Страница 102 из 118
— Ну все, Томочка, мне пора, — потише добавила она и проворно выскочила в коридор.
— Я всё слышал, — сказал Ник, когда я вошла в кухню. — Если я умру сейчас, по крайней мере, буду знать, кого винить.
— Ты как себя чувствуешь? Живот? Голова? — я ничего странного не чувствовала, но я-то выпила всего глоток, а Ник выглушил целый стакан.
— Да не переживай ты. Я вылил всё, пока ты по телефону болтала. Так что не судьба тебе стать отравительницей.
— Вот и как тебе можно верить после этого? Ты всё время жульничаешь, — с возмущением сказала я.
Спали мы на заправленном диване. Я не стала его застилать, психологически мне так было проще. Ещё одним моим требованием было, чтобы Ник спал в джинсах, раз уж он будет лежать рядом со мной. На это Ник долго не соглашался, сошлись на домашних спортивных штанах, которые были у Ника в сумке. Это мне было не принципиально, главное, чтоб не в одних трусах. Я вжалась в стенку, чтобы никак не соприкасаться с Ником. Ночью я просыпалась, периодически проверяя его рукой его температуру. Утром оказалось, что я лежу у него под боком, закинув на него руку. Я попыталась её незаметно убрать, но Ник перехватил её:
— Вот кто кого домогается на самом деле, — с улыбкой промурлыкал он, не открывая глаз.
— Это случайность.
— Ну да, ты так спишь последние два часа. А ещё ты меня облапывала ночью.
— Я температуру проверяла. Ну, может, спросонок не всегда по лбу попадала.
В дверь звонили.
— Наверное, опять Ольга Ильинична, — вздохнула я.
— Не выходи. Позвонит и уйдёт.
— Жалко, старенькая она. И не нужна никому. А тут ей хоть какое-то развлечение, — я перелезла через ноги Ника и пошла открывать.
Но вместо Ольги Ильиничны, я увидела перед собой Татьяну Николаевну.
— Ну здравствуй, Томочка. Мне можно войти?
— Проходите, конечно.
Она не стала разуваться и прошла сразу в гостиную. Ник уже надел футболку и сидел на диване.
— Что ж ты, сыночек, не удосужился даже попрощаться? Стыдно в глаза матери смотреть после того, что натворил? Решил, что в компании потаскушки будет лучше чем с семьей?
Она повернулась ко мне:
— Да-да, это я о вас, Томочка, — она провела пальцем по комоду, и поднеся руку к лицу, стала пристально рассматривать несуществующую пыль на нём. — Мы приняли вас в свою семью как родную. Как слепы мы были! Всё-таки Валя оказалась права на ваш счёт. Я никогда не прощу вам того, как вы поступили с Женей. От вас никто такого не ожидал! Бедный мальчик! Вы нанесли ему тяжелейшую травму! Вы сломали его! Знайте, что вы всего лишь грязная шлюха, и как бы вы не скрывались под маской овечки, ваше гнилое нутро вас всегда выдаст.
Похоже, что меня теперь ненавидит не только Галя. Я не заметила, как рядом со мной оказался Ник.
— Кто-кто, а Тома не заслуживает таких слов. Она не сделала ничего, за что её можно было бы так называть. Да если бы и сделала, не тебе ей об этом говорить, — Ник говорил жёстко, грубо, не скрывая неприязни. — Забыла о том, что было больше тридцати лет назад? Или предпочла бы забыть? Но это так трудно, если живое напоминание прошлого греха мозолит глаза.
Татьяна Николаевна изменилась в лице. Её холодную сдержанность сменила растерянность:
— Ты знаешь? Откуда? Кто? Кто тебе мог сказать? — выдохнула она.
— Бабушка. Незадолго до смерти. Видно, предчувствовала, что скоро умрёт, и решила открыть мне эту тайну.
— Ты… ты всё это время знал… Господи… — она качала головой, не в силах смириться с услышанным. Потом глубоко вздохнула и схватилась за сердце. — Кому ты говорил? Кто-то ещё знает?
— Я никому ничего не говорил. И не сказал бы. Не стоило тебе оскорблять Тому.
Она, пошатываясь, стала пятиться к двери. Я хотела ей помочь, но Ник удержал меня:
— Не смей. С ней всё в порядке. Она ещё нас с тобой переживет.
Когда за ней захлопнулась дверь, я спросила у Ника:
— Тебе ведь было двенадцать, когда бабушки не стало. Ты же был совсем ребёнком. Как она могла тебе такое сказать?
— На самом деле я узнал об этом гораздо позже, — начал Ник, усаживая меня рядом с собой на диван. — В шестнадцать. От Гали. Я не понимал, почему мать ко мне так относится. Думал, что проблема в моём характере. Винил себя. Галя не выдержала. После того, как она мне всё рассказала, мне стало легче. Поведению матери нашлось логическое объяснение.
— Ты сейчас защитил Галю, сказав неправду, — констатировала я.
— Мать бы её со свету сжила, если бы узнала, что это она. А бабушке уже всё равно. Пусть лучше думает на неё.