил их, сказав, что помоется сам, на что они с кокетством ответили - мол, велено тереть да мыть дорогого гостя. Тогда тусклые желтые глаза мага сверкнули злыми углями, а рот сжался в тонкую черту - служанки опрометью бросились вон.

Он задремал в горячей мыльной воде - сказалась усталость, - а когда деликатный стук разбудил его, челядин спросил - будет ли милостивый государь завтракать с хозяином? Искупанный и одетый в свежую, чистую, да еще и дорогую одежду, Тобиус явился в светлицу, вместительную залу с множеством окон, где был накрыт стол. Его ждали двое - хозяин дома и утонченная белокожая девица с длинной черной косой, красотой и нежностью почему-то напомнившая магу цветок подснежника.

- Простите мне мою невежливость при встрече. Я был несколько растерян. Рад, что вы смогли вернуться домой живыми и хотя бы относительно невредимыми, милсдарь Вуйцик, - сказал Тобиус, - и что в безопасности Анка так заметно расцвела.

- Спасибо, - тонким голоском ответила девица, хлопая длинными ресницами.

Тобиус удивленно посмотрел на улыбавшегося купца.

- Она говорит.

- После войны мы вернулись в Ривен, и я смог оплатить услуги Сехельфорсуса Чтеца, о котором узнал от вас. Спустя всего месяц лечения моя дочка вновь заговорила. Анка, это мудрейший Тобиус, я рассказывал тебе о нем, помнишь?

Девица застенчиво потеребила кружевной платок, потом нерешительно посмотрела на отца, будто ища покровительства, и только после этого смогла ответить.

- Дяденька, который нас с батюшкой от людоедов спас.

- Верно, моя милая.

- Батюшка часто про вас говорит, но я плохо помню, простите.

- С тех пор как ее разум прояснился, она все помнит хорошо, но годы забвения остаются в тумане...

- Помню батюшку, - тихонько продолжала Анка, - помню высокие стены, помню желтые глаза. Но у вас, дядечка, тогда совсем другой рот был, широкий, с большими-большими зубками, и вы всегда улыбались. А сейчас не улыбаетесь.

Тобиус постарался улыбнуться так, чтобы это не походило на поганую кривую усмешку вроде тех, что у него получались сами собой с некоторых пор. Он открыл сумку и изъял из нее нечто, похожее на большой черный мяч. 'Мяч' сонно замурчал, а потом у него появились большие кошачьи уши и широкий зевающий рот, полный крупных тупых зубов.

- Мря? - мяукнул Лаухальганда.

Анка взвизгнула от восторга и бросилась к отцу, подпрыгивая как маленькая девочка.

- Батюшка! Батюшка, это он! Это его я во сне вижу! Можно с ним поиграть? Можно?

Лаухальганда с удовольствием перекатился в изящные руки Анки и стал блаженно мурчать, будучи прижатым к совсем не детской груди. За стол она не вернулась, а так и ходила по светлице взад-вперед, милуясь с вновь обретенным другом. Поль Вуйцик поведал Тобиусу, что девушка отставала от сверстников в развитии и все еще считала себя ребенком, что, однако, ничуть не огорчало отца, некогда отчаявшегося услышать от родной дочери хотя бы одно осмысленное слово.

После завтрака хозяин палат и его гость проследовали на открытую галерею, с которой открывалась прекрасная картина дышавшего весенним цветом сада. Они расположились в удобных креслах, слуга принес горячего чаю со сладостями и табак. Прежде чем отпустить, Поль Вуйцик шепнул слуге что-то на ухо. Купец и волшебник раскурили трубки и повели степенную беседу, чередуя затяжки с глотками чаю.

- Ваше гостеприимство сделало бы честь и архимагу, милсдарь. Как подобает вежливому гостю, я напоминаю, что к следующему утру меня здесь не будет.

- Очень жаль, но ваша масть - ваша власть, я не могу препятствовать.

Они посидели, помолчали, покурили.

- Я также не буду спрашивать, почему пять лет назад все начали вас искать, - сказал купец. - Сразу после войны в Ривене что-то произошло, что-то очень значительное. Поговаривали о том, что маги Ривена предали страну. Один из высокопоставленных волшебников Академии был объявлен преступником, и его стали искать по всему Вестеррайху. Как и вас.

- Не стоит об этом.

- Я говорю о том, о чем знают все, у кого есть уши. Вас не объявляли преступником, и это обнадеживает, а зачем вы всем так понадобились, я знать не хочу. Боюсь. Просто интересно, что вы делали эти пять лет? Где были?

Тобиус пожал плечами.

- Прятался. Сначала хотел найти родное селение одного моего друга-диморисийца, он так красочно рассказывал о нем, как и о многом другом из своей жизни, что я решил скоротать там год-другой. Но прежде я угодил в другое место, где жили неплохие люди. Медвежий угол, тихий и спокойный. Там и обустроил себе логово под личиной того друга, рассказывая всем истории, которые слышал от него. А потом беда подобралась ко мне слишком близко, и я снялся с места.

- Но что дальше? Не отвечайте, если не хотите.

- Спрячусь опять, на этот раз лучше и дальше.

- Я бы на вашем месте вернулся.

- Куда вернуться?

- Туда, где вас побили.

- Почему вы решили, что меня... а хотя верно, у небитых обычно все конечности целы.

Поль Вуйцик, заметивший усмешку, выползшую на худое лицо волшебника, подавился табачным дымом.