Страница 41 из 76
Справа кабак какой-то, у входа мотоциклы стоят с белыми шлемами, закинутыми небрежно на плечи руля. Дальше идем, еще дальше… Кто-то движется навстречу, один, два, много…
— А, привет!
— Здорово! Вы откуда?
— Из Рыбачьего.
— Там как? Мы завтра как раз туда собирались.
— Та шмон какой-то. «Беркут» в Планерском бушует… Вот мы сюда двинули. Здесь-то у вас как? Тихо?
— Да, вроде да. Кидайте вещи, там выше, к панкам. У них тихо. А мы вот жрать идем…
— Ну, давайте! Когда вернетесь-то?
— А черт его знает. Может, как жара спадет…
«Откуда они друг друга знают? — с удивлением в одном из шедших навстречу парней Слава почти угадал Левку, — а вдруг не он? Левка в драных джинсах? Не может быть!» Компания уже ушла дальше.
Приятно устроившись в душной тени, Слава наконец смог полностью прийти в себя и попытался еще раз мысленно обрисовать ситуацию. Вывод напрашивался совершенно неутешительный: он здорово влип. Марго, Жора, Бек — люди Цеппелина, перевозили наркотики в банках из-под ношпы и фургон с диваном, где труп лежал и сумка… Слава невольно поежился. Этот Цеппелин — Евгений Альбертович, милин отчим. Они все эту самую Милу прекрасно знают. А зачем им труп, диван, фургон, сумка и «ношпа»? А эти со штырями и татуировками? Они люди какого-то Рыбака, им нужно прислать Цеппелину милину голову в мешке. Зачем? Интересно, тогда в мешке были головы тех людей в пиджаках, убитых на нудистском пляже? Слава искренне обругал себя, что не посмотрел. А на кого работает тот зеленый — «муха» с газовым пистолетом? Или другой — Николас, что он нашел в фургоне?
— А вы его потом видели?
Неожиданность вопроса застала Славу врасплох. Он понял, что рассуждал вслух, и невольно напряг мышцы, рывком сел, готовясь к новой драке.
— Ладно, парень, расслабься, — напротив сидел бородатый мужик, похожий на скарабея-навозника.
— Я вам билеты покупал, — мужик-навозник внимательно присмотрелся к славиному лицу.
— Ну, что? Отошел? — неожиданно мягко спросил мужик, отхлебнув глоток чего-то из аллюминиевой фляги.
— Простите? — переспросил Слава, всматриваясь в «скарабея»: светло-серые глаза, спокойные до равнодушия, в которое Слава уже не мог поверить.
— Макс, — представился мужик-«скарабей» и протянул руку.
— Невольно подслушал вашу беседу с самим собой и просто не мог не вмешаться. Я думал, вы снова бредите, — он лукаво усмехнулся.
— А вы что, тоже? — сделал неопределенный жест Слава.
— Ну нет, что вы. Ни в коем случае.
— Просто, интересуетесь?
— В некотором роде. Можно и так. — «Скарабей» небрежно привалился к дереву и, закурив, протянул пачку Славе. Тот отрицательно покрутил головой.
— Вы сами мне можете задать некоторые вопросы. Вероятно мои ответы вам окажутся полезными…
— А на кого вы работаете? — съехидничал Слава.
— В первую очередь на себя.
— А во вторую?
— На других… Вы задаете вопросы не о том.
— А зачем вам надо корчить из себя сфинкса?
— Николя застопил фургон? — мужик смотрел по-деловому, и было видно, что больше не шутит. Пришлось ответить:
— Да.
— Что он там взял?
— То ли дискету, то-ли кассету, я не понял. А чей там был труп?
— Не тот труп, совсем не тот.
— Невинного человека?!
— Да как тебе сказать?.. Евгений Альбертович ошибся слегка. Но и тот, который стал трупом, тоже ошибся. Он должен был убить милиного отца, но промахнулся..
— Цеппелина? — на минуту опешил Слава.
Макс расхохотался:
— Они что, с Милочкой очень похожи?
— А что искал этот, Николас?
— Информацию, мой друг, только информацию. Важнейшая вещь в мире!
— Какую информацию? А отец, он кто?
— Да вам-то что? Человек, такой же как и все мы… — лицо Макса приобрело некоторое романтическое выражение, — Как и всем нам, ему приходится бороться за себя и своих близких. Значит, он нашел?
Слава не сразу понял:
— Что? А, да. Потом довез нас до стоянки, где эти, водители, костер развели, и потом куда-то пропал. Вот и все. Еще он Миле свою футболку дал, — немного подумав, вспомнил Слава.
— Зачем? — не понял Макс.
— У нее нет вещей, и она запачкалась, — почему-то пришлось перевести взгляд на огромные валуны, о которые с шумом разбивались волны.
— А сумка?
— Из фургона.
Макс задумчиво жавал пожухлую травинку:
— Что в ней было?
— Кружки, зубная паста «Экстра», консервы, одеяло, — задумчиво наморщив лоб, стал перечислять Слава, — или одеяла не было?
— Бумага, записная книжка? — подсказал Макс.
— Нет. Только туристический проспект и карта, но они ее кровью заляпали.
— Покажи! — на минуту лицо Макса приобрело хищное выражение, потом все улеглось.
Порывшись в сумке, Слава растерянно пожал плечами:
— Наверное, она у Милы, — он оглянулся, ища ее глазами, но не нашел.
Между палатками кто-то спал, подстелив спальники и накрывшись тряпьем, над небольшим костерком зачем-то кипятили молоко. Манную кашу что-ли варить? Незнакомая грязная и пьяная в стельку девочка дула в сломанную флейту, издавая единственную унылую ноту. Наконец, из палатки вылетел мужской кроссовок и выбил флейту у нее из рук, девочка завалилась следом и заснула.
— А что вы собираетесь делать дальше? — задав дурацкий вопрос, Макс смотрел хитро, словно спрашивал не об этом. — Если Поганка все на тебя свалит, сам понимаешь, какую рыбу-фиш из тебя приготовят!
— А Рыбак — кто?
— Наркотики, им те баночки нужны.
— Что в них было? — Слава неприятно поежился, воспоминание о том странном состоянии, в котором он очутился после приема «ношпы», отталкивало и манило одновременно. Хотелось повторить, он помнил странный воссторг…
— Опиаты, сложный состав. — Выложив на ладонь пару кругляшков, как те из баночки, Макс прищурился, — Визывают сильную зависимость после первого же приема. — Он высыпал таблетки Славе на ладонь. — Это смертельная доза, тогда тебе повезло.
Сжав кулак до боли — в кожу врезались ногти, Слава минуту боролся с противоречивыми чувствами в своей душе. Пристально вгляделся в спокойные и уверенные глаза собеседника.
— Хочешь — выброси, хочешь — прими. Они твои, — Макс стал ковырять веточкой в зубах.
— Ты сволочь, Макс, — Слава зашвырнул таблетки в море, — Какая сволочь!
— А ты молодец! Оказался единственным способным на такое: стопроцентная зависимость, физиологическая. Победил.
— Не больно-то и хотелось, — соврал Слава, но ноги подогнулись, и он осел на землю.
— Их используют для превращения людей в зомби — необратимые изменения в психике. Не злись. Это был просто анальгин. Я поменял таблетки…
Слава сам не понял, как это случилось. Он вскочил, словно пружина, выбросив кулак в сторону бородатого ухмыляющегося лица. Попал. Рука идет назад, нога — одновременно — вперед…
Этот удар Макс мягко отбил, но сам не пошел в атаку и даже не принял никакой стойки. Ухмыляется себе — а лицо открыто, бей, кто пожелает!..
От последнего победного удара Славу удержал пристальный милин взгляд. Она спокойно пила пиво и смотрела на драку, скрестив по-турецки ноги. Больше никто не обращал на них внимания. Слава нелепо замер в красивой стойке только на секунду, но Макс уже успел демонстративно заложить руки за голову. Сдался. Из его разбитой губы на истоптанную землю капала кровь пополам со слюной, тянулась ниточкой, и Максу приходилось сплевывать.
Из полиэтиленового мешка, лежащего за спиной, Мила достала еще пару округлых бутылок пива с отодравшимися этикетками, поставила их рядом:
— Мой героический Слава, ты не хочешь немного перекусить? — следом она достала какие-то пирожки, кажется, хачапури.
— Нам надо привести себя в порядок, — Макс почему-то покровительственно похлопал по плечу Славу и подтолкнул к морю, — Окунемся и мигом назад!
— Валяйте, — отхлебнув еще пива, девочка откусила пирожок, брызнувший сок залил футболку и потек с подбородка на шею, грудь и живот.