Становление

Помимо подготовительной суеты, на неделе было одно происшествие, что всколыхнуло тихое существование замка. Наблюдая периодически за событиями в разных помещениях (сигнальные заклинания – это одно, но и просто быть в курсе происходящего никогда не будет лишним), однажды утром я наткнулась на сцену наказания. Так подумалось вначале. Один из наёмников сёк плетью стоящую на коленях и привязанную к изножью кровати служанку. В собственной спальне. Кричать девушка не могла, только слёзы катились по искажённому болью лицу. Закончив с поркой, мужчина подошёл к своей жертве, расстегнул штаны, явив моему взору возбуждённый член, поставил девушку на ноги, так, что грудью и головой она уткнулась в кровать, а привязанные руки слегка вывернулись, и резким движением грубо вошёл в неё.

Смертные, как и бессмертные существа, бывают очень разными. И есть те, кому нравится испытывать боль. Но, наблюдая за девушкой, я понимала, что она не из их числа. Просто бесправная рабыня, которая не может воспротивиться желанию того, кто выше по положению. Странно, вроде бы я разрешила прислуге выбирать, с кем они хотят спать? Надо разобраться.

Тем временем воин закончил насиловать служанку, и лишённая поддержки девушка со стоном осела на пол. Верёвки были развязаны, а на пол брошены несколько монет – плата за близость, как я и требовала. Мужчина освободил плачущую девушку от кляпа и, присев перед ней, посмотрел в глаза.

- Надеюсь, ты помнишь, что не стоит распространяться о происходящем здесь? Ты сама тогда согласилась быть со мной, плачу я исправно, так что защищать тебя никто не станет. Очухаешься, приберёшься в покоях и уходи. Жду, как обычно, через пять дней.

Он ушёл, а рабыня осталась лежать на полу, обхватив себя за вздрагивающие плечи. До меня доносились сдавленные всхлипы, по лицу продолжали струиться слёзы, а в обращённых к двери серых глазах застыли отчаяние и безнадёжность. Девочке происходящее точно не нравилось. Потом она медленно поднялась, кое-как надела платье, охая от прикосновения ткани к горящим алым спине и попе, прибрала в комнате и ушла. А я, сняв слепок ауры, послала зов Вэрсу и передала картинку с приказом найти рабыню к обеду и привести в мои покои после трапезы. Мне очень не нравилось, как наёмники поняли распоряжение, относительно согласия служанок. Однократное, оно не подразумевало, что с того момента девушка (или парень, мало ли) переходят в их постоянное владение. Теперь я стала вспоминать, много ли видела отчаяния во взглядах замковых слуг? Безосновательно ухудшать положение своих рабов никогда не входило в мои планы.

Едва я вошла в комнату для послеобеденного отдыха (которым, к слову, обычно пренебрегала), в дверь постучали и Вэрс подтолкнул внутрь идущую впереди него испуганную служанку. Заметив меня, та тут же повалилась на колени и замерла, склонив голову. В эмоциях бушевал страх. Рабам, конечно, положено бояться хозяина, но не так панически же!

- Поднимись и раздевайся.

Девушка вздрогнула, но немедля выполнила приказ. Только пальцы дрожали, да опущенное лицо ярко полыхало стыдом. Надо же, ещё стесняться не разучилась. Когда рабыня оказалась совершенно обнажённой, я подошла ближе и велела той медленно повернуться вокруг своей оси. Мдааа. Спина и ягодицы были такими же красными, как утром. А на их фоне проглядывало несколько рубцов. Старых. Либо со временем наёмник приобрёл большее мастерство, либо иногда просто не считал нужным сдерживать силу удара.

Я была в ярости. Сама давно уже не позволяю себе бездумно и безосновательно измываться над другими существами, даже если они принадлежат мне со всеми потрохами! Игры с болью – только по согласию, иногда за хорошую плату. Наказания – только заслуженные. А тут, какой-то наёмник посмел… Взяла себя в руки, лишь когда поняла, что Вэрс не только отступил от меня на пару шагов, но и опустился на колено, склонив голову. Обнажённая девчонка вообще валялась без сознания в ногах. Так, следует лучше себя контролировать, а ещё правильнее – отправиться куда-нибудь развеяться. Это ж надо… Спонтанный ментальный выброс гнева! Вот закончатся экзамены у мальчишек, устрою себе отдых.

Резко успокоившись, убрала со спины рабыни следы плети, привела её в чувство и села в кресло. Девушка всё ещё боялась, но и удивлённо поводила плечами, прислушиваясь к своим ощущениям. Дроу вновь стоял за её спиной, но на меня глаз старался не поднимать.

- Как долго это уже происходит?

Служанка хотела солгать. Я видела, по глазам. Только кто ж позволит, в моём-то ошейнике?

- Год, Повелительница.

Сказала, а сама испугалась вырвавшихся слов. Вот глупая рабыня!

- Не бойся. Я не накажу. Есть ещё кто-то, кого принуждают подобно тебе?

Девушка замялась.

- Я не уверена. В открытую никто о таком не говорит. Но пару девушек видела, как они еле шли из комнат воинов.

Вот тебе и баронесса, хозяйка замка дурная. Богиня всемогущая. С ума сойти! Не заметить, что под носом такое происходит! Рабы, это, конечно, рабы, но и они заслуживают право на нормальную жизнь, если послушны и исполнительны. Ничего, я учту свои ошибки, раз этим смертным нужны строгие рамки допустимого.

- Девочка, а почему никто из вас не пришёл ко мне, своей хозяйке, и не пожаловался?

Смотря в расширившиеся от ужаса глаза рабыни, поняла – да, неудачное слово. Чтоб рабу жаловаться на свободного? Но попыталась донести смысл.

- Все вы принадлежите мне. И что-то не припомню, чтобы передавала право владения кому-либо из наёмников. А наказывать раба можно только с позволения хозяина. Вам ли не знать?

- Но… Повелительница, вы же… Вы сказали, что мы не имеем права отказать воинам в близости. И про прислугу… А я сама согласилась.

- Да? И я сказала, что они имеют право портить моё имущество? Речь шла об обычной близости, без причинения страданий. А о том, что один раз выбрав воина, прислуга не имеет права уйти от него, вообще речи не было!

У служанки глаза опять расширились, ну да ладно, пусть считает, что я с помощью магии узнала, или кто подслушал. Тем более и первое, и второе было правдой. Выяснив имя наёмника, что избивал девушку, и приказав помалкивать о произошедшем и нашем разговоре, отправила ту исполнять свои обязанности и велела Вэрсу привести Брана и его десяток. Эти воины не зря остались моим личным сопровождением – ни в одном не было гнильцы, каждый вызывал уважение своими принципами и адекватностью. Но проверить надо. Причём всех в замке.

Наёмники прибыли очень быстро. Окинув взглядом склонивших в приветствии головы мужчин (наёмникам я в этом плане давала некоторые послабления), спросила:

- Кто-нибудь из вас принуждал моих слуг, независимо от пола, к постоянному сожительству из-за однократного выбора? Применял ли к ним игры, несущие боль и унижения, без их на то согласия? Отвечая, смотрите мне в глаза.

Слаженный отрицательный ответ, недоумение во взглядах, возмущение в эмоциях – кто-то до такого додумался, если нанимательница теперь спрашивает? В мыслях ни единого разоблачающего воспоминания. Я успокоилась.

- Сегодня я узнала, что кое-кто из наёмников решил, будто может распоряжаться моей собственностью по своему усмотрению. Потому вечером будет общее собрание. В девять. Бран, твои ребята должны заменить всех воинов Ливена. Передай ему мой приказ. С теми, кто на обходе территорий, поговорю отдельно. Вэрс, на тебе Юджин и Рутгард. Сообщи, чтоб собрали в зале приёмов всех своих подчинённых. Рабов это, разумеется, тоже касается.

Мужчины вновь поклонились и отбыли выполнять приказ. Я же расслабилась наконец. Да, просмотрела, да, запустила ситуацию. Но ничего, я покажу, чем отзывается вольная трактовка моих слов и порча моего имущества!

Вечер наступил быстро.

Когда я вошла в зал приёмов, тот уже сдержанно гудел множеством голосов. Ещё бы: первый общий сбор за минувшие три года! Но с моим появлением вмиг воцарилась тишина. Сев на кресло-трон внимательно посмотрела на присутствующих. Обычное разделение: с одной стороны тесной кучкой стоят коленопреклонённые рабы и изредка испуганно переглядываются, с другой – наёмники и учителя, только что разогнувшиеся из поклона и бросающие на меня недоумённые взгляды.