Страница 52 из 144
Кортес не ответил на вопрос командора, он даже не смел поднять на него глаза.
Дон Иларио довольно долго смотрел на его пунцовые щеки, потом, подойдя вплотную к Хосе Пьедросу, переключился на него.
— У ваших собак насморк, любезный? — вкрадчиво спросил он, напуская в голос нотки заботы и сочувствия, что не сулило Пьедросу ничего хорошего.
— Нет, сеньор, — прозвучал слезливый ответ.
— А что у них?
— Ничего. Их больше нет, сеньор.
— Как это нет?
— Они погибли.
— «Они погибли», — задумчиво протянул дон Иларио. — И я, кажется, знаю как: их загрыз священник. Он хватал их одной рукой и заталкивал себе в пасть. А вы, наверное, помогали ему. Потом наступила siesta[33], и он приказал отнести себя в тень. Ну довольно! — взревел он. — Я более не потерплю комедиантства! Я не позволю вам делать из меня дурака! Это прежде всего касается вас, Кортес. А ну-ка, докладывайте, что случилось? И не стойте как кисейная барышня!
Внутри Кортеса происходила настоящая битва между возмущением и стыдом. В короткой схватке возмущение позорно отступило.
— Лев, — неожиданно сказал Раул. — Это лев спутал нам все карты.
— Ага, лев! — Дон Иларио, видя состояние Кортеса, снова начал издеваться над ним. — Что ж вы раньше-то не сказали? Теперь мне все понятно. Вы играли со священником в карты, поставив на кон собак. Потом подошел лев, присел с краешку и начал путать вам карты. И это не удивительно! Мне тоже львы постоянно мешают играть.
— Дон Иларио! — взмолился Кортес.
Командор криво усмехнулся и резко отчеканил:
— Меня больше не интересуют подробности вашей прогулки. Мне безразлично, что у вас произошло. Мне глубоко плевать на ваше состояние. Присоединяйтесь-ка, любезный друг, к Мартину Сармьенто и ищите золото. Хватит валять дурака!
Кортес резко повернулся и пошел прочь.
— Погодите, — окликнул его командор. — Неужели вы и впрямь решили, что я отпущу вас, не узнав всех подробностей? Ах, Раул, Раул, вы прослужили со мной четыре года, так и не узнав меня. Садитесь.
Когда Кортес окончил свой рассказ, дон Иларио покачал головой: как часто мы зависим от случая. А пришедший в норму молодой испанец решил поделиться с командором своими соображениями.
— Мне не дает покоя один вопрос, дон Иларио: где жрицы? Если исходить из того, что альмаеки очень набожны, то и жрицы, и их бог находятся где-то в потаенном месте. В таком месте, где можно молиться — а молятся они усердно, не покидая идола ни на секунду. Причем постоянно находиться при нем должны семь жриц. Не думаю, что на время чрезвычайных ситуаций они отступили от своих правил.
— Вы совершенно правы, Раул, что ещё раз доказывает правильность моих распоряжений относительно районов поисков. Жрицы там, где Альма. Там же и другие скульптуры их божественного пантеона. Такое место должно быть похоже на храм, во всяком случае — это помещение, но ни как не лужайка, к примеру, в глухом лесу. Лично мне видится что-то наподобие пещеры, и нам, поверьте, ещё предстоит поломать над поиском этого места голову.
— А выручат нас жрицы, — вставил Кортес. — Живых людей найти легче, чем мертвое золото.
А вообще ему хотелось и того и другого. Перед глазами вновь возник гневный облик главной жрицы, и уши полыхнули огнем. Священник каким-то непостижимым образом избежал смерти, ему удалось уйти, но больше Кортес такой ошибки не повторит.
— И снова я с вами согласен, Раул. Люди обязательно выдадут себя. Мы можем запастись терпением и ждать, но это будет неразумно. Мы будем ждать и продолжать поиски, это удвоит шансы на удачу и укоротит время. Я поторопился, вычеркнув из списка территорию самого города. Будем искать и здесь. Перевернем усыпальницы вождей, простучим каменные плиты во дворце и храме. В общем, работы много.
Кортес ушел от командора, когда над джунглями забрезжил рассвет. А через несколько часов поступило очередное распоряжение: общими усилиями, не жалея пороха, посредством огневой мощи очистить прилегающие леса от диких зверей. Львов — в частности.
Ближе к полудню тридцать вооруженных аркебузами солдат вышли на охоту, изредка — для устрашения — стреляя по кустам и по подозрительным темным пещерам, громом выстрелов оглашая перепуганные джунгли.
Еще несколько десятков солдат командор оставил под своим началом. Он совместил свою нелегкую долю полководца с тяжелой — интендантской. Для начала он велел заделать выход из подземного хода со стороны внешней стены города, и в образовавшийся каменный мешок согнали детей, нимало не беспокоясь о свете, воде и пище.
А самый многочисленный отряд испанцев увели с собой Диего де Аран и Раул Кортес, распределив их по золотому прииску и каменоломне.
Надо было видеть угрюмые тени конкистадоров, ворочающих большие камни и пинающих мелкие в поисках — наверняка зарытых — сокровищ; как рвутся из-под нахмуренных бровей обреченные взоры на необъятную каменную долину и проступает на челах, отмеченных невидимой печатью бессмысленного кладоискательства, неведомая доселе грусть по далекой родине…
Глава XIII
1
Тяжелый подземный гул и удушливо-приторный дым от коптивших светильников не давал спать. Да ещё камни. Они были холодные как лед. Не спасали даже циновки, которые Тепосо стащил в кучу. Зарывшись в них, оставив снаружи только голову, он был похож на старую ворчливую черепаху.
«Я только четвертые сутки здесь, а кажется, что… дней шесть, — вывел он грустную арифметику своей нелегкой жизни. — А этим — хоть бы что!»
Тепосо вздохнул и взглядом отца окинул молодых жриц.
«Они по полдня сидят на голом каменном полу, и хоть бы одна икнула!»
Он окончательно проникся жалостью к девушкам и строго крикнул из своего убежища:
— А ну, постелите под ноги циновки!
Тишина.
— Я кому сказал!
На этот раз его услышали.
Старшая жрица подошла к нему вплотную и поставила ногу на его панцирь. Тепосо отвел глаза.
— Еще раз крикнешь, — тихо сказала она, — пойдешь туда.
Ее рука недвусмысленно указала на выход, где клокотала вода.
— Послушай, — Тепосо сбавил голос на полтона, глядя снизу вверх на ставшую ещё больше жрицу. — Я старший. Литуан определил меня начальником над вами. Он мне так и сказал: «Ты — главный, Тепосо». Я как бы… вождь. Понимаешь?
— Понимаю, — согласилась жрица. — Только командовать будешь рыбами.
— O, Senor Jesus! — проскрипел Тепосо по-испански. — Мне вообще нельзя говорить, да? Да убери ты ногу!
— Нельзя, здесь — храм. А если хочешь выговориться, пойдем туда, — она кивнула в противоположном направлении.
— Вылезать неохота. Пригрелся.
— Тогда молчи.
— А я…
Тепосо не успел договорить. Жрица схватила его за волосы и дернула так, что у него на глазах проступили слезы. Обхватив тело индейца поперек груди, она без особых усилий подтащила его к отверстию с выходом на водопад.
— Мы будем молиться за тебя.
Тепосо понял, что шутки кончились. «Эта здоровенная… как бы её лучше назвать… не в своем уме. А здесь скользко».
— Отпусти, — сказал он тихо, но так, чтобы сквозь шум она смогла услышать его. — Я не буду кричать.
Жрица расслабила руки, и Тепосо грохнулся о камни, содрав на коленях кожу.
— Если захочешь поговорить, — напомнила она, — позовешь меня.
Стараясь не смотреть на остальных жриц, Тепосо быстро пошел к выходу. Сейчас он вынет те несколько камней, которые закрывают выход, и уйдет отсюда. Чтоб он терпел такое! «Да если в племени узнают, что меня чуть было не поколотила женщина — да что там поколотила, чуть не лишила жизни! Меня… меня прогонят! А мондурукусы заберут назад имя и дадут другое, самое обидное, и будут смеяться».
Тепосо закашлялся: возле выхода дышать практически было нечем; в воздухе стоял сладковатый смрад перегоревшего масла, который, пройдя по идеальному естественному дымоходу, нашел выход между неплотно приваленными камнями.
33
Siesta — полуденный, послеобеденный отдых (исп).