Страница 34 из 57
Когда наконец-то получилось, какая-то часть меня поначалу не поверила.
Я все ещё сжимала в руке осколок, все ещё держалась за него как за спасительный круг, когда внезапно я дёрнула за запястья, и они совершенно отделились от стены и друг от друга.
Потребовалась каждая капля моей силы воли, чтобы не закричать в голос.
Я позволила себе два глубоких вздоха, затем резко дёрнулась в сидячее положение. Не выжидая, я начала пилить верёвку на лодыжках.
Это заняло не так долго… угол был более удобным. И все же я не вынимала кляп, пока не разрезала последние нити верёвки.
Я тут же встала на постели. Схватив пальцами край фанеры, я с изумлением осознала, насколько свободно она болталась. Одним из своих пинков я действительно расшибла дерево надвое, и теперь, когда я за него дёрнула, кусок фанеры оторвался от окна и остался в моих руках, а на кровать посыпалось ещё больше стекла. Я крепче дёрнула за дерево.
Я видела там свет. Искусственный, но я ощущала лицом воздух. Я ощущала дым. Дизельные пары. Еда.
Мимо меня прошли ноги, и я застыла, глядя вверх.
Женщина в красном платье. Она прошла мимо окна, её ноги находились на уровне моих глаз, и посмотрев в обе стороны, я осознала, что мы находились в переулке. Стояла ночь.
Теперь, когда фанера исчезла, я слышала где-то уличное движение.
Я не вообразила это себе прежде. Но почему Солоник оставил меня в комнате с доступом к улице?
Но я уже знала, почему.
Я не понимала точно, откуда мне это известно, но должно быть, я тоже уловила это от Солоника. Он знал местных людей. Они и прежде слышали звуки из этого места… они считали его чокнутым русским, которому нравилось грубо обращаться со своими девушками. Никто не шутил с ним из-за его связей с мафией. Из-за его связей с «мистером Счастливчиком».
Я почти получила портрет последнего в своём сознании.
Выбросив это все из головы, я крепче дёрнула за дерево, отчаянно стараясь его отодрать. Я не сомневалась, что Солоник всерьёз говорил о том, что заберёт меня с собой, когда будет уезжать из Таиланда. Я даже уловила проблески того, что он имел в виду. Москва. Возможно, Рига, поскольку ему не хотелось быть слишком близко к людям мистера Счастливчика, пока он меня «укрощал», как он сам об этом думал.
Это слово вызвало во мне очередную волну отвращения прямо перед тем, как я всем весом навалилась в попытке отодрать фанеру с окна.
В этот раз отвалился более крупный кусок.
Зазубренные куски стекла торчали из нижнего края оконного проёма, но я не сумела подавить вздох облегчения из-за того, что здесь не было решёток. Я начала руками вытаскивать крупные куски стекла из металлической рамы, теперь уже почти не обращая внимания на то, что снова режу себе руки. Затем я подобрала дерево и выломала то, что не могла вытащить. Решив, что проделала достаточную работу, я спрыгнула с кровати, направляясь в тот угол, где время от времени видела сумку с одеждой Солоника.
Я ощупала весь стол и скамейку, но её там не было.
Поколебавшись буквально полсекунды, я ненадолго включила свет.
Я осмотрела комнату за два поворота головы, ища что-нибудь — да что угодно — что я могла надеть, но даже простынь с кровати исчезла.
Потом я вспомнила. Накануне Солоник что-то бормотал насчёт стирки.
Вспомнив это, я тут же выключила свет.
Я стояла там, гадая, как далеко я сумею уйти голая и покрытая кровью, но затем осознала, что мне совершенно похер.
«Блэк? — нерешительно послала я. — Блэк? Ты меня слышишь?»
Тишина.
Больше я ждать не могла.
Спешка буквально заставляла меня лезть из кожи вон. Я больше не могла сказать, паранойя это или реальность; и для какой-то части меня разница почти не имела значения. Если я не выберусь сейчас, я не выберусь никогда. Я это знала. Я не получу второго шанса; Солоник об этом позаботится.
Как только пришла эта мысль, я за несколько шагов пересекла комнату и вскочила на тонкий матрас. Я схватилась за оконную раму так крепко, как только могла, и подтянулась, морщась от боли, когда стекло под давлением моего веса ещё сильнее располосовало ладони. Игнорируя это изо всех сил, я протолкнула в проем голову и плечи и вдохнула влажный воздух. Он пах курицей, чили, потом и усталостью, но в данный момент он казался мне самым свежим воздухом в моей жизни.
Ощутив внезапный прилив энергии уже от того, что наполовину просунулась в проем, я принялась ползком преодолевать остаток пути, крича во все горло, когда моя нога напоролась на осколок стекла, а другие оцарапали спину и плечо.
Затем я оказалась на свободе.
Я опустилась на колени, хватая ртом воздух. Затем я поднялась на ноги.
Едва встав, я уже бежала изо всех сил в ту сторону, откуда слышала машины.
***
Свист и пошлые комментарии следовали за мной, как только я добралась до фонарей, нервно хихикая.
Пожилая женщина кричала на меня на тайском, указывая вверх-вниз и нахмурившись перед тем, как сплюнуть на тротуар. Я не потрудилась её прочесть, но уловила проблески — наркоманка… фаранг[10] шлюха. Я посмотрела в обе стороны улицы, сканируя лица и не видя ни одного из них, едва слыша голоса и замечая пристальные взгляды. Я боролась с паникой, пытаясь решить, в какую сторону бежать, с какой стороны он появится с наименьшей вероятности.
Я никак не могла знать.
Я пробежала уже несколько кварталов. Я пыталась бежать по прямой. Я следовала за самыми громкими звуками, но могла и ходить по кругу.
Он мог быть где угодно.
Я понятия не имела, где находилась. Я совсем не знала Бангкок.
«Блэк? — подумала я ещё тише, чем прежде. — Блэк? Ты там?»
«МИРИ! МИРИАМ БОЖЕ МОЙ! МИРИ! МИРИ!»
Я вздрогнула, едва не упав на колени, когда его разум взорвался в моем. Я выставила руку, видела, как люди ходят вокруг меня, таращась на меня и выглядя как призраки.
«МИРИАМ! ГДЕ ТЫ? ГДЕ ТЫ?»
«Я не знаю… я на улице. Я… мне надо выбраться отсюда, Блэк. Я не знаю, где я. Как мне отсюда выбраться? — я посмотрела на себя, тяжело сглотнув. — Я привлекаю внимание. Я не могу здесь оставаться…»
«Где ты? Какая улица? — я чувствовала, как его паника все ещё клубится во мне, но военный парень вернулся. Я ощутила это в его сознании, и это каким-то образом меня успокоило. — Какая улица, Мири?»
Его разум переключился в режим острой сосредоточенности.
«Неважно, — подумал он в моей голове. — Поблизости есть такси?»
Я осмотрелась по сторонам, затем увидела небольшую группу машин. «Да… несколько. Но Блэк…»
«Иди к обочине. Забирайся в первое такси, в которое сможешь. Я останусь с тобой. Я подтолкну их, если придётся. Один из них возьмёт тебя…»
«Подтолкнёшь их? — спросила я. — Как? Я думала…»
«Просто сделай это, Мири. Иди прямо к обочине. Сейчас же».
Я снова посмотрела на себя. В этот раз я ощутила проблеск его разума в своём.
Я почувствовала, как он понял, и в нем вновь взорвалась паника.
«ИДИ К ГРЕБАНОЙ ОБОЧИНЕ. СЕЙЧАС ЖЕ, МИРИ».
Я пошла, чувствуя, как он пытается своим разумом направить меня туда. Когда я достигла края дороги в проёме между уличными киосками, я опять мельком увидела короткий ряд такси. Пожилой мужчина-водитель уставился на меня с раскрытым ртом, когда я подошла к его машине.
«Куда мне ехать?» — спросила я у Блэка.
«Отель Хану. Скажи ему, что заплатишь тройную цену, если он доставит тебя за десять минут, — Блэк поколебался. — Обещай ему что угодно, Мири. Я доберусь до отеля раньше тебя… но я позвоню вперёд. Люди будут ждать тебя, Мириам…»
Я ощутила от него очередной прилив эмоций.
Горе ощутимо ударило по мне, вина…
В этот раз я отбросила это, резко ударяя по нему.
10
Так тайцы называют всех иностранцев с белым цветом кожи. Люди с черным цветом кожи (из США, Англии или других стран Запада) тоже не остались в стороне, но их называют не иначе, как чёрный фаранг. Само по себе слово, по идее, оскорблением не является, а эта женщина, видимо, имела в виду «иностранная шлюха».