Страница 3 из 6
That youʼre coming back, youʼre coming back for me…
Забросив ружье в грузовой отсек пикапа, Эльза схватилась за ручку открытой двери и забралась в кабину. Киллиан завёл мотор и, ловко выкручивая руль единственной рукой, вывел автомобиль на грунтовую дорожку.
— Как ты здесь оказался? — осмелилась наконец спросить девушка, покосившись на профиль своего невозмутимого спасителя. За всю дорогу из леса до машины они не обменялись ни словом, и теперь, нарушив висевшее между ними молчание, она отчего-то испытывала некую неловкость.
— Я подозревал, что ты выкинешь нечто в этом роде, — пожав плечами, безмятежно заявил Джонс.
— Даже после того, как ты запугивал меня страшными байками о том, что обычно делает Голд с теми, кто перешёл ему дорогу?
Он бросил на неё быстрый насмешливый взгляд:
— Как раз именно потому, что запугивал. Это ведь только распалило твой гнев, верно?
Эльза предпочла не отвечать.
За прошедшие месяцы жалобы на псов Голда лишь участились. А прошлой ночью одно из этих чудовищ напало на подростка. Феликс чудом остался жив, и, вероятно, его лицо теперь на всю жизнь останется изуродовано шрамом. Но Голд опять вышел сухим из воды.
Всё это время Эльза не оставляла попыток добиться правосудия законным путём, но все её затеи с треском проваливались. Джонс, заметивший возрастающую в ней нервозность, своими предостережениями, получается, лишь усугублял и без того опасное положение.
В конце концов, Эльза решилась. Уйдя с головой в очередной спор с Джонсом о том, как следует поступить с собаками Голда, она вдруг поняла, насколько всё это бессмысленно. И вспомнила небрежно брошенные им в ту памятную ночь в баре слова. Тогда сама мысль о том, чтобы пристрелить пса, казалась ей дикой. Но после всего случившегося… да, она решилась. И схватилась за ружьё.
Теперь же запоздалое осознание того, что она только что собственноручно совершила двойное убийство, вызывало мучительную тошноту. Эльза до боли прикусила щеку изнутри и зажмурилась. Она пыталась убедить себя, что собаки Голда вовсе не домашние животные, а существа, взращённые только для убийства. Но легче отчего-то не становилось.
— Если я скажу тебе, что они явно напрашивались, чтобы их накормили свинцом, тебе станет легче? — будто прочтя мысли девушки, вполголоса спросил Киллиан.
Тон Джонса был непривычно серьёзен, и она повернула голову, встречаясь с ним взглядом. Плескавшееся в его глазах спокойствие на какое-то мгновение зачаровало Эльзу, внушив ей слабую уверенность в собственной правоте.
— Возможно, — едва слышно выдохнула она, разрывая зрительный контакт.
— Не изводи себя. Отпусти эту ситуацию. И забудь. Ты поступила так, как посчитала нужным. Сейчас уже ничего не изменить.
— Да… но как теперь мне с этим жить?
Эльза часто заморгала, пытаясь согнать набежавшие на глаза слёзы. Она поддалась глупому порыву. Последствия совершённой ошибки могут быть колоссальными. Она это понимала. И как бы ни пытался Джонс её успокоить, разрастающийся внутри холод отступать не желал. Ей было стыдно. И страшно.
— Так же, как и жила до этого, — невесело усмехнулся Киллиан, не сводя пристального взгляда с дороги. — Вернуться к амплуа хорошей девочки, сохранив случившееся в тайне.
— Вряд ли выйдет так просто, — Эльза сжала пальцами переносицу и вздохнула. — Ты ведь сам не раз говорил, что Голд не оставляет подобные выходки безнаказанными.
— Они тебя разглядели?
— Сомневаюсь, но…
— Или ты собираешься пойти к шерифу и чистосердечно во всём признаться?
— Нет, но ведь…
— Ружьё не твоё. Ты его умыкнула из бара. И даже если Голд потянет за эту ниточку, то приведёт она не к тебе, а ко мне. Так что нечего беспокоиться.
— Я об этом не подумала! — ахнула Эльза, округлив глаза. Она резко прильнула к мужчине и вцепилась мёртвой хваткой в его предплечье. Кожаная куртка под её пальцами неприятно скрипнула. — Джонс, они ведь могут решить, что это ты!
— Могут, — согласно кивнул Киллиан. — Особенно если заметят следы шин, оставленные моим пикапом. Ну, или проверят камеры на дороге при подъезде к его особняку.
— Прости! Я не… я не думала, что… О, боже… Я признаюсь! Я не хотела тебя впутывать, и ес…
— Успокойся ты уже, — устало протянул мужчина, снова прерывая сбивчивую речь Эльзы. — Ни в чём ты признаваться не станешь. И никто на тебя не выйдет. А если Голд вдруг решит предъявить претензии мне, я уж как-нибудь разберусь. Сам.
— Ты не можешь взять на себя мою вину, — девушка нахмурилась, а Джонс, напротив, криво улыбнулся.
— А кто мне запретит?
— Я.
— Так-так-так. Дай-ка подумать…
Осознав, что к Киллиану вернулась его привычная язвительность, Эльза раздосадованно фыркнула.
— …кому из нас поверят? Тебе или мне? Кто из нас двоих больше смахивает на убийцу, а кто на сахарную принцесску из детской сказки? М?
— Ну вот зачем тебе это?
— Злить Голда забавно. И это я в некоторой степени натолкнул тебя на мысль перестрелять его милых зверушек. К тому же… я, как истинный рыцарь в сияющих доспехах, прискакавший на выручку даме, рассчитываю на… скажем так, благодарность.
— Кто бы сомневался…
Закатив глаза, Эльза отвернулась. Пикап уже въехал в черту города, оставив позади и владения Голда, и тёмный лес. Киллиан преспокойно насвистывал себе под нос незатейливый мотив, а девушка раздражённо молчала. Если Джонс так самонадеян, то пусть делает, что хочет. Признаётся в стрельбе, вступает в открытую конфронтацию с Голдом, гибнет по своей глупости. Пусть. Раз уж он горит желанием повесить на себя её преступление.
Прислонив голову к открытому окну, Эльза наслаждалась прохладным потоком встречного ветра и пыталась отмахнуться от навязчивых картинок, всплывавших в сознании с той минуты, что Джонс упомянул своё право на благодарность.
Сейчас
…Even though you left me here I have nothing left to fear,
These are only walls that hold me here…
Прилив сил, вызванный выброшенной в кровь дозой адреналина и помогший сбежать из больницы, давно сошёл на нет. Да и действие обезболивающих явно прекратилось с полчаса назад. Чувствуя, что свалится, если сделает ещё хотя бы шаг, Киллиан осторожно опустился прямо на край бордюра и вытянул ноги.
До дома оставалась пара кварталов. Стоит напрячься, и совсем скоро он окажется на пороге собственной квартиры. Того места, где совсем недавно был обнаружен истерзанный труп Эльзы. Труп женщины, которую он, оказывается, любил. И слишком поздно это осознал.
При жизни она никогда не требовала от него признаний. Они ведь даже ни разу не разговаривали начистоту о том, какого рода отношения их связывают. Их обоих устраивало то, что они имели. И ни один из них не стремился к чему-то большему. Или Джонс просто не замечал — не желал замечать — иного?
Киллиан обхватил руками разрывающуюся от боли голову и прикрыл глаза.
Была ли Эльза счастлива? Действительно ли довольствовалась тем малым, что он, в силу своего скверного характера, мог ей предложить? Теперь он в этом сомневался.
Он эгоист. И испортил этой невинной девчонке жизнь. Эльза ни разу не жаловалась, но сейчас, оглядываясь назад, Джонс вдруг чётко увидел, каким мерзавцем был и сколько боли ей причинил. Да и погибла Эльза только из-за того, что убийца каким-то образом прознал об их связи…
Зарычав от накатившей волны осознания собственного бессилия, Киллиан резко поднялся на ноги. На ужасающей силы боль, тут же атаковавшую каждую клеточку его тела, мужчина старался не обращать внимания. Это его наказание. Он заслужил. Сжав челюсти, Джонс поковылял по направлению к своему дому.
Вход в квартиру по-прежнему был опечатан полицейской лентой. Не беспокоясь о том, что испачкает ладонь чёрным порошком, которым была обработана ручка, Киллиан отпер дверь и вошёл внутрь. Сорванная лента зацепилась за его плечо, и мужчина раздражённо от неё отмахнулся. Плевать. На всё плевать. ФБРовцы останутся недовольны, но ему действительно на-пле-вать.