Phantoms and friends

Воцарилось молчание. Расслабленный Киллиан воспользовался им, чтобы внимательно рассмотреть Свон, образ которой в его памяти был сильно размыт временем. В голове Эммы же с бешеной скоростью вертелись шестерёнки. Судорожная работа мысли явственно отражалась на её нахмуренном личике.

— Как поживаешь? — Джонс всё же сжалился над растерянной Эммой и заговорил первым.

— Хорошо, — Свон сглотнула. Киллиан продолжал бесстыдно её разглядывать. И теперь обратил внимание на кольцо, украшавшее безымянный палец Свон. Мужчина вопросительно приподнял бровь, ухмыльнувшись. Девушка упрямо вздёрнула подбородок: — Да, я обручена.

— Страшно завидую этому счастливчику, — в тоне Джонса отчётливо звучали нотки сарказма.

— А как дела у тебя? — начиная раздражаться, процедила Эмма в попытке отвлечь Киллиана от нежелательной темы. Хоть она и приняла кольцо, и даже обещала Уолшу подумать, сомнения её все же терзали. И почему-то именно в эту секунду желание стянуть с пальца маленький хомут возросло до катастрофических размеров.

— На удивление, тоже хорошо, — усмехающийся мужчина откинулся на спинку стула, довольный тем, как остро на его присутствие реагирует Свон. Затем, разведя руки в стороны, поинтересовался: — Как тебе в моём баре?

— А, так вот кто здесь капитан корабля, — теперь настала очередь Эммы бросать красноречивые взгляды. Её заинтересовал протез, скрытый за кожей чёрной перчатки. — Что с рукой?

— А что с рукой? — Киллиан задорно улыбнулся и постучал искусственной кистью по столешнице. — Нет руки — нет проблем.

— И я не услышу шокирующих подробностей? — Эмма постепенно нащупывала почву под ногами, и её голос звучал всё уверенней.

— А сама не хочешь рассказать, где пропадала одиннадцать лет? — мужчина по-птичьи наклонил голову, впиваясь внимательным взглядом в собеседницу. — Уверен, твои подробности поразят меня сильнее.

— О, я бы с радостью, — иронично усмехнулась в ответ Эмма и, даже не поморщившись, одним глотком осушила свой бокал. — Но жутко тороплюсь.

— А ты, я гляжу, совершенно не изменилась, — в насмешливом тоне мужчины Эмме почудились нотки разочарования. — Всегда сбегаешь в самый интересный момент.

— Зато тебя теперь не узнать, — парировала Свон, прищурившись.

— Что ты! Внутри я всё тот же нерешительный мальчишка с кучей комплексов и очень ранимой душой, — Киллиан наигранно тяжко вздохнул, прижав руку к груди, и похлопал ресницами.

— Ты хотел сказать «глубоко внутри», — Эмма поднялась на ноги.

— Все мы носим маски. Да, Свон? — Киллиан встал следом за ней и шагнул вперёд, преграждая путь к отступлению.

Их лица оказались в непозволительной близости. Эмма, тщательно оберегающая границы своего интимного пространства, напряглась, но запретила себе отстраняться. Он не должен понять, как действует на неё. Этот самоуверенный наглец хочет поиграть? Ну, что ж. Девушка придвинулась ближе, поднимая ставки.

— Не понимаю, о чём ты, — она выдохнула эту фразу ему в лицо и, вплотную прижимаясь к собеседнику, протиснулась между ним и стеной к выходу. — И, как я уже сказала, мне пора.

— Увидимся, Свон, — весело пропел ей вслед Киллиан. Хотя сам в этом сомневался. Вероятнее всего, она сегодня же свалит из города.

Мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он и думать забыл о существовании этой девицы, но пара минут с ней наедине — и его буквально разрывают на части противоречивые чувства: злость и обида вперемешку с не достойным истинного джентльмена желанием отыграться; вдобавок неожиданно вспыхнувшее примитивное желание обладать непокорной упрямицей; и где-то — как верно подметила Свон — глубоко внутри тлели угольки юношеской влюблённости.

Понимая, что её возвращение ничем хорошим для него не обернётся, Киллиан мысленно взмолился, чтобы Эмма всё-таки покинула Сторибрук.

Эмма

Сторибрук, штат Мэн

Городская пристань

24 июля 2015. 20:56

Эмма выскочила на улицу и сделала пару глотков свежего, разбавленного морской прохладой воздуха. Раньше на этом месте стоял ничем не примечательный заброшенный сарай для лодок. И именно здесь располагалось их с Мэри Маргарет секретное убежище на все времена и случаи жизни: в детстве они прятались тут от взрослых, подростками прибегали сюда курить и обсуждать мальчишек, а позже просто приходили посидеть на причале. Полюбоваться закатом, доверить родственной душе самое сокровенное, посоветоваться в трудной ситуации, залечить разбитое сердце, принять непростое решение, отдохнуть от суеты маленького городка.

В тесном Сторибруке двум девушкам был крайне необходим свой тайный уголок. И именно сюда ноги сами привели Эмму после того, как она покинула церемонию похорон. Но вместо полуразрушенного сарайчика на пристани красовался двухэтажный бар, стилизованный под пиратский корабль. «Весёлый Роджер». Кто бы мог подумать, что хозяином подобного заведения окажется Киллиан.

Эмма обняла себя руками и направилась к пирсу. Тишину летнего вечера нарушали лишь стук её каблучков, приглушённый гул голосов из бара и размеренный шелест волн. Сумерки сгущались, бережно укутывая Сторибрук в загадочную пелену. Пора было покидать город, но Свон почему-то медлила возвращаться к своей машине, припаркованной возле дома родителей Мэри Маргарет.

Напротив дома Джульетт. Напротив дома, который Эмма когда-то считала родным.

Свон опустила задумчивый взгляд вниз. Туда, где волны жадно облизывали прибрежные камни. И зачем она здесь торчит?

«Ждёшь, что он выйдет следом?» — ехидно вопросил внутренний голос. Эмма поморщилась. Да, стоит признать, она была уверена, что Киллиан догонит её.

Сегодня был ужасный день. Возвращение в Сторибрук безусловно влекло за собой встречу с людьми из прошлой жизни, и всю дорогу Эмма морально готовилась к этому. Но почти сразу, как её жёлтый Жук пересёк городскую черту, уверенность Свон начала таять. Её тут никто не ждал. Да, глупо было надеяться, что к её приезду горожане расстелют красную ковровую дорожку или закатят фейерверк. Но всё же холодное безразличие лиц, когда-то бывших Эмме близкими, её расстроило. А упрямый характер не позволил даже самой себе признаться в том, что сейчас ей рядом необходим друг. Единственным, кто действительно заговорил сегодня с ней за весь день, был Киллиан Джонс. А она сбежала от него. Снова. Да, он прав: в этом она себе не изменяет. Бежит. Всю жизнь куда-то бежит. А зачем?

Свон обернулась на звук открывающейся двери бара. На улицу вывалилась шатающаяся Руби. Следом за ней ковыляла беременная Эшли. Шествие замыкала незнакомая Эмме шатенка. Три девушки озирались по сторонам, негромко переговариваясь. До Эммы морской ветерок доносил лишь непонятные обрывки фраз.

Через несколько минут, шурша гравием, к причалу выехал пикап. Вышедший из машины парень помог нетрезвой Руби первой забраться на заднее сиденье. Следом галантный водитель пристроил шатенку и только потом шагнул к Эшли и нежно клюнул её поцелуем в щеку. Ага, понятно. Муж и, вероятнее всего, отец ребёнка. Эшли ласково улыбнулась в ответ парню. Идиллия.

Еще через пару минут парковка опустела. Погрустневшая Эмма вернулась к созерцанию морского пейзажа. А ведь она как последняя дурочка решила, что вышел Джонс.

Перед глазами всплыл его образ. У этого однорукого типа с наглой ухмылкой определённо ничего общего с тем невзрачным пареньком, каким она его и запомнила. На Эмму вновь нахлынула волна жгучего стыда. Она поступила… м-м-м… некрасиво. Да, они были совсем детьми. Но это ни в коей мере не оправдывает её. Эмма с досадой пнула ногой камешек, и тот с отчётливым «бульк» плюхнулся воду.

Ежегодно в День города, 28 июля, Сторибрук стоит на ушах: торжество отмечают с удивительным для такой глуши размахом. Такой же шум подняли и в тот год, когда пятнадцатилетняя Эмма и семнадцатилетний Киллиан оказались в числе счастливчиков, обречённых участвовать в традиционном праздничном спектакле.

Ученикам старшей школы было велено ставить «Питера Пэна», и никто не удивился, когда на главную роль был выбран Нил, сын крупного бизнесмена Роберта Голда и его гражданской жены — красавицы Милы Кэссиди. Нил всегда был в центре внимания и уверенно держался на публике, поэтому никто не сомневался, что он справится. Эмма и её кузина Оливия как подопечные еще одной глубокоуважаемой персоны Сторибрука — главврача больницы Джульетт Бёрк, тоже удостоились чести блеснуть на сцене. Малышке Лив тогда было всего девять, и её определили на роль Динь-Динь, а Эмма должна была стать Вэнди. Как и положено, в таких мероприятиях обычно участвовали лишь представители так называемой «золотой» молодёжи. К сожалению, и в такой дыре, как Сторибрук, господствует старое доброе социальное неравенство. Поэтому загадкой для всех оставался выбор актёра на роль Капитана Крюка. Сын обычного рыбака, неприметный скромняга Киллиан всегда старался держаться в тени. Эмма даже и не знала о существовании Джонса, пока не столкнулась с ним на репетициях. Но самым неприятным было то, что и на сцене он чувствовал себя зажато. Так что играть злодея у Киллиана получалось из рук вон плохо, а постоянные подначки Нила только усугубляли ситуацию.