Страница 69 из 97
Глава 14
Налетевшая буря швырнула в окно горсть песка… Полновесные капли забарабанили по стеклу… Стон высоких деревьев, захваченных вихрем, казался мучительной песней страдальцев… Громкий треск дров, прогоравших в большом очаге за решеткой из меди, как будто бы вторил им… Бронвис стремительно встала, чтобы задернуть плотные шторы на окнах. Знакомые стены… Знакомая мебель… Ковры… Она снова вернулась к себе, в замок брата, и вновь задавалась извечным вопросом: “За что?”
“Орм, за что?” — закричала она ему вслед, но ответа не было. Бронвис не стала спешить уезжать, но трагический взрыв и события ночи заставили быть осторожной. Решение Орма жениться на ведьме из леса ее оскорбило, но изменить что-то Бронвис уже не могла, как и жить в его замке.
— Орм, ты пожалеешь о сделанном! Ты пожалеешь! — шептала она, как молитву, когда возвращалась к себе.
Но картина, представшая взору красавицы в замке Вальгерда, задела не меньше, чем драма несчастной любви.
На зов у ворот поначалу никто не ответил. Тяжелый дверной молоток старой бронзы, висевший у входа, куда-то исчез. Служанка чуть не сбила в кровь руки, пытаясь привлечь громким стуком внимание, чтобы заставить впустить их. Наконец глухо лязгнул засов.
— Ты заснула?! — гневно вскричала Бронвис, однако девица в небрежно расстегнутом шмизе, нижнем платье из шелка, залитом вином, лишь зевнула, нахально уставившись на нее.
“Кто позволил прислуге разгуливать в платье высокородной? — огнем полыхнуло в мозгу. — И к тому же один шмиз без котта, без верхнего платья!”
Когда-то, во время веселой жизни в столице, сама Бронвис часто прибегала к такому наряду, желая подразнить Властителя и полагая: фривольный намек много лучше простой наготы. Но сегодня, увидев служанку, она возмутилась от чистого сердца.
— Оденься, как подобает! Потом отправляйся наверх и вели приготовить мне комнату, — гневно велела красавица, но незнакомка не сдвинулась с места.
— А ты кто такая? — нахально спросила она.
— Я хозяйка этого замка! — высокомерно ответила Бронвис. Ей очень хотелось добавить к словам оплеуху, но что-то в обличье девицы сдержало ее. Может, страх, что нахалка ответит ей тем же?
— Хозяйка? Видали мы тут…
Ответ был непонятен, но оскорбителен. Бронвис взвилась:
— С меня хватит! Ступай за Вальгердом и передай ему, что я его жду!
Брат явился достаточно быстро. Увидев сестру, он как будто бы не удивился, лишь с легкой насмешкой спросил:
— Насовсем?
Что-то в тоне заставило вздрогнуть. За время разлуки Вальгерд опять изменился. Уже направляясь от Орма домой, Бронвис думала, что Златоглазый был должен стать таким, как зимой. Даже, может быть, хуже. Но внешне Вальгерд отличался от человека, сохраненного памятью Бронвис. Теперь в Златоглазом было нечто, что резко выделяло его из толпы.
— Он уже не похож на придворного… Одет так же небрежно, как все остальные… Не брился, наверно, дня три, если только не семь… Почему же… Почему… Что такое в нем вдруг проявилось? — уже оказавшись одна, размышляла сестра.
Очень скоро она убедилась, что Вальгерд успел превратить этот замок в притон, натащив местных шлюх для разнузданной свиты. Оставшись один, он совсем потерял стыд. Однако он не был, как раньше, просто хозяином, щедро швыряющим деньги. Для этой ватаги он стал предводителем не на словах.
Бронвис вдруг ощутила, что Вальгерд внушает страх. Люди просто боятся его. Это было не слишком привычно. В Лонгрофте его алогичные вспышки животного гнева не вызывали почтения.
— Может, отребье умеет ценить только грубую силу, способность жестоко расправиться с тем, кто посмеет не угодить главарю? — задавалась вопросом красавица.
Внешне Вальгерд уподобился этому сброду. Он теперь не носил украшений за исключением камня на черной цепочке. Но этот булыжник, покрытый налетом, похожим на ржавчину, вряд ли заслуживал право назваться дорогим самоцветом.
— Какое уродство! — подумала Бронвис, заметив у него медальон.
Ей было трудно припомнить, откуда он взялся у брата, спросить же и в голову не пришло.
Оказавшись в своей старой комнате, Бронвис пришла в ужас. Здесь кто-то явно успел похозяйничать: с двери сняли засов. Знаменитый бархатный полог, привезенный из Лонгрофта, так же исчез, как и все гобелены со стен, как и мягкие шкуры. На сундуках для одежды были сбиты замки. Половина нарядов, оставленных в замке, пропала. При виде такого погрома она замерла. Ей безумно хотелось броситься вниз и, вцепившись в рубашку Вальгерда, выкрикнуть брату в лицо:
— Ты считал, что я больше уже не вернусь?! Ты поверил, что замок лишь твой? Я ведь тоже хозяйка! Запомни!
В столице, наверно, она бы так и поступила, но здесь Гальдорхейм… До отъезда красавицы к Орму, когда Хейд бывал у них в замке, брат не посмел бы так с ней обойтись, а теперь…
Бронвис вдруг поняла, что она беззащитна: никто не решится помочь ей, она в полной власти Вальгерда. Брат может велеть своим диким дружкам обращаться с ней, как с королевой или, напротив, как с девкой или прислужницей. Может вступиться, когда кто-то слишком зарвется, или унизить ее.
Эта мысль пробудила тоску. Если Вальгерд позволил так разгромить эту комнату, вряд ли ей стоит наивно мечтать, что он станет заботиться о сестре, так нежданно вернувшейся в замок. Она лишь помеха ему!
Бронвис стал бить озноб. Осторожно присев на кровать, она плотно закуталась в плащ. Орм… Сначала он подал надежду, потом прогнал прочь… Эта ведьма из леса околдовала его… Обрекла ее, Бронвис, на муки, заставив вернуться к Вальгерду… Орм… Руни…
— Вы оба! Вы оба заплатите мне!
Но мечту об ужасной расправе прервал голос Сварты, спросившей с испугом: “Мы здесь будем жить?”
Удивленно взглянув на служанку, Бронвис ответила:
— Мы? Ты забыла, где твоя комната? Хочется верить, что звонок в полном порядке. Если я захочу, то смогу тебя вызвать сюда. А пока приберись, приведи все в порядок.
— Но я…
— Что такое?
Гнев Бронвис заставил Сварту умолкнуть, хотя ей хотелось напомнить: хозяйка сама говорила, что грязь могут выгрести и деревенщины, Сварте же нужно прислуживать только ей лично.
По счастью, Сварта быстро нашла все, что нужно. Ей были не слишком приятны бесстыдные взгляды прислужников и очень грубые шутки, однако никто не решился приблизиться к ней. Слуги не смели ее трогать, так как не знали, что значит для Вальгерда слово ее госпожи.
Оказавшись у Бронвис, Сварта сразу сказала, кивнув на дверь:
— Вам бы неплохо приделать засов.
— Знаю и без тебя! — огрызнулась красавица, всем своим видом показав, что советы служанки ей ни к чему.
Пока длилась уборка, Бронвис не двигалась. Вычистив комнату, Сварта хотела спросить, не сходить ли спросить, где ей взять гобелены, но потом передумала.
— Если хозяйка захочет вернуть свои вещи, то пусть спросит брата. Он вряд ли посмеет не выполнить личную просьбу сестры, а мне может и отказать, — промелькнуло в мозгу.
Сварта знала, что в сундуках есть белье и ковры. Уезжая из этого замка в начале весны, Бронвис, помня, что в Лонгрофте часто, приехав к хозяину, гость получал лишь пустую комнату, захватила с собой все необходимое.
Вынув нужные вещи, служанка постаралась придать помещению жилой вид.
— Здесь не слишком роскошно, но все же пристойно, — подумала Сварта, закончив.
Она справедливо ждала похвалы, но хозяйка молчала.
— Я сделала все, что могла! — наконец очень громко сказала она.
— Так иди!
Пришлось выйти. Уже оказавшись в комнатке, где она раньше жила, Сварта честно призналась, что место при Бронвис не кажется ей подходящим. Она не хотела здесь жить!
Бронвис не хотелось спускаться в центральную залу, но выхода не было. Только Вальгерд мог приказать слугам врезать засов или просто замок. Слуги не подчинялись. Не смея открыто грубить ей, они повторяли: “Как скажет наш господин!”