Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 26



Отправив инспектора Гранта к управляющему филиала, которым пользовался Сэтон-Кэрью, Хемингуэй позвонил в контору доктора Джонсона, Тимоти Харту. Тот не был занят в это утро в суде и сказал, что с радостью примет старого знакомого, однако оговорился, что делит небольшой кабинет с другим многообещающим адвокатом и предпочел бы встречу у себя дома, в «Пейпер билдинг». Туда старший инспектор и направился.

В жилище Тимоти его впустил мужчина средних лет, типичный ветеран войны. Он пригласил гостя в удобную комнату с окнами в сад, с запахом табака и кожи, всю в книжных полках. Полки были уставлены устрашающими томами судебных решений и прочей юридической литературой, частью приобретенной из вторых-третьих рук и довольно ветхой. Почти весь пол был покрыт старым персидским ковром, у окна высился широкий двухтумбовый стол. За этим столом сидел в черном пиджаке и полосатых брюках, как того требовала его профессия, сам молодой Харт, куривший трубку и рассматривавший бумаги в дешевой папке. При появлении Хемингуэя он отложил бумаги и встал:

– Входите, старший инспектор! Добро пожаловать в мое скромное жилище! Сбросьте с кресла все лишнее и садитесь! Не обращайте внимания на беспорядок: так мне больше нравится.

– Должен сказать, сэр, что мне это тоже нравится больше, чем последние апартаменты джентльмена, в которых я побывал, – произнес Хемингуэй, пожимая ему руку.

– Чьи это апартаменты, позвольте узнать?

– Сэтона-Кэрью.

– Надо же! – удивился Тимоти. – Я предполагал, что он устроился со вкусом.

– Так и есть. – Прежде чем сесть, Хемингуэй убрал с сиденья глубокого кресла «Таймс», роман в бумажной обложке, коробок спичек, две пачки бумаг, перехваченные красной резинкой, и черного кота. – Инспектору Гранту там не понравилось. Что поделать, он шотландец! Лично я гляжу на вещи либеральнее. Нет, благодарю вас, сэр, я, если не возражаете, закурю свою трубку. Захотелось, знаете ли, поболтать с вами о былых временах.

– Ваше право. Выкладывайте, с чем пожаловали? Кто я – главный подозреваемый или справочное бюро?

– Вы всегда были хитрее целой стаи обезьян, сэр, не так ли? Как бы это рано или поздно не навлекло на вас неприятности. Мне действительно нужна кое-какая информация. А еще любопытно, чему вы посвятили время после нашей с вами последней встречи.

– Школе, войне, Кембриджу, адвокатской практике, – лаконично ответил Тимоти.

– Рад, что вы закончили войну живым и невредимым. Где воевали?

– Проще перечислить, где я не воевал.

– Звучит впечатляюще! Не рассказывайте, что не служили в отряде коммандос – все равно не поверю!

– С этим покончено! – со смехом заверил Тимоти.

– Но все равно, если бы из спины Сэтона-Кэрью торчал устрашающего вида нож, я бы не задумываясь арестовал вас.

– Значит, я вас перехитрил? Пиво, виски?

– Стакан пива, спасибо, сэр. А теперь шутки в сторону. При желании вы могли бы оказать мне помощь в расследовании. Честно признаюсь, я в растерянности. Крайне непривычная обстановка. Мне бы взглянуть вашими глазами, так сказать, на действующих лиц. Ваше здоровье, сэр!

Тимоти поднял бокал, после чего устроился в кресле по другую сторону от камина.

– Не обещаю, что отвечу. Что именно вы хотите узнать?

– Что за человек был этот Сэтон-Кэрью, чем зарабатывал на жизнь?



– Хотел бы я сам это знать! – воскликнул Тимоти. – Сколько раз я задавался тем же вопросом. Думал, люди этой породы давно перевелись. Ума не приложу, как в наши нелегкие времена можно жить праздным джентльменом, без видимых средств к существованию. Обитать в привилегированном месте, хорошо одеваться, разъезжать в мощном автомобиле, посещать скачки, премьеры опер и балетов, быть принятым в аристократических домах! Женщины чаще всего были от него без ума, мужчин он обычно раздражал. К ним, – оговорился Тимоти, – мы не станем причислять тех, кого вежливости ради назовем «мальчиками». О мертвых либо хорошо, либо ничего. Мелхиседек!

Запрыгнувший ему на колени кот выгнул спину под ласкающей ладонью, дважды развернулся и, громко урча, уселся на свой хвост.

– Вы назвали бы его джентльменом, сэр?

– Скорее невежей высокого класса. Знаю, что вы имеете в виду, и ответ утвердительный. Неизвестно, какая альма-матер имела честь его взрастить, но если Сэтон-Кэрью не обладал редчайшей способностью все схватывать с пол-оборота, то это было одно из достойных учебных заведений. Ни разу не слышал, чтобы он упомянул каких-нибудь родственников, и сам никогда не встречал других носителей его фамилии. Казалось бы, человек с такой громкой двойной фамилией должен иметь по всей стране уйму кузенов! Так нет же! Но будем к нему справедливы, в этой фамилии не было военной приставки. Мне всегда недоставало в нем именно ее. Что еще вам рассказать? Или я уже достаточно наклеветал?

– По-моему, вы его недолюбливали, – заметил Хемингуэй, подмигнув.

– Полагаю, человек вашего ремесла должен обладать развитым инстинктом, – промолвил Тимоти. – Верно, недолюбливал. Вообще говоря, я симпатизирую его убийце, хотя не скажу, что одобряю удушение людей, пришедших поиграть в бридж. Это как-то нарушает гладкое течение мирного вечера.

– Если не возражаете, сэр, я назову вас хладнокровным молодым дьяволом! – заявил Хемингуэй. – Если возражаете, то я, конечно, возьму свои слова обратно, но в голове у меня они останутся. Следующий мой вопрос – деликатный. Кто такая миссис Хаддингтон?

– Здесь мне, как и вам, старший инспектор, остается лишь гадать. Вдова со средствами, пролезшая в свет полтора года назад. По словам моей матери, раньше свет о ней ничего не знал. Утверждает, будто долго жила за границей. Очевидная причина ее проникновения в свет – красавица дочь. Как у нее это вышло, одному богу известно. Ее не назовешь привлекательной особой, правда?

– Может, ей помогли деньги?

– В немалой степени. Но деньги не сделали бы миссис Хаддингтон вхожей в те дома, где я ее видел. Говорят, ее поддержала леди Нест Паултон. Они вроде близкие подруги – вот вам еще один повод для удивления. Не сказать, чтобы леди Нест была такой уж разборчивой, но обычно она покровительствует знаменитостям или очень забавным персонажам, а вовсе не сомнительным и тусклым вдовам с красивыми дочерьми. Деньги ее не заинтересовали бы – у мужа их куры не клюют. Желания поддерживать дебютанток она тоже не проявляет. Но весной представила Синтию Хаддингтон в свете и устроила для нее бал.

– Расскажите мне побольше об этих Паултонах, сэр. Начнем с леди Нест. Не та ли это леди Нест Эллербэк, чьи девичьи фотографии красовались во всех газетах?

– Она самая, дочь Грейстоука. В двадцатых годах она вела бурную жизнь. Эдакая Невинная Венера! Неплохо сохранилась, хотя возрастом годится мне в матери. Неугомонная, настоящая афинянка – постоянно в поисках новизны. Паултон – крупный бизнесмен. Его я почти не знаю. С виду спокойный, невзрачный. На приемах своей жены бывает редко. Не хочу сказать ничего дурного, просто деловой человек, постоянно летает в Штаты, на континент, еще куда-то.

– Сэтон-Кэрью был другом леди Нест?

– Да, ну и что с того? На приемах он был нарасхват, хозяйки в нем души не чаяли.

– Вы не преувеличиваете, сэр?

– Нет! Если вам кто-нибудь скажет, что она называла его «дорогой Дэн» или «милый Дэн», не обращайте внимания: меня она называет «Тимоти, мой барашек», и в этом нет ни малейшей провокации. Такая у нее манера. Что-нибудь еще?

– А доктор Уэструтер? – произнес Хемингуэй.

– Столп Харли-стрит. Из тех докторов, которые называют пациенток «миледи» и прописывают им прием бокала шампанского и бутерброда с икрой ежедневно в одиннадцать утра.

– Откуда вам известно? – удивился Хемингуэй. – Только не говорите, что от леди Харт, потому что ее я отлично помню, и если она зачастила к модным докторам, то все, что я могу сказать по этому поводу, – за тринадцать лет она сильно изменилась.

– Она совершенно ни при чем! Источник иной – из старой гвардии, и не с приема миссис Хаддингтон! Можете представить Уэструтера в роли главного подозреваемого? Сногсшибательная версия!