Страница 8 из 25
Лошадь, которую взял Вабога, имела жеребенка. Последний спал, когда мать была вынуждена покинуть его. Часа через два жеребенок проснулся и, не найдя возле себя матери, принялся так ржать и бегать взад и вперед по загороженному месту, что разбудил одного из переселенцев. Тот вскочил и, сообразив в чем дело, разбудил своих спутников.
– Вставайте! – крикнул он. – Индеец исчез вместе с лошадью!
Этих слов хватило, чтобы всполошить весь лагерь.
В первую минуту все растерялись и не знали, что предпринять. Женщины и дети подняли плач и вой, которому усердно вторили негры, как угорелые метавшиеся без всякой цели по лагерю.
Один Снайвли не потерял хладнокровия. Успокоив кое-как своих спутников, он посоветовал им приготовиться на всякий случай к защите.
Едва он успел восстановить порядок в лагере, как один из негров оповестил, что со стороны прерий приближается отряд всадников. Напрягая зрение, переселенцы, действительно, рассмотрели в указанном направлении какую-то плотную темную массу, быстро приближавшуюся к ним. В то же время послышался топот множества лошадиных копыт.
Не было никакого сомнения, что это мчался отряд всадников, но кто они были – друзья или враги? На этот вопрос трудно было ответить, так как темноту ночи слабо освещала заходившая уже луна.
Но вот раздался свирепый военный клич индейцев, и пораженные ужасом переселенцы поняли все: на них нападают дикари, очевидно, приведенные чоктавом. Трапперы были правы: Вабога изменил и предал их индейцам!
Снайвли и несколько из наиболее храбрых его спутников приготовились к обороне, надеясь на свое оружие. Однако им не пришлось даже пустить его в ход: не успели они встать в боевой порядок, как толпа индейцев, нахлынув бурным потоком, прорвала баррикаду и мгновенно окружила переселенцев со всех сторон. Это не трудно было сделать, потому что индейцы напали именно с той стороны, где имелся свободный проход, а с остальных трех находилась вода, и переселенцы оказались запертыми как в западне.
Дрожащие руки не повиновались, и данный переселенцами залп из карабинов только сотряс воздух. Сделать второй залп им не удалось: их быстро обезоружили и некоторых убили, а других связали. Негры попрятались под фургоны и, зарывшись в траву, жалобно выли.
Взошедшее солнце осветило ужасную картину. Такие картины в прежнее время часто повторялись в американских прериях. Фургоны переселенцев были разграблены и все, что в них находилось, в беспорядке валялось на земле. Лошади и быки стояли связанными вместе и, точно понимая постигшее их хозяев несчастье, дрожали всем телом и не обращали внимания на сочную траву, расстилавшуюся под их ногами. Посреди этого хаоса лежали убитые и оскальпированные белые и крепко связанные негры; последние не издавали ни одного звука и не двигались.
Такова была картина, которую представлял лагерь переселенцев после того, как в нем побывали индейцы-шайены под предводительством Желтого вождя!
Взошедшее солнце осветило ужасную картину
Глава 6. Два охотника
Лощина, в которой останавливался Желтый вождь со своим отрядом, была одним из многих такого же рода углублений, длинным рядом окаймлявших прерии у подножия горной гряды, так называемой сьерры. Здесь шла еще не главная цепь Скалистых гор, а тянулись лишь ее крайние отроги, постепенно понижавшиеся и затем незаметно сливавшиеся с равниной.
Примерно в миле от этого места, ближе к реке Бижу-Крик, находилось ущелье или котловина, почти одинаковых размеров с первой лощиной, но совершенно другого расположения и вида. Она со всех сторон была закрыта тесно обступившими ее утесами с острыми вершинами вышиной в сотню с лишним футов.
На первый взгляд казалось, что здесь нет ничего, кроме крутых отвесных скал, через которые могла бы перебраться разве только птица. Однако под этими твердынями имелся тайный проход, которым отлично умели пользоваться знающие люди.
В месте соединения двух утесов, на одном уровне с землей, находился небольшой природный тоннель, из которого вытекал горный ручей, терявшийся в Бижу-Крик. Стоило только следовать по руслу этого ручья, чтобы попасть в так ревниво охраняемый утесами тайник.
Тоннель длиной в несколько метров был так низок и тесен, что через него можно было пробраться с большим трудом, и то согнувшись.
Новичок ни за что не обратил бы внимания на этот проход, а если бы и заметил его, то никогда не подумал, что за ним скрывается маленький оазис.
Эта тайная котловина была покрыта роскошной травой и орошалась тихо журчащим ручейком. В глубине ее росли старые тенистые деревья, а на нижней части утесов прилепились плющ, можжевельник и другие мелкие хвойники, довольно чахлые из-за отсутствия хорошего питания в каменистой почве.
Это было как бы нарочно устроенное убежище для сов, филинов и летучих мышей. Но здесь и днем собиралось множество птиц, слетавшихся со всех сторон. В этом укромном местечке им некого было бояться, кроме хищного белоголового орла, изредка появлявшегося на одной из вершин и будившего горное эхо своим зловещим криком. Иногда этот хищник схватывал на лету заранее намеченную им жертву, как бы она ни старалась улизнуть, и мгновенно исчезал с нею в поднебесье, чтобы потом опуститься в свое гнездо где-нибудь на самом высоком пике.
Увидеть это созданное природой убежище можно было только с окружавших его скал, а спускаться в него редко кто отваживался даже из бывалых людей, потому что на это понадобилось бы более получаса, и сам спуск был сопряжен с опасностью сорваться со скалы.
Только какому-нибудь немецкому геологу с молотком в руке или ботанику мог прийти в голову подобный риск; известно, что ученые, принадлежащие к этой любознательной расе, готовы пожертвовать даже жизнью в интересах науки, к которой пылают чистой и бескорыстной любовью! Они не щадят ничего для того, чтобы проникнуть во все уголки и самые скрытые щели нашей планеты, не исключая и трещин Скалистых гор, где местные охотники иногда находили их бездыханные тела с головами, почти всегда оскальпированными краснокожими, не питавшими национальных предпочтений.
Однако в ту ночь, когда был разгромлен лагерь переселенцев, почти на самой утренней заре, в глубине мрачного горного тайника горел костер. Дым медленно поднимался по стволам массивных деревьев и расплывался в листве, не переходя за вершины утесов, так что по ту сторону его никто не мог заметить.
Возле костра, над которым был подвешен небольшой котелок, сидело двое.
Возле костра, над которым был подвешен небольшой котелок, сидело двое
Один из них, на вид лет около пятидесяти, был вполне типичным охотником. Темные волосы и небольшая борода обрамляли энергичное лицо, сильно закопченное солнцем. Высокий и плотный, он должен был обладать недюжинной силой. Костюм его состоял из кожаной охотничьей блузы, кожаных же штанов, мокасин с крепкими подошвами из кабаньей кожи и поярковой шляпы с лентой вокруг тульи; но все это было старое, обтрепанное по краям и покрытое пылью и пятнами.
Его товарищ выглядел гораздо моложе и изящнее; на нем красовался совершенно новый и чистый охотничий костюм, украшенный богатой вышивкой.
У молодого человека были тонкие черты лица, нежные руки и скромные манеры, так что в нем трудно было заподозрить простого охотника, хотя в действительности он тоже принадлежал к трапперам.
Оба охотника только что вышли из палатки, сделанной из шкур различных животных, разложили костер и принялись готовить завтрак. Подкрепив свои силы, они намеревались осмотреть капканы, расставленные ими с вечера в окрестностях, а затем отправиться в другую сторону на охоту.