Страница 27 из 33
В дверях спальни показался Княжевич - полностью одетый и, пожалуй, даже чересчур энергичный.
- Вероника, марш завтракать и в университет! - бодро объявил он и тут же скрылся.
Я растерянно посмотрела ему вслед, гадая, не приснилось ли мне произошедшее ночью. Но слишком уж всё было реалистично и правдоподобно для сна. К тому же, обычно я ложилась спать в пижаме и до этого утра ещё ни разу не просыпалась... без ничего.
Через некоторое время, когда я появилась на кухне, Дарий уже успел оттуда уйти. Нельзя было сказать, что он намеренно избегал меня, но, как бы то ни было, а кофе мне пришлось пить в одиночестве. Я едва не разлила его, так торопилась. Не хотелось опаздывать в университет в первый же день, а ведь следовало ещё заглянуть в общежитие, чтобы оставить там вещи. Мне предстояло вернуться к учёбе и вести себя как ни в чём ни бывало, чтобы ни преподаватели, ни однокурсники ни о чём не догадались.
Вот только был ли смысл притворяться, если кто-то всё равно знал о том, что я там была и всё слышала?
Княжевич не появлялся, пока я торопливо собирала вещи и выходила из спальни. Ощущения казались странными - если недавно я была совершенно не в восторге от перспективы пожить у него какое-то время, то сейчас мне не хотелось уходить. Но ведь остаться он тоже не предложил...
Ключ вместе с цепочкой я поначалу спрятала в самый потайной карман сумки, но затем передумала и снова надела на шею, спрятав под одеждой. Так мне было гораздо спокойнее. К тому же, я знала о том, что кто-то успел побывать в моей комнате общежития, и ничего не мешало неизвестному человеку повторить это, пока мы с соседками будем в университете.
- Жду тебя в машине! - крикнул Дарий.
Выходя из квартиры, я хлопнула дверью так, что даже руке стало больно.
В машине Княжевич был таким же, как обычно. Невозмутимым, уверенным, разве что слегка задумчивым. Когда он вытащил сигареты и закурил, я ничего не сказала. Никто никогда не учил меня тому, как нужно разговаривать на другой день с человеком, с которым провела ночь. Особенно если он ведёт себя так, как будто ничего не было.
Внезапно разозлившись, я решила, что в таком случае мне оставалось лишь поддержать правила игры. Если он решил молчать - пожалуйста, если сожалел о том, что случилось, - пусть! Я ни о чём сокрушаться не собиралась.
Машина остановилась недалеко от здания общежития, и Дарий повернулся ко мне, когда я уже собиралась выйти.
- Обещай, что будешь осторожна и позвонишь мне, если что-то случится, - проговорил он. - Обязательно. В любом случае.
- Хорошо, - ответила я, пожимая плечами. Позвонить-то я, конечно, могу. Если успею.
Княжевич наклонился ко мне, и его губы дрогнули, будто он собирался сказать что-то ещё или поцеловать меня. В окно машины негромко, но требовательно постучали. Я вздрогнула и, резко развернувшись, увидела Инну, которая смотрела на меня с поддразнивающей усмешкой.
- Доброе утро! - произнёс Княжевич, открывая дверцу машины. - Возвращаю вашу подругу.
- Вовремя, а то я уже думала, что ты не приедешь, - отозвалась она, ответив на его приветствие.
Я подхватила свои вещи и выскользнула из машины. Обгоняя Инну, направилась к входу в общежитие. Я ни разу не обернулась.
Позже, поздоровавшись с остальными девушками и оставив в комнате вещи, я отправилась в университет, окружённая толпой других студентов. Возможно, именно благодаря этому я почти не почувствовала страха, когда перешагивала порог здания. В прохладном холле было ещё более шумно, чем на улице. Учащиеся приветствовали друг друга, обнимались, обменивались новостями. Преподавателям с трудом удалось организовать это галдящее сборище в отдельные группы по курсам и проводить на собрания в аудитории.
Я сидела за столом рядом с Инной. Она казалась весьма довольной и, судя по красноречивым взглядам в мою сторону, собиралась возобновить атаку вопросами по поводу наших с Княжевичем отношений. Я решила, что буду держаться до последнего и делать вид, будто не понимаю, что она имеет в виду, расспрашивая о том, что между нами происходит.
А впрочем, я, и правда, этого не понимала. Теперь, когда стало очевидно, что мои чувства к нему значительно превышали дружеское расположение и благодарность за помощь, я чувствовала себя ещё более уязвимой, чем раньше. Холодное поведение Дария этим утром причинило мне куда больше боли, чем его саркастические комментарии и тот факт, что раньше он обращался со мной, как с ребёнком. От этого ощущения чудесные воспоминания о прошедшей ночи постепенно таяли, уступая место тревогам сегодняшнего дня, которого я заранее боялась. Может быть, нужно было набраться смелости и попытаться поговорить с ним?
От этих мыслей меня отвлёк звук открывающейся двери, в которую кто-то вошёл. Должно быть, явился опоздавший на начало собрания студент. Я ещё ниже опустила голову и зевнула.
- Вы все, должно быть, знаете о том, что случилось с нашим уважаемым деканом, - произнесла Элла Руслановна. - Сейчас мне бы хотелось представить вам нового декана Карла Карловича Розенберга.
Услышав эти слова, я бросила взгляд на сидевшую рядом Инну. Карл Карлович Розенберг? Её отец?
Подняв глаза, я увидела рядом с преподавательницей высокого представительного мужчину, который производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека, наделённого силой и властью. Я помнила, как он заходил к Инне в общежитие. Но случалось это крайне редко. Инна говорила, что у её отца какой-то крупный бизнес. Кроме того, она рассказывала о том, будто он - один из сильнейших магов нашего времени.
- Добрый день! - произнёс Карл Розенберг, обводя взглядом аудиторию. - Мне особенно приятно приветствовать собравшихся здесь студентов, потому что среди них находится моя единственная и любимая дочь Инна.
Розенберг говорил что-то ещё, но я больше не разбирала слов. Слышала только его голос, от звучания которого у меня внутри всё переворачивалось и сжималось в тугой узел. Руки сами собой соскользнули под стол, пальцы начали крутить кольцо-амулет, всё крепче сжимая его. Окружающие слушали выступление нового декана, и никто не замечал, что со мной происходило. Голос говорившего звучал медленно, размеренно, официально, его интонации было другими, нежели тем вечером в коридоре университета, и всё же я знала, что слышала именно его.
В последнем усилии сдержать поток магии я уцепилась за сиденье своего стула, но было уже поздно. Зазвенели выбитые мощной волной стёкла. В аудитории раздались крики. Где-то захлопали двери, зашумели шаги, заскрипели ступеньки лестниц. С громкими хлопками полопались украшавшие помещения университета воздушные шары. По зданию разнёсся истошный вой пожарной сигнализации. Всё это случилось практически одновременно и произошло по моей вине.
Я не сопротивлялась, когда Элла Руслановна подошла и вывела меня из аудитории. На нас смотрели с изумлением и страхом. Поймав на себе взгляд тёмных глаз Карла Розенберга, я не сразу отвернулась.
В просторном кабинете, где находились рабочие места преподавателей, я устало рухнула на стул. Элла Руслановна нервно потирала руки и ходила туда-сюда. От мелькания её пестрой одежды у меня зарябило в глазах, и я зажмурилась.
- Вероника, вы же понимаете, что мне придётся позвонить инквизиторам? - проговорила она, поворачиваясь ко мне.
Я кивнула, наблюдая за тем, как она потянулась к телефону. Разговор занял всего несколько минут. Я вспомнила Виолетту и поняла, что меня в ближайшее время ожидает то же, что произошло с ней. Кстати, я так и не увидела её в этот день - ни в общежитии, ни в университете. Её как будто и не было вовсе. Может быть, те студенты, которые попадали в руки Инквизиции, отчислялись из Университета Магии? Или... просто больше не возвращались?
- Может быть, вы хотите кому-нибудь позвонить? - спросила преподавательница. - Семье, например?
В памяти возникли слова Княжевича, сказанные сегодняшним утром. «Обещай, что будешь осторожна и позвонишь мне, если что-то случится, - услышала я от него на прощание. - Обязательно. В любом случае».