Страница 65 из 88
Горечь! Будучи ребёнком, я испытывала к этому слову особую симпатию. Оно казалось тёплым. Маленькой художнице виделось, что корни горечи прячутся в таких словах, как «горячить», «горячий», а значит, и приятный. Я повзрослела и узнала, что на самом деле означает это слово.
Чётко помню то ощущение разочарования – настоящего, детского. Как может нечто столь прекрасное иметь такой мерзкий смысл?
Дверь открылась, я вошла в кабинет Ревокарта. Дверь мягко закрылась…
В кабинете – три больших окна, которые не мешало бы помыть, а рамы – покрасить… И как бы на контрасте со старыми окнам – добротный стол с ручной резьбой от известного мастера из Пратта. Мягкое кресло, установленное впритык к столу, рядом диван, а позади – шкаф на всю стену. Всё это я заметила не сразу (в первое мгновение я ничего не замечала), но внимательно просматриваемые фото из докладов о Ревокарте мгновенно пронеслись перед глазами.
Таир сидел на диване, рядом с рабочим столом. Его руки сжимали колени, голова была опущена. Ревокарт оторвал взгляд от пола и посмотрел на меня.
Я отшатнулась! Никогда не доводилось мне видеть Ревокарта таким… Ни до, ни после… только в тот день. Передо мной как будто сидел старик, некогда избитый злодеями с большой дороги. Раны у старика зажили, но страх получить очередной удар остался даже спустя время. Страх этот читался в глазах, как мне казалось, бесстрашного мужчины. Жестокого, но бесстрашного!
Он резко поднялся и подошёл ко мне.
– Рем Тебрис – это Ричард Дегенерис.
Небеса!
Он не спрашивал, он утверждал.
Что я испытала, услышав этот вопрос! В голове родились сотни мыслей, и волнение за сына на секунду сместилось на отца, а затем медленно разделилось. Я боялась и за отца, и за сына. Они – единственные люди, которыми я дорожила по-настоящему!
Это конец! Ему теперь нет нужны искать компромат на Ричарда, достаточно объявить его самозванцем, и в силу вступит одно из немногих до сих пор действующих довоенных правил – право кровной мести!
Это конец…
Это КОНЕЦ!
– Клара, – тихий голос Ревокарта разорвал цепочку пугающих мыслей, заставив посмотреть ему в лицо.
Белки его глаз были красными от недосыпа. Что ж ты не празднуешь, мерзкий подонок? Почему смотришь на меня так внимательно?
– Клара…
Я прокашлялась.
– Слушаю вас, Таир.
Мы смотрели друг на друга, как двое опьянённых горем человека. У каждого – своя горечь.
– Ты не жена Ричарда Дегенериса… никогда не была…
Он смотрел на меня – в глаза, в душу.
– Ты его дочь… Поэтому он так тебя защищал. Поэтому все Эпиры считали вас идеальной парой. Вы любили друг друга, но по-другому…
– Любили.
– Ты его дочь, – повторил Таир и засмеялся. – Проклятые изгнанники, это же было так очевидно!
Это не было очевидно, у Ричарда была приготовлена идеально выстроенная биография, подтверждающая, что к Рему Тебрису он отношения не имеет. А значит…
– Кто тебе рассказал? – спросила я.
Таир пьяно рассмеялся.
– О, тебе бы понравился ответ. Кто же мне рассказал, дорогая Клара? – он приблизился ко мне вплотную, его дыхание обжигало лицо. – Дакниш Дорадо.
В глубине души я чувствовала: подобное возможно. Но в тот момент испытала такую тоску…
– Рема Тебриса уже схватили и везут в ГУКМ.
– Не верю, – прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слёзы… Не слёзы, скорее, истерика, остановить которую я не могла.
Я согнулась, зажимая руками рот. Лишь бы хоть немного приглушить боль, лишь бы не так громко выть… Как патетично – я наловчилась ставить на место самых дерзких и высокомерных Тритонов, но когда нависла опасность над моим ребёнком – превратилась в слабую… нет, не в слабую, – в мать, готовую пойти на что угодно ради сына.
– Клара…
Для Таира моя реакция стала неожиданностью.
– Клара…
Мужчина осторожно усадил меня на диван и налил воды. Будто пытаясь утешить, будто не он – причина моих страданий.
Он подал мне стакан и сел рядом. Я сделала несколько глотков и уронила посудину. Не помню куда, но последующего звука разбивающегося стекла я не услышала.
Две-три минуты мы сидели без движения. Таир иногда морщился, видимо, в ответ на самые острые реплики внутреннего монолога.
– Клара, – он обернулся ко мне и схватил за плечи. – Клара, дорогая Клара… Постарайся понять, по вине Рема Тебриса погиб Железный Легион… Тысячи людей, мой брат… Тебе необходимо осознать: то, что произойдёт дальше, – самый справедливый исход. Я должен его убить!
– Твой брат – вот настоящий убийца, а не мой отец! – закричала я и, боясь не успеть сказать всё, что нужно, затараторила: – У меня есть доказательства, Ричард сам мне их дал! Все приказы Астора Ревокарта задокументированы, с его подписями. Дай мне время привезти их тебе…
– Клара, не смей!
Он всегда так реагировал на упоминания о брате. В прошлый раз я получила пощёчину за оскорбление старшего Ревокарта, но сейчас его строгий голос и сумасшедший взгляд не испугали меня. Теперь уже я схватила Таира за плечи и закричала в лицо:
– Да послушай меня, ты гонишься за призраком, просто послушай!..
Он медленно отодрал мои руки от себя. Сказал холодно:
– Тебе никто и ничто не угрожает. В случае смерти Ричарда ты по-прежнему будешь в безопасности.
– Ни черта я не буду в безопасности! – психанула я. – Да за нами объявят охоту, сами же Тритоны начнут травить, ведь среди них много тех, кто идёт за идею… Но ты не понимаешь, сейчас меня волнует другое!
– Клара, послушай меня внимательно, – сказал Ревокарт. – Рем Тебрис должен ответить за содеянное. Это мой долг.
– Пошёл ты со своим долгом! Я его люблю, Таир! Меня физически убивает мысль, что ты причинишь вред моему отцу. Он не виновен, и я могу это доказать!
– Я прочитал доклады и знаю, как всё произошло на самом деле. Что бы твой отец тебе ни говорил – он виновен!
– Таир…
– Ты ведь знаешь, я не отступлю.
– Но послушай…
– Клара, нет! Твоего отца везут в ГУКМ, где он встретит свою смерть.
Он говорил намеренно прямо, резко, чтобы у меня не осталось никакой надежды, и я перестала умолять.
После этой фразы я будто выгорела изнутри. Поняла: его ничто не переубедит. Я замерла на диване, глядя куда-то вдаль.
– Будь ты проклят, Таир, – прошептала, не испытывая злости, только смертельную усталость.
– Давно проклят.
– Ты сам себя проклял. Всю жизни гонялся непонятно за кем. И меня ты тоже погубил.
– Не я во всём виноват, а твой отец. Ему не стоило подпускать тебя к управлению бизнесом.
– Иначе я бы покончила жизнь самоубийством, – я усмехнулась. – После всего, что ты со мной сделал, у меня появлялись такие мысли. Ричард дал мне цель.
– Какую же? – спросил Ревокарт.
– Тебя убить.
И мы снова замолчали.
– Ты не была ему женой, – сказал Таир после долгой паузы, глядя куда-то в сторону, не на меня, хоть мы и сидели рядом. – Наконец-то кадры сложились в одну картину.
– Разве это что-то меняет? – спросила я шёпотом.
– Не знаю… Я думал об этом всю ночь – о тебе, о Реме Тебрисе…
– Что… что ты будешь делать дальше?
Он посмотрел на меня и сказал уверенно:
– То, что планировал с самого начала!
– Я это уже поняла! – прозвучал мой раздражённый голос. – Ты убьёшь моего отца! После этого что?! Каждый день будешь выплясывать на его могиле?
Ревокарт бросил на меня напряжённый взгляд. Если он и хотел что-то сказать – не сказал.
– Его смерть тебе ничего не даст, Таир.
Я закрыла глаза и, ощущая, как по телу бегут мурашки, сосчитала до десяти… Вспомнила, с какой целью пришла к нему изначально, и поняла: теперь, как никогда, нужно рассказать ему правду.
Небеса, как же страшно!
– У меня есть сын…
Пауза…
Длинная пауза…
Взгляд – в пол. Не смотреть, не видеть его лица. Но и не молчать, выдавить из себя новую порцию слов, ценность которых исключительно высока.
– Он родился шесть лет назад, – я сглотнула образовавшийся в горле ком. – Мой сын родился шесть лет назад.