Цена клятвы

Однако Альдор жестоко ошибался, предполагая, что в Эллисдоре его жизнь будет протекать тише. Большую часть времени Грегора занимали военные походы, поездки в соседние города, гостевые визиты в другие страны… Поначалу вместо герцога хозяйством заправляла Рейнхильда, и это хорошо ей удавалось. Откровенно говоря, у нее это получалось куда лучше, чем у самого Грегора. Но Рейнхильда отбыла в Гацону, и без нее замок опустел. Альдор знал, что Грегор остро нуждался в союзе с южанами, и потому сам хлопотал о скорейшем заключении помолвки с кронпринцем Умбердо. Хлопотал скрепя сердце.

Теперь груз ответственности за Эллисдор внезапно свалился на плечи Альдора. Так решил Грегор, и он был непреклонен. Приказ не обсуждался. Так Альдор ден Граувер, безземельный младший сын барона, несостоявшийся брат-проектор и попросту неудачник занял место той, которую втайне любил. И впервые за долгое время он испугался. Никак не мог взять в толк, чем заслужил такое доверие. Альдор ден Граувер был непростительно молод для поста, который занимал. Но, тем не менее, он принял назначение безропотно.

Разве можно подвести человека, столько сделавшего для тебя?

Отвязавшись от стайки беженцев с севера, с недюжинным проворством пробравшихся в едва открывшийся замок, Альдор сбежал прочь из главного зала. С годами пришлось выработать особый навык — умение покидать любое собрание незаметно. Канцелярский служка по имени Ганс прицепился к барону, точно репей, и не отставал, но Альдор махнул на него рукой — пусть путается под ногами, лишь бы молчал.

От холодного ветра он бы сейчас не отказался. Альдор преодолел крутую узкую лестницу, пересчитал ступеньки, бросил эту затею после сотой и, наконец, вышел на каменный балкон. Он поморщился от яркого света, инстинктивно прикрыв ладонью глаза. Позади Ганс тихо шаркнул стоптанными сапогами, преодолев последние восхождение. Барон посмотрел вниз.

В обширном внутреннем дворе замка царило оживление. Утром из Спорных земель прибыли остатки войска — на границах теперь оставались только люди графа Урста. Вернувшиеся воины были нерасторопны: голодные и усталые, но счастливые оттого, что остались в живых. Солдаты внизу широко улыбались, шутливо подначивали друг друга и поливали головы ледяной водой из колодца, пытаясь взбодриться после ночного перехода. Слуги волокли в конюшню большие мешки с овсом для измотанных лошадей, а кузнецы качали головами, оценивая погубленное в битвах вооружение.

Внизу, под мрачными и неприступными замковыми стенами, раскинулся город, отделенный от крепостного холма рвом и широкой рекой Лалль. Темно-синие воды, тронутые серебряной рябью, проворной змейкой уносились на юг, лизали топкие берега, качали на волнах небольшие суда с цветастыми флагами торговых гильдий.

Близилось время ярмарок. Площади кишели местными лавочниками, гацонскими купцами и бельтерианскими негоциантами. Орали зазывалы, высыпали на улицы суетливые горожане, открывались таверны. Искрился усеянный хрусталем диск на шпиле Святилища в Нижнем городе. Ветер игриво трепал лазурные знамена на ратуше. Стоял на удивление теплый и солнечный день. На небе — ни облачка.

В Эллисдоре было спокойно, и это означало, что он, Альдор ден Граувер, делал свою работу хорошо. Хоть какое-то утешение.

С такой пылкой страстью, как в Хайлигланде, Хранителя не почитали ни в одной другой части материка. Фанатичная любовь к богу выросла в буквальном смысле на крови — когда вся твоя жизнь наполнена болью, голодом, холодом и мучительным ожиданием скверного конца, невольно захочется верить хоть во что-то хорошее. Именно поэтому учение о Пути, обещающее всем праведникам блаженство и встречу с родными в Хрустальном чертоге после смерти, быстро обрело популярность в этих землях. Существовало ли это блаженство на самом деле или же попросту являлось величайшим обманом, придуманным ловкой кучкой латанийцев тысячелетия назад, судить было затруднительно. В конце концов, из Хрустального чертога еще никто не возвращался, чтобы доказать или опровергнуть столь многообещающие заявления.

Тем не менее, наставников в Хайлигланде в высшей степени уважали и всячески привечали, да только среди церковников находилось немного желающих рисковать жизнью, чтобы отправиться в этот суровый край.

Оттого появление незнакомого церковника в стенах Эллисдора не могло не привлечь всеобщего внимания. Спустился даже сам Альдор, уставший от многочасового изучения прошений.

Опираясь на резной деревянный посох, во внутренний двор неторопливо вошел человек, мгновенно приковавший к себе множество взглядов. Сервы, беженцы и солдаты оторвались от работы и благоговейно затихли. Высокий мужчина средних лет с приятным, но усталым лицом, тихо раздавал благословения. Дойдя до широкой лестницы, ведущей в господский дом, он поклонился стоявшему наверху барону. Видавший лучшие времена дорожный плащ распахнулся и явил взгляду всех присутствующих одеяние церковника и серебряный диск, качавшийся на длинной цепочке. Божий человек лучезарно улыбнулся.

— Добро пожаловать в Эллисдор, наставник, — кивнул Альдор.

— Я странствующий монах, — проговорил гость, оглядывая собравшихся. — Меня зовут брат Аристид. Я несу слово о Пути и помогаю нуждающимся всюду, куда меня направит милостивый Хранитель.

Сенешаль улыбнулся в ответ.

— В Эллисдоре всегда рады божьим людям. Я барон Альдор ден Граувер, управляющий замком в отсутствие герцога Грегора из рода Волдхардов. Что я могу сделать для вас, святой брат?

— О, это я хотел спросить, что могу сделать для вас и этих людей! — монах вновь растянул губы во всепрощающей улыбке и обвел рукой толпу. — Вы живете на жестокой земле, раздираемой конфликтами и скверным климатом. Это край суровых мужчин и стойких женщин. Но даже вам, веками видавшим лишь войну, боль и скорбь, иногда нужно ободряющее слово. Я хотел испросить разрешения на время остаться в замке, чтобы в меру своих возможностей помогать нуждающимся. По пути на север я встречал беженцев из Спорных земель. Мне показалось, что я могу быть полезен в Эллисдоре.

— Разумеется, — кивнул Альдор. — Мы с благодарностью примем вашу помощь. Вы можете воспользоваться гостеприимством замка и побеседовать с наставником Дарарием — он ведает делами нашего Святилища. Кроме этого, я желаю позже с вами переговорить.

Брат Аристид просиял.

— Воистину, бог со мной! Убежден, что не стану для вас обузой. Среди моих талантов не только знание грамоты и богословие. Жизнь в постоянных странствиях по Бельтере, Рикенаару, Гацоне и даже самой Эннии одарила меня различными умениями. Я также знаю толк в знахарстве и могу оказать помощь местным лекарям.

— Крайне ценный навык в наших краях, — заметил Альдор. — Добро пожаловать в Эллисдор, брат Аристид.

Видит бог, этому монаху еще осточертеет растирать мази и порошки, реши он подольше погостить в Хайлигланде.

Громкие крики на разных языках, плеск воды и топот сотен ног сливались в единую какофонию, насиловали слух и разрывали Артанне уши. Сотница в сопровождении нескольких бойцов пробиралась через толпу и мысленно проклинала прибывшие утром корабли. Близился ярмарочный сезон, и торговцы окончательно сошли с ума.

Народу было полно. Некоторых приходилось расталкивать локтями, иным — угрожать, на других — сыпать брань. Шрайн шел впереди командира и небрежно, словно косил траву, распихивал зазевавшихся горожан по сторонам. Реакция людей при виде вагранийки колебалась от восхищенных возгласов до плевков под ноги и ругательств, брошенных ей вслед. Артанна игнорировала любое проявление эмоций в свой адрес и смотрела прямо перед собой, гордо вздернув подбородок. Это объяснялось отнюдь не разыгравшимся самомнением: совместные возлияния в «Порочном монахе», случившиеся накануне, даром для не прошли. Похмелье стянуло голову стальными обручами, каждое движение вызывало боль. Артанну тошнило от резких запахов и шума.

Но больше всего ее мутило от дурных предчувствий.