Горечь жестоких людей

К нему приезжали Тритоны. Он сам был Тритоном – главным. Ричард проводил закрытые совещания, и часто из его кабинета доносились звуки споров и острых обсуждений.

Мне доставляло особое удовольствие бродить по дому и, например, заглядывать в кабинет отца. Он никому не позволял это делать, даже убирался там самостоятельно, а мне и слова против не сказал. Я видела, как это удивляет охрану и слуг.

В первый год, когда я только начала приезжать к Ричарду на каникулы, они относились ко мне как к временному явлению. Ни в коем случае не хамили и не оскорбляли, но такие вещи чувствуются – полное равнодушие, которое будто кричало: «Ты здесь ненадолго». Вскоре всё начало меняться, когда окружающие осознали, что он с меня пылинки сдувает.

У Ричарда в кабинете было много карт, учебников по анатомии, физике и даже астрономии. Я видела лишь корешки, не особо интересуясь содержанием. Рисование – в тот момент то была единственная моя страсть (ошибался Ян, читала я не так уж много). Ну и Париж, возможно.

Ричард признался, что навёл справки о моём женихе. Я психанула:

– С чего бы?!

– Перестраховываюсь, – ответил Ричард. – Но он неплохой малый, не имею ничего против. Главное, что с его появлением ты ожила.

– Ещё бы ты был против, – пробурчала я. – Как будто это имеет какое-то значение.

Впрочем, врала, к тому времени для меня стало важно, что думает мой отец по тому или иному поводу.

…Мы сидели в гостиной и пили вино. На улице опять началась метель, на мне была тёплая одежда и шерстяные носки, жар камина ласкал лицо. Ричард в такие моменты напоминал большого разомлевшего медведя.

– Отец, почему ты не приехал в Древесны, когда история с Ревокартом только началась?

Ричард нахмурился. Впервые я задала этот вопрос ему в лоб, не таясь. Мы оба понимали, что, если хотим сделать наши отношения более близкими (чего он, очевидно, желал), этого вопроса не избежать.

– Я даже подумать не мог, что Ревокарт способен на подобное! – неожиданно для меня вспылил отец. – Этот дурень всю жизнь, сколько его помню, был полон идей справедливости и, мать твою, доблести! – Ричард одним глотком допил вино. – Клара, если бы это был любой другой человек – я бы приехал. Но…

– Но?

– Есть причины, почему именно Ревокарт не должен узнать, что Ричард Дегенерис – это Рем Тебрис. В первую очередь ради твоей безопасности. Если он сейчас так к тебе прицепился, просто подозревая, то что будет…

– Что подозревая? – я насторожилась.

Отец вздохнул. Он готовился к важному разговору.

– Ты думаешь, почему он приехал в Древесны?! Вот так, внезапно, советник президента взял – и стал говерном Военной Академии в глуши страны? Да это лишь для виду, Клара, он своей настоящей должности никогда не терял! Таир Ревокарт меня ищет, и уже много лет! Он никогда по-настоящему не верил, что я умер, ведь моё тело опознали только по косвенным уликам. Он узнал, что ты – дочь Рема Тебриса, вот и приехал в Древесны. Хотел проверить, жив ли я и побегу ли спасать свою дочь.

– Почему он раньше этого не сделал? В конце концов, почему удар пришёлся по мне, а не матери?

– У меня есть догадки.

– Ну, и?

– Первоначально Ревокарт планировал взяться за вас обеих. То, что Яна арестовали, – это не только для того, чтоб ты к нему вынуждена была приползти, это и испытание для… для твоей матери: побежит ли она ко мне за помощью. И ведь он неплохо рассчитал: если бы она знала, что я жив, – так бы и сделала.

Ричард указательным и средним пальцем, имитируя ходьбу, прошёлся по колену.

– Как бы я хотел признаться ей, что жив! Но если она будет знать правду – я больше не потерплю присутствия Мафодия в её жизни, его убью, а её заберу из Древесн. Сама понимаешь, сделать подобное – чуть ли не публично признаться, что моё настоящее имя – Рем Тебрис. Словом, замкнутый круг. Хорошо хоть Ревокарт в Древесны не так часто потыкался, и у меня была возможность с тобой видеться.

– Ричард, Ревокарт был говерном Древесной Академии на протяжении двух лет!

– Да какие два года! – рассердился отец. – Это была всего лишь маскировка. Он числился говерном Академии, а сам проводил в столице почти всё время, ведь президент без него и шагу ступить не может, – Ричард скривился. – А в Древеснах появлялся лишь на массовые мероприятия, чтобы создать видимость своего присутствия.

– Как много усилий… но ради чего?

Отец заложил руки за голову. Я не отрывала от него напряжённого взгляда – чувствовала: услышу что-то важное.

– Помнишь историю, которую я рассказывал тебе о Белой Войне?

– В общих чертах.

– А что ты о ней знаешь?

Я удивилась.

– То же, что и другие: война случилась двадцать лет назад, закончилась нашей победой над Пангеей с последующим переворотом и свержением короля. Эммерих, брат короля, присвоил себе власть, изменил законодательство и правит железной рукой.

– Помнишь, что такое Железный Легион?

– Конечно, помню. Железным Легионом называли несколько отрядов, собранных из лучших солдат Конгрес-Магер. На счету Железного Легиона – захват четырёх провинций Пангеи.

– Правильно, – кивнул Ричард. – Так вот, в официальных отчётах нет этой информации, но наместником Железного Легиона был не кто иной, как Астор Ревокарт! Старший брат Таира!

Я чувствовала, как моё сердце замирает. И в то время как губы шептали: «не может быть», разум уже смирился.

– Получается, – пробормотала я отстранённо, – согласно официальным документам, ты погубил не только Железный Легион, но и хладнокровно убил Астора Ревокарта.

Вот почему Таир уделял мне так много внимания! Вот почему предложил замуж выйти – хотел получить надо мной контроль и таким образом попытаться найти моего отца, в чьей гибели сомневался. А когда я ему отказала – взбесился, и ярость его умножилась тем, чья я дочь.

– Я не виноват в гибели Железного Легиона, – голос отца звучал откуда-то издалека. – Но вот Ревокарта-старшего убивал с огромнейшим удовольствием, этот подонок заслужил такую участь после всего, что он натворил.

– Таир хотел через меня отыскать твои следы, – поняла я. – Он всё это время искал тебя.

– Именно. Не мне тебе объяснять: закон кровной мести применим, только если виновник жив.

Да, то был глупый закон, который, согласно мифам, на нашу планету привезла сама Матер Мариани. Он гласил: оскорблённый может мстить семье обидчика только в случае, если сам обидчик жив. Если же он мёртв, убивать его семью – бессмысленная бойня.

Я посмотрела на отца, пытаясь переварить полученную информацию. Ричард встретил мой взгляд.

– Клара, он лишь подозревал, что Рем Тебрис может быть жив, но ради своих предположений был готов жениться на тебе. Осознай степень его помешательства! Мы с ним видимся регулярно, на приёмах или деловых встречах, но если бы он знал, что я – тот человек, которого он ищет… У Ревокарта лицензия на моё убийство. Стоит ему найти доказательства, что я и есть Рем Тебрис, на его стороне будет вся страна. А ты ведь помнишь закон. Ну же, Клара, этому даже в художественных академиях учат.

– Кровная месть, – прошептала я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Он имеет право убить семью Рема Тебриса.

В комнате наступила тишина.

– Да, – Ричард ударил кулаком по колену. – Представь, если бы ты стала его женой. Думаешь, он бы пожалел? Нет, собственноручно бы исполнил вендетту за смерть своего обожествлённого брата.

– Но почему… почему он просто меня не убил раньше, обойдя закон? Меня или маму… Это ведь так просто.

– У меня есть подозрение, что твоя смерть имела бы для него смысл только в том случае, если бы она принесла мне страдания. Ревокарт не спешил причинять тебе реальный вред, предпочитая синице в руках – журавля в небе, то есть надеялся найти меня живым и лишь тогда убить тебя, твою мать и брата. Но если бы ты согласилась выйти за него замуж – тебя бы ждал ад в любом случае, жив я или мёртв, уж в этом можешь не сомневаться.

– Небеса…