Страница 47 из 50
«Тотчас после начала войны, – читаем мы в одном из трудов по истории дипломатии, – дипломаты воюющих стран занялись сочинением версий, обелявших их собственные правительства от обвинения в разжигании войны. В сериях так называемых «цветных» книг дипломаты всех стран старались внушить массам, что их правительства ведут лишь оборонительную войну»[106].
Работу защитных механизмов нетрудно отметить в широкой сфере этнополитики, а также в этнополитологических трудах. И было бы интересно исследовать те формы, в которых защитные механизмы используются в этих сферах политической активности, в отношениях глав государств, министров иностранных дел, при составлении договоров и в самих договорах и т. п. Если еще больше конкретизировать проблему, то можно, например, задать вопрос: считается, что канцлер Германии Отто Бисмарк был мастером создания блоков и составления договоров; в таком случае какое место в его умственной деятельности на дипломатическом поприще играли различные рационализации и интеллектуализации? Считается, что он сумел создать целый ряд уровней дипломатической защиты Германии[107]. Каким образом он это осуществил и какие защитные психологические механизмы использовал?
Собираясь объявить войну России, канцлер Германии Бетман пытался выдать эту агрессию в качестве войны против царизма: он постарался представить дело так, как будто выступает в интересах социал-демократии. Немецкие лидеры стремились создать видимость того, будто ведут «народную войну» против деспотизма. «Бетман решил, что германскому правительству выгоднее начать войну под лозунгом борьбы с царизмом. Он был уверен, что германские социал-демократы ухватятся за этот лозунг и это облегчит им поддержку им немецкого империализма в мировой войне. С точки зрения внутренней политики канцлер не ошибся»[108]. Иначе говоря, ему удалось обмануть социал-демократов. Но мы думаем, что ему удалось обмануть не только немецких, но и русских социал-демократов, которые во время войны усилили свою борьбу против правительства своей страны и довели страну до известных революций 1917 года.
Б. Пример политической рационализации из жизни Мао Цзэдуна. – В 1943 году в Особом районе Китая, где находились центральные органы КПК, сложилось тяжелое экономическое положение. Политбюро ЦК КПК решило «… выбросить в течение года ан рынки провинций, находящихся под управлением центрального правительства (так называемый внешний рынок), не меньше одного миллиона двухсот тысяч лян опиума.
Опиум будут производить в основном армейские части (это и выращивание мака, и его обработка). Главный поставщик – районы 120-й пехотной дивизии Хэ Луна (дивизия этим давно занимается).
Отдано распоряжение о массовой скупке опиума на территориях, захваченных японцами. Опиум – груз малогабаритный. Не составляет труда доставить его в Яньань или другие специально назначенные пункты Особого района, откуда он будет распространяться по провинциям, подвластным центральному правительству, и распродан втридорога»[109].
Руководство КПК и лично Мао понимали, что продажа опиума – преступление. «Уполномоченным по опиумной проблеме был назначен Жэнь-Би-ши, который в беседе с П. П. Владимировым сказал, что товарищ Мао Цзэдун понимает, что не совсем чистоплотна эта опиумная спекуляция, разведение мака и производство опиума». Однако товарищ Мао Цзе-дун указал, что в данной конкретной обстановке опиум призван играть передовую революционную роль и ошибочно было бы им гнушаться. Политбюро единодушно поддержало точку зрения председателя ЦК КПК»[110].
Ясно, что здесь мораль приносили в жертву политическим амбициям Мао и его соратников. Однако Мао переживал моральный конфликт или диссонанс, от которого решил освободиться с помощью рационализации.
Очевидно, что такого рода рационализации составляют сердцевину политической демагогии. Если бы цели Мао были подлинно гуманными, то он вряд ли пожелал прибегать к таким методам обеспечения победы своей партии. Истина состоит в том, что его интересовал лишь захват власти во всей стране, установление своей личной диктатуры. Наряду с этим подлинным мотивом своей активности (который он, конечно, скрывал), он выставлял перед другими иные мотивы: желание счастья для народа, стремление к обеспечению победы марксизма в Китае и т. п., ссылаясь на которые и оправдывал свои аморальные действия. Эти высокие мотивы имели защитный характер и послужили психологической основой для развертывания других защитных механизмов: рационализации, агрессии, проекции (он проецировал на гоминдановцев и на их лидера – Чан Кайши собственные антинациональные и другие намерения).
Здесь наблюдается одна общая закономерность: для успешной рационализации недостаточно скрывать подлинные мотивы и цели своих поступков (да и рационализация также призвана скрывать подлинные мотивы личности). Необходимо сформулировать выставляемые и морально приемлемые мотивы, против которых никто не посмеет открыто выступить, поскольку они благородны, исходят из принципов высокой морали и т. п. Если такие мотивы уже сформулированы, то уже нетрудно свои реальные действия и поступки, исходящие из скрываемых мотивов, свести к выставляемым мотивам.
С помощью такого психологического механизма совсем нетрудно повышать цены на товары и услуги и утверждать, что это делается ради счастья народа; репрессировать людей, лишить их счастья, и опять утверждать, что это делается для их же счастья, и т. п. Это несложный механизм, им может успешно пользоваться любой демагог, если он аморален и жесток.
Политические рационализации широко распространены и используются в самых различных вариантах. Поэтому следует выявить все их разновидности и подвергать систематическому исследованию. Это позволит значительно углубить и расширить теорию рационализации и политико-психологический анализ политических поступков людей. Плодотворным обещает быть синтез теории рационализации и таких известных социально-психологических теорий, как теории когнитивного диссонанса и атрибуции.
Проблема, которую кратко можно выразить в виде вопроса: «Можно ли совершать преступления ради благородных целей?» – интересует мыслителей уже давно, она находится в центре сюжета романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». То обстоятельство, каким образом каждый индивид решает для себя эту и аналогичные проблемы, может служить индикатором уровня его моральной зрелости. Поэтому при их анализе следует применить также достижения в исследовании процесса морального развития личности, за которые мы обязаны прежде всего Жану Пиаже и Лоуренсу Колбергу.
В. Нападение на Югославию и политические рационализации лидеров НАТО. – В конце марта 1999 года страны, входящие в военно-политический союз НАТО, начали массированные бомбардировки Югославии с целью, как заявили тогдашний президент США Бил Клинтон, секретарь НАТО Хавьер Солано, госсекретарь США Мадлен Олбрайт, премьер-министр Великобритании Тони Блейер и другие лидеры НАТО – заставить президента Югославии Слободана Милошевича прекратить гонения на косовских албанцев и подписать ультимативное соглашение на переговорах в Рамбуйе (близ Парижа). Милошевич и его представители на переговорах, естественно, отказались капитулировать, очень верно предвидя, что лидеры НАТО стремятся окончательно расчленить и уничтожить Югославию. И вот после этого главари НАТО приняли глупое решение о бомбардировке Югославии, чтобы этим способом заставить Милошевича капитулировать. Принимавшие такое решение политики совсем не считались с патриотическими чувствами сербов, с их исторической памятью и национальным характером. Дальнейшие события известны: сербы потеряли Косово, сердцевину их родины натовцы передали мусульманам-албанцам.
106
История дипломатии. Т. 2. Дипломатия в новое время (1872–1919). Под ред. академика В. П. Потемкина. М., 1945, с. 7.
107
См.: указ. соч., с. 94–95.
108
История дипломатии, с. 261.
109
Владимиров П. П. Особый район Китая (1942–1945). М.: Изд-во Агентства печати Новости, 1973, с. 175.
110
Владимиров П. П., указ. соч., с. 175.