Страница 20 из 81
— Именно, — кивнул Демос. — Мне на ум приходит только гильдия мастера Арчеллы…
— Но Арчелла давно работает на вас. Вы хотите знать, кто еще располагает настолько опытными и умелыми людьми.
— Можно подумать об эннийцах из «Рех Герифас», но эта гильдия никогда не работает с чужестранцами, — продолжил казначей.
Аллантайн прищурился.
— Изучите оба варианта, но я бы рекомендовал вам прояснить и третий.
— Внимаю, — прошептал Деватон.
— Вас не смущает, что служители церкви нам лгут?
— Я уже задавался этим вопросом и логики не увидел. Возможно, столичные наставники еще сами не в курсе. Разве что…
— Вот и проверьте, — коротко приказал Аллантайн и, завидев приближающегося сына, поспешил отступить на пару шагов назад.
Демос задумчиво посмотрел на гроб.
«Проще заставить козла родить, чем выбить хоть что-то полезное из церковников, если они не собираются говорить. Даже если один из слуг Хранителя — мой брат».
Демос дурел от шума и приторного аромата цветов, хотя даже их благоухание не могло заглушить запах начавшего разлагаться тела. Церковники все тянули свои песни, толпа ревела, а солнце злорадно палило, усугубляя мучения. Каково сейчас было Грегору, облаченному в сталь, казначей предпочитал не думать.
«Кажется, железная выдержка моего кузена компенсируется полным отсутствием обоняния».
Примыкавшие к проспекту улицы оцепили. И хотя причин для беспокойства не было, Демос не мог отделаться от тревожного ощущения. Горожане напирали со всех сторон: всего каких-то двое-трое стражников — и вот они, жаждущие эпохального события люди.
Со стороны переулка послышались невнятные крики. Поначалу отрывистые, они быстро нарастали.
— Берегитесь! Я не могу остановиться! — послышалось слева.
В конце рядов началась непонятная возня. Кто-то истошно вопил, и к хору обеспокоенных голосов добавился стук копыт. Демос обернулся на источник шума.
Прямо на него неслась телега, запряженная двойкой сивых лошадей.
— Уйдите! Уйдите! Пожалуйста!
— Милостивый Гилленай! — визгливо причитала какая-то горожанка. — Он же сейчас врежется!
Началась давка. Человек, правивший телегой, кричал и пытался остановить понесших коней. Испуганные животные ржали и летели вперед. И вместо того, чтобы продвигаться дальше, процессия остановилась.
— Не стойте! Идите вперед! — заорал Демос.
Его не услышали.
Лошади врезались в поредевшую толпу. Телега подпрыгнула, от нее отвалилось колесо и ударило одного из зевак. Тот скорчился, а затем повалился на землю и моментально скрылся под ногами взволнованных людей.
Демос не успел увернуться. Волоча за собой воз, испуганные кони смяли его и налетели на роскошный караван. Казначей упал и выронил траурный факел. Черные ткани затрещали и порвались, гроб накренился, а через несколько мгновений повозка упала набок. Тело Маргия вывалилось из гроба.
— Дерьмо! — Демос наблюдал, как дурацкие цветы ложились вонючим ковром на мостовую. Процессия застыла. Люди продолжали вопить.
«Поздравляю, Демос. Ты накаркал».
Казначей попытался отползти в сторону, но с удивлением обнаружил, что не мог пошевелиться. Левую ногу придавило обломками телеги, и без посторонней помощи освободиться было невозможно.
«Отлично. Теперь я слаб на обе ноги».
Врезавшиеся в процессию лошади лежали здесь же и жалобно ржали. Вокруг царила суматоха. Шок прошел, боль в ноге свирепствовала и мешала соображать. Демос попытался оглядеться. Повозка зацепила Ирвинга и Серхата. Жирному рикенаарцу повезло: он успел отскочить в сторону и всего-то держался за больную руку. Ему уже помогали вставать.
Ирвинг и Брайс пострадали сильнее. Старый Аллантайн, кажется, был без сознания и лежал на руках сына. Стража едва сдерживала сошедшую с ума толпу. Запахло едким дымом — ткань на повозке загорелась. Демоса кольнуло ледяное копье ужаса.
«А я еще гадал, куда подевался мой факел… Проклятье! Только не здесь. Только не это. Только не пламя. Не так близко…»
Почуяв огонь, раненые лошади истошно завопили. Казначей сжал зубы и снова попробовал выбраться. Пропитанная краской ткань занялась очень быстро. Нога болела все сильнее, Демос начал задыхаться.
«Очень глупый конец».
Он мрачно усмехнулся и закрыл глаза.
А затем чья-то рука коснулась его плеча.
— Тихо, — сквозь едкий чад было тяжело понять, кто говорил. — Не шевелитесь, я постараюсь вас освободить.
Казначей закашлялся. Когда порыв ветра немного рассеял дым, он с удивлением уставился на молодого Волдхарда, поднимавшего оглобли и кусок телеги, придавившие ногу.
— Отползайте! Я не смогу долго держать, — прорычал Грегор. Вены на шее хайлигландца вздулись, лицо покраснело, руки дрожали от усилия.
Демос схватил больную ногу и с силой потянул ее, пытаясь игнорировать приступ чудовищной боли. Освобожденная из-под обломков конечность словно взорвалась. Грегор с грохотом опустил ношу и подошел к кузену.
— Маргий… Положите его обратно, — первым делом проговорил Демос.
Грегор бросил короткий взгляд на труп:
— Императору больше некуда торопиться.
«Согласен, без него церемонию точно не начнут. И все же…»
— Вы сможете идти?
Деватон бросил на Грегора красноречивый взгляд:
— Увы, дорогой кузен, боюсь, шествие придется продолжать без меня.
Когда Волдхард помогал Демосу подняться, лицо казначея исказилось очередной гримасой боли. Наконец-то прорвавшиеся сквозь суматоху Ихраз и Лахель приблизились к господину. Он коротко кивнул слугам и обратил взор на кузена:
— Переверните повозку, водрузите гроб обратно и идите к площади. Хоть на руках несите Маргия, но прощание должно состояться. — Грегор недоверчиво взглянул на Демоса, но бельтерианец жестом пресек возражения. — Просто дойдите до площади. Все, что произойдет дальше, будет заботой Великого наставника.
— Но вы…
— Я пойду следом и присоединюсь к вам позже.
На лице Волдхарда отражалась внутренняя борьба.
— Если вы настаиваете, — с сомнением пробормотал хайлигландец.
— Настаиваю! — Демос ткнул сухим пальцем в грудь кузена. — Во имя милости Хранителя просто выполните мою просьбу! Дядя заслуживает нормального прощания!
Волдхард нехотя согласился и, развернувшись, проследовал к перевернутой повозке.
«Вот же упрямец».
Демос, поддерживаемый под локти Ихразом и Лахель, медленно продвигался в конец дворянской процессии. Леди Эльтиния, завидев сына, бросилась к нему с объятиями.
— Со мной все в порядке, — он неуклюже высвободился из крепкой хватки. — Могло быть хуже.
Эннийские послы тактично отошли в сторону. Мать поправила выбившуюся из прически прядь и внимательно осмотрела Демоса:
— Ты же ранен!
— Милостью Хранителя меня вовремя вытащил лорд Грегор, — поспешил успокоить ее казначей. — Я благодарен ему.
— Какое благородство, — фыркнула Эльтиния. — Неужели мальчишка до сих пор следует всем заветам Ордена?
Демос на миг задержал взгляд на могучей фигуре кузена, только что водрузившего гроб с телом императора обратно на повозку. Откуда-то взялась свежая черная ткань, снова посыпались цветы и послышались возгласы ликования. Казначей позволил матери отряхнуть свою тунику.
— Кузен кажется праведником, но время покажет, кем он является на самом деле, — задумчиво произнес он.
Эльтиния внимательно глядела на Грегора. Мусор успели убрать, зеваки продолжали возбужденно шуметь. Волдхард отделился от группы солдат, проверявших подпругу лошадей, и направился к Демосу.
— Праведность, если она не подкреплена смирением, весьма опасное качество. А Грегор Волдхард явно не из тех, кто смирится с неудобным положением. Ради всех нас будь осторожен, — прошептала мать.
— Буду.
«Как всегда».
Хайлигландец приблизился к Демосу и протянул руку:
— Идемте, кузен. Мы оба должны помочь дяде вознестись, скрепив нашу веру молитвой. Я вижу в этом знаке божественную волю — Хранитель желает, чтобы мы вдвоем простились с императором.