Страница 33 из 118
Он оказался сладким, хотя Женя хорошо усвоил, что я люблю без сахара. Без особого удовольствия я дохлебала чай, глядя, как Женя стелет постель, затем скрывшись за дверцей шкафа как за ширмой, переоделась в пижаму, и скользнула под одеяло, закрыв глаза.
Вскоре погас свет, и Женя лёг рядом со мной. Он обнял меня, не дожидаясь, пока я усну, несмело, будто боясь моего протеста, которого, впрочем, не последовало. Я лишь устроилась поудобнее и попыталась уснуть под лёгкий шум начавшегося дождя.
Крепко я так и не заснула, я слышала, как усилившийся дождь стучит в окно, как цокает каблуками соседка сверху — значит, уже утро, и она собирается на работу — слышала, как повернулся ключ в замочной скважине, и скрипнула входная дверь. Мгновенно дрёма пропала, я сбросила с себя Женину руку, откинула одеяло и, перебравшись через Женю, поспешила в прихожую.
— Мама?
Она стояла в насквозь мокром плаще, капли дождя блестели на её коротко остриженных каштановых волосах. Она опять забыла зонтик. На её лице отразилось облегчение:
— Слава Богу, всё в порядке. Я так переживала.
Мама крепко обняла меня, а потом, всё ещё держа меня за плечи, отстранилась, вглядываясь в мое лицо и пытаясь прочитать, что её опасения были беспочвенны.
— Глаза красные, — констатировала она.
— Мам, вчера же отмечали на работе, выпили немного. Да ещё и не выспалась. Ты в такую рань приехала, — зевая, протянула я. Вроде бы моё объяснение устроило её.
— Я поехала на первом автобусе. Там ливень такой жуткий. Посмотри на меня, — она отряхнула капли с волос и начала снимать плащ, настолько мокрый, что его можно было отжимать.
— Пойдём чай пить, согреешься, а я поищу, во что тебе можно дать переодеться, — я мысленно молилась, чтобы мама прошла прямо на кухню, не поворачивая голову направо, где в гостиной, отделённой аркой от коридора, на диване, едва прикрытый одеялом, спал Женя.
Мне нужно было её подготовить, чтобы увиденное не повергло её в шок. Я облегчённо вздохнула, когда мама прошла мимо. Но, видимо, я недооценила способности её бокового зрения. Мама вдруг резко остановилась и, сделав несколько шагов назад, оказалась у арки. Увидев Женю, раскинувшего руки и ноги, мама стыдливо прикрыла лицо ладонью.
— Это что? — с ужасом спросила она.
— Это не «что», это Женя, и он спит. Так что, пожалуйста, потише. И зачем ты прикрываешь глаза, если оставляешь такие огромные просветы между пальцами? — улыбнулась я.
Мама убрала руку от лица. И повернулась ко мне. Её лицо было серьёзным и строгим, что случалось очень редко.
— Ты помнишь, что ты мне обещала? Мы столько раз с тобой это обсуждали. И мне не хотелось бы снова напоминать тебе об этом.
— Мам, это не то, о чём ты подумала, — я посмотрела на неё с неким укором. — Женя — мой друг.
— А что я должна была подумать? В твоей постели лежит полуголый мужик. Или всё-таки голый? — мама опять повернула голову в сторону Жени, присматриваясь. — Странная у вас дружба.
Всё это мама произносила шёпотом, ей явно не хотелось, чтобы Женя сейчас проснулся и положение, в которое мы попали, стало бы ещё более неудобным.
— Я поставлю чайник, за чаем всё расскажешь, — мама пошла на кухню, а я нашла для неё махровый халат кофейного цвета, тот самый, в котором разгуливал Женя.
Когда я вошла на кухню, электрический чайник уютно шумел, а мама резала торт.
— Неужели сама пекла? — улыбаясь, спросила она.
— Нет. Не я. Соседка.
— А, а выглядит так, будто ты. Но вроде вкусный, — мама отправила в рот небольшой кусочек.
Я протянула маме халат, она спешно вытерла руки салфеткой, взяла его и пошла в ванную переодеваться. Я достала чашки из шкафа и заварной чайник. Вода закипела, но я не стала сама заваривать чай. Когда заваривает мама, чай намного вкуснее. Я попробовала торт, определив его как съедобный, и достала тарелки и ложечки.
Мама засыпала заварку в фарфоровый чайник, расписанный розами — дурацкий рисунок, никогда бы такой не купила, но когда тебе дарят вещь, выбор невелик — либо пользуйся, либо оставь пылиться в глубине шкафов.
— Ну, рассказывай теперь. Что он делает в твоей постели? Кто это? Он бомж?
Я была готова к такому потоку вопросов, но, услышав последний, поперхнулась:
— Почему сразу бомж?
— Ты в детстве всегда тащила с улицы то бездомных котят, то щенков. Вот я и подумала, — мама залила чай кипятком.
Всё ещё в шоке от маминого предположения, я медленно произнесла:
— Это мой коллега.
— Тот тупой, что ли? — мама округлила глаза.