Страница 14 из 192
Чейз не любил думать о том, что происходило в тот вечер, но он уже второй день в Сторибруке, и по иронии судьбы постоянно сталкивается здесь с Габби. Поэтому картинки девятилетней давности непроизвольно всплывали в памяти. Это был как раз один из таких моментов жизни, вспоминая которые, ты чувствуешь себя полным придурком.
Чейз решил не искушать судьбу, и переключил своё внимание на Киллиана.
— Док! Рад видеть, — Джонс пожал протянутую Чейзом руку. — Ты скрипку-то хоть притащил?
— Ты и мёртвого уболтаешь. Там она, — мотнув головой в сторону, откуда явился, проворчал Чейз.
— Можем начинать? — Сми, в нетерпении пританцовывающий рядом, теребил свою красную шапку. Кажется, ему больше всех хотелось начать импровизированный концерт. В отличие от Чейза. Он бы с радостью отказался. Но на данный момент это единственное, что он может сделать в память о Мэри Маргарет. Ведь он не смог себя заставить произнести речь на церемонии похорон. А музыка… Она объединяла их в детстве, она поможет ему и сейчас. Восстановить давно утерянный контакт с уже мёртвой подругой.
— Да, — после кивка Киллиана согласился и Чейз. Но ему нужна еще пара минут, чтобы окончательно собраться с мыслями. — Только схожу позвонить.
Джонс, занятый устранением последствий падения пирамиды пустых рюмок, не обратил внимания на слова Чейза. Габби с преувеличенным интересом тёрла бокалы, а Сми помчался в подсобку. Роберт же направился к парадному входу, чтобы подышать воздухом и связаться с Пак.
Интересно, как она там справляется?
Джульетт
Сторибрук, штат Мэн
Городская больница.
24 июля 2015. 21:05
Джульетт сжала двумя пальцами переносицу и устало прикрыла глаза. Голова раскалывалась с самого утра, и никакие таблетки не помогали. К сожалению, врачи тоже мучаются от мигреней. Порой даже чаще, чем простые смертные.
Сегодня из-за похорон Мэри Маргарет она брала выходной, но после церемонии всё же вернулась в больницу. Джульетт необходимо было отвлечься от тягостных дум, и работа ей всегда в этом помогала.
Но, как выяснилось, не в этот раз.
Она уже три с половиной часа сидела над бланками, и никак не могла сосредоточиться. Собственный кабинет казался ей жутко неуютным, лившийся от настольной лампы жёлтый свет слишком ярким, тиканье висящих на стене часов слишком громким. А свежезаваренный кофе отвратительно горьким.
Да, Джульетт, тебе пора домой.
Стянув с плеч белый халат, женщина размяла затёкшие от долгого сидения в одной позе мышцы. Затем, никуда не торопясь, собрала все разбросанные на письменном столе бумаги: просмотрит их на выходных дома. Сейчас она явно не способна на продуктивную мыслительную деятельность.
Уже в холле первого этажа на выходе из больницы её перехватила одна из медсестёр скорой помощи.
— Доктор Бёрк! Как хорошо, что Вы ещё здесь! — в голосе молодой девчушки сквозила паника. — К нам везут пациента с тяжелой травмой. Обширная кровопотеря, ранения живота. Я знаю, что сегодня ночью дежурит доктор Браунинг, но мы не можем до него дозвониться. Там сейчас доктор Смитт, и…
— Скажи ему, что сейчас буду. — Джульетт мигом сбросила с себя усталость, настраиваясь на работу, и поспешила в сторону больничной раздевалки.
Нацепив хирургический костюм и сунув босые ноги в рабочие кроссовки, она быстро собрала волосы в конский хвост и подошла к умывальнику, чтобы сбрызнуть лицо холодной водой. Из зеркала на Джульетт смотрела уже не утомлённая и разбитая женщина, а сосредоточенная и хладнокровная Снежная Королева. Доктор Бёрк знала, что именно так её за спиной называли подчинённые.
В раздевалку влетела всё та же взволнованная медсестричка.
— Будут через две минуты! — протараторила она сквозь рваное после бега дыхание. Джульетт кивнула и направилась к выходу. — Из «скорой» сообщили, что пульс едва прощупывается.
— Браунинга всё ещё нет?
— Нет. Мы до него дозвонились, — вещала девчушка, семеня следом за спешащей в левое крыло больницы Джульетт. — Но у него что-то стряслось с дверным замком, и он застрял у себя в квартире.
— Дурдом какой-то. Кто там вместе со Смиттом?
— Двое интернов.
— Замечательно.
Ворвавшись в операционную, Джульетт обратила внимание на напряжённые лица коллег и поняла, что команда готовится к худшему исходу. Похоже, парамедики запугали их своими прогнозами. Сама она отказывалась ловить неправильный настрой до тех пор, пока сама лично не увидит пациента. Интерны застыли у дальней стены, не зная чем занять подрагивающие от волнения руки. Сэм Смитт, дежурный врач пункта скорой помощи, сосредоточенно рылся в ящике с инструментами, вероятно в поисках набора для лапаротомии[1].
Отработанными до автоматизма манипуляциями Джульетт нацепила хирургическую шапочку и просунула руки в рукава стерильного халата.
— Что стряслось? — спросила она Смитта.
— Нападение на женщину, — ответил мужчина, не отвлекаясь от подготовки к операции. — Многочисленные ранения живота.
— В неё стреляли?
— Нет. Парамедики утверждают, что раны ножевые.
Натягивающая латексные перчатки Джульетт замерла. В душе колыхнулось неприятное предчувствие. Колотые раны живота. Нет… не может этого быть! Только не снова…
— «Скорая» уже приехала! — воскликнула медсестра, получив оповещение на пейджер. Будто в подтверждение её слов до операционной донёсся приглушённый вой сирен.
— Что-то не сильно они торопились, — пробормотал Смит и скрылся за дверью, чтобы встретить парамедиков на подходе.
В операционной воцарилась тревожная тишина. Интерны с растущим волнением переглядывались, продолжая топтаться, но теперь уже ближе к столу. Всё та же молоденькая медсестра, которой предстояло подавать Джульетт инструменты, застыла у входа, напряжённо прислушиваясь к тому, что происходило за дверью.
— Давай скорее! Быстро-быстро! — восклицания Смитта из коридора становились всё громче: они приближались. — Что же вы как макаронины варёные! Она умрёт, если вы не поторопитесь, идиоты!
Дверь распахнулась, и мрачные санитары вкатили внутрь вкатили носилки. Джульетт торопливо оглядела пропитанный кровью плед, в который парамедики укутали изувеченное тело жертвы. Большую половину лица девушки скрывала кислородная маска, но тем не менее жертва показалась Джульетт до боли знакомой. И эти рыжие волосы…
Интерны помогли санитарам переложить пациентку на операционный стол, и Смит тут же откинул края одеяла, обнажая её тело. Медсестра включилась в процесс, помогая Смитту снять с живота ставшую от сочащейся из ран крови абсолютно красными. Как и надетый на девушку купальник. Джульетт вновь бросила взгляд на мертвенно-бледное лицо жертвы.
Она её узнала. Ариэль. Чёрт возьми.
Когда Смитту наконец удалось снять повязку, внутренние органы, уже ничем не сдерживаемые, перевалились через края раны. Суета, царящая в операционной, превратилась в настоящий хаос.
Одна лишь Джульетт оставалась спокойной. Как и всегда.
— Пульс едва прощупывается!
— Вставляй уже капельницу! Не тяни.
— Не могу попасть в вену…
— Да ради бога!
— Катетер. Скорее.
— Я ничего не вижу. Уберите кровь!
— Мне нужны прокладки, — в общей атмосфере паники, холодный голос Джульетт прозвучал чужеродно. — И отсос. Живее, ну!
Джульетт при помощи одного из интернов стала очищать брюшную полость. Когда струившаяся кровь уже не мешала работать, Джульетт отодвинула в сторону петли кишок, прощупывая края раны. Затем женщина перевела взгляд на два верхних продольных разреза. Увиденное повергло её в ярость.
Улыбка. Та самая улыбка, которой клеймил своих жертв Кэссиди. Тот же отвратительный смайл, который изуродовал дочь Джульетт, Оливию. Та же метка, которую оставил убийца на теле Мэри Маргарет. Теперь помечена и Ариэль.
Подняв голову, Джульетт встретилась взглядом с доктором Смиттом.
— Это дело рук Нила Кэссиди? — лицо под его хирургической маской сморщилось словно от едва сдерживаемых рыданий. — Но он же мёртв!