Невеста для гея

Мы так и сидели на диване. Ник молчал. Я тоже. Моя голова всё так же была прислонена к его плечу. Я думала об этой женщине, которая умудрилась испортить жизнь не только Нику, но и так горячо любимому Жене. Женщине, которая бросила все свои силы на создание безупречного фасада семейной жизни, не заботясь о прочности фундамента. Нежданный ребенок — постоянное напоминание то ли о собственной слабости, то ли о собственной глупости, символ несбывшихся надежд — стал её крестом, который она нести не собиралась. В груди щемило от жалости к Нику — нелюбимый, нежеланный, ненужный, не знавший материнской ласки при живой матери, воспитанный бабушкой и чужой тёткой, живущей в семье на положении прислуги. Да, Галя прикипела к нему как к родному и, не разбираясь, готова разорвать за него любого. Но она не мать.

Теперь становилось ясно, откуда взялась эта пропасть между братьями, которая разверзлась из трещины от кола, вбитого рукой женщины, что по определению должна была быть хранительницей семейного очага. Если раньше я не совсем понимала Татьяну Николаевну, то теперь она мне стала омерзительна до тошноты. Если бы с ней и впрямь сейчас случился сердечный приступ, то я солгала бы, если б сказала, что она такого не заслужила. Злорадно подумала, что теперь, когда она в курсе, что круг людей, знающих её тайну, разросся, ей придётся терзаться мыслями, что правда когда-нибудь всплывет. Может, хотя бы страх заставит её относиться к Нику лучше. А ведь она ещё не знает, что уже наказана судьбой. Женины половые предпочтения могут заставить подвинуться тех скелетов, которые уже спрятаны в её шкафу. Как же сегодня Жене придётся несладко!

Последнюю мысль я произнесла вслух. Ник бросил на меня недоумённый взгляд.

— И поделом ему! Том, как ты думаешь, кто дал матери твой адрес?

Я об этом совсем не подумала. А ведь он даже не предупредил о её приезде. Неужели он сделал это специально? Да быть такого не может! Хотя с Женей нельзя быть в чём-то уверенной. Паренёк полон сюрпризов. Если Женя сделал это умышленно, то это ещё один шаг на пути к братской вражде. А мне-то хотелось, чтобы братья, если не стали друзьями, то хотя бы сблизились. Видя, что мои надежды на примирение между ними превращаются в дым, мягко попробовала заступиться за Женю:

— Да, Женя иногда совершает довольно странные поступки. Часто не со зла. Постарайся его понять.

— Что понять? Чего этот придурок хотел, чтобы мать застала нас за тем занятием, которое ему постоянно мерещится? А сам, небось, сидит и грызёт ногти в нетерпении от того, что она ему расскажет.

— Ну знаешь ли! — хмыкнула я. — Он просто мог бы дать ей свои ключи от квартиры.

— Я же и сказал — придурок. Он до этого просто не додумался.

— Не говори так. Он твой брат, — резко возразила я. — Ему и так несладко.

— Да он сейчас в шоколаде! Ему не придётся изображать жениха. Его девушка разбила ему сердце, оказавшись лживой стервой, пригревшей в постели его собственного брата. Мать теперь надолго забудет свою песню о женитьбе. Голубок свободен! — Ник резко вскочил с дивана и подошёл к двери.

— Может, и правда для Жени так лучше, — спокойно согласилась я.

— Почему ты так печёшься о нём? Он такой же, как мать. Он использует людей, выедая конфетку, а потом выбрасывает отношения в урну как ненужный фантик.

— Вот тут ты ошибаешься, — я была уверена, что Женя по сути неплохой человек, странный, но не плохой.

— Ты его просто не знаешь, — покачал головой Ник.

— А ты? — я посмотрела на Ника с вызовом, вздёрнув кверху подбородок. — Ты вечно ёрничаешь, цепляешь его и даже не пытаешься понять, что он чувствует. Хотя ты гораздо взрослее и умнее его.

— Знаешь, Том, это наши отношения. Мы сами разберёмся.

— Более двадцати лет разобраться не можете, — проворчала я.

— Да, не можем, — со злостью сказал Ник. — Не лезь в это болото, особенно если тебя об этом не просят.

Неприятно, конечно, такое услышать, но ведь по сути Ник прав. С чего я решила, что имею право вмешиваться в чужую семью? Если ещё можно сказать, что для Жени я друг, то кто я Нику? Никто. Малознакомая девочка, которая ответила на его поцелуй. Я потёрла лоб рукой, будто у меня заболела голова, и тихо, бесцветно сказала:

— Ты прав. Мне не стоит лезть в ваши отношения. Я тебе никто. И ты мне никто.

Глаза Ника злобно сверкнули. Он посмотрел на меня так, будто я только что призналась в убийстве ста пятидесяти человек, совершённом с особой жестокостью. Не говоря ни слова, он надел джинсы и футболку и вышел в прихожую. Я слышала, как глухо хлопнула дверь. В отчаянии я рухнула на диван и, свернувшись калачиком, уткнулась в стену. Ну а что я сказала не так? Я влезла не в своё дело, меня одёрнули. Мои благие намерения вышли боком. Я просто признала правоту Ника. Я не член семьи, не друг, просто знакомая, с которой он пару раз походил за ручку. Никто. И с чего так реагировать? А если он ушёл? Просто так. Ушёл, не прощаясь, держа на меня обиду. Он-то уйдёт всё равно, но это не должно случиться вот так. Я поднялась с дивана. Сердце замерло от одной только мысли, что в прихожей я не увижу его дорожную сумку. Но сумка была на месте. Значит, не уехал. На крючке у двери ключей не было. Значит, перебесится и вернётся.