Страница 85 из 107
- Направление движения не изменится от моего выбора, ещё несколько дней - так я сказал себе, подымаясь на борт корабля и уже уверенно топая по его палубе, добавил: - Будет ещё время всё, как следует, взвесить. Сейчас не тот случай, когда надо торопиться.
Однако расслабляться тоже не следовало, никто мне не может гарантировать, что мои преследователи не поднажали и не сократили своё отставание от нас до минимума. Если я их не вижу на горизонте, это совсем не значит, что и следующим утром они не покажутся там.
На сладких финиках и изюме сильно не по шикуешь, но мои гребцы выдавали такую скорость, не обращая внимания на непогоду, временами сильный, встречный ветер, что я поневоле задумался, в один из дождливых вечеров, одиноко сидя в своей, открытой всем ветрам на свете, каюте, о их дальнейшей судьбе. А уже на следующий, точно такой же, как и прошедший, когда мужики так и продолжали рвать на себе жилы наплевав на своё бесправное положение, дал им обещание, больше похожее на клятву, с надеждой поглядывая в тёмное, насквозь пронизанное влагой небо.
- Вот ей богу, если выживу и всё у меня сложится нормально, отпущу всех, на все четыре стороны. И пускай у меня земля уйдёт из под ног, если я нарушу это своё торжественное обещание.
Понимаю, что в часы отчаяния и не так запоёшь, но я действительно не имел представления, как мне в дальнейшем поступать с людьми, оказавшимися рядом со мной, в столь тяжёлое для меня время. Постоянно караулить их при помощи пацанов, которые конечно смогут в случае неповиновения поставить невольников на место, или же прямо сейчас выписать им вольную, за их усердие. Но, кто тогда пожелает сидеть на вёслах, за изюм и два глотка воды в день? Установить твёрдые расценки на гребок? Тогда точно можно сдавать оба кораблика в утиль, так как дальние походы на них сразу же окажутся в зоне нерентабельности. Вот и получается, что как бы не хотелось быть справедливым по отношению к хорошим, но попавшим в сложную жизненную ситуацию, людям, в этом отсталом, во всех отношениях, мире, не сможешь быть таковым. Обстоятельства, в которые все мы загнаны, каким то извращенцем кукловодом, не позволят проявить истинную доброту по отношению к ближнему, как бы ты не хотел и чего бы себе не обещал, находясь почти на краю гибели.
Ночь перед незримой развилкой встретил с тревогой. Все мои матчи, проводимые в голове с утра до ночи, а иногда и во время неё, закончились с одинаковым результатом: ноль - ноль. И вероятность того, что, хотя бы один из соперников, за оставшееся время, загонит в чужие ворота, ставший квадратным, мяч, также равняется нулю, почти наверняка. Посоветоваться бы с кем, может быть тогда и образовался перевес, ну хотя бы по угловым, который я бы тут же, без долгих раздумий, засчитал бы, как взятие цели. Но, на мою беду и с этим у меня тоже огромные проблемы. Не с кем мне здесь советоваться, даже поплакаться и то некому. Хотя, как выяснилось немного позже, жизнь тем и прекрасна, что порой выкидывает такие весёлые номера именно тогда, когда ты уже отчаялся найти правильный выход из почти смертельной ситуации. По утру она и на моей шахматной доске расставила все фигуры по своим местам, предоставив нам на обозрение чистейшее, голубое небо, и почти безветренный штиль.
- Ну что, может сразу повернём? - завидев мою, ещё не до конца осознавшую произошедшее, помятую физиономию, спросил меня Грид. По выражению, лица которого, легком можно было определить, что и он удивляется произошедшим за ночь метаморфозам.
- А не заплутаешь? - ответил я ему вопросом, на вопрос.
- Если и промахнусь, то ночью, по звёздам, поправлюсь - как всегда веско, высказался он.
- Тогда давай, поворачивай - согласился я с его предложением и тихо добавил, на одному мне понятном языке: - Семь бед - один ответ.
И какого чёрта я трепал себе нервы всю дорогу, когда всё и без моего участия прекрасно разрешилось?
Надо было ночью Гриду корректировать маршрут или нет, осталось за чертой моего внимания. Первый раз, за последние дни, спал так крепко, что меня не разбудили бы даже выстрелы, из отсутствующих в этом мире, пушек, а чего уж говорить о не большом крене, возникающем у здешних судов во время резких поворотов.
День прошёл спокойно, а уже к вечеру стало ясно, что собаки Римка потеряли мой след окончательно. Гладкое, как первый лёд, море, тянулось от одного края горизонта до другого, поэтому волноваться мне было не о чем, без специальных средств мои корабли теперь обнаружить невозможно. Всё, я в конце концов сумел оторваться от своих преследователей и надеюсь, что на очень долгое время. Ну, по крайней мере, хотя бы до той поры, когда сил у меня будет в разы больше, чем сейчас.
Вторые сутки, как до этого казалось, рискованного плавания, также прошли почти в тепличных условиях. Волна хотя и поднялась, но не высоко, не добирая своим гребнем и метровой отметки, а вот начало третьего дня принесло тревогу, перешедшую в самый настоящий ужас, ближе к его ночи. Заштормило так, что мы вспомнили всех известных нам святых. Не знаю, кому молились местные, с религией у них совсем никак, а я снова внимал всевышнему, посылая ему поклоны и мольбы. И на этот раз меня, должно быть, там услышали, так как Грид умудрился даже в такой кромешной темноте, носом моего судна попасть, в пологий берег крохотного, по меркам и этого захудалого моря, островка, притащив следом за собой и мой второй корабль, разломавший нам почти десяток вёсел правого борта и лишившийся всех своих с левой стороны, что ни шло ни в какое сравнения с тем, чего с нами могло приключиться, сбейся мы с курса, хотя бы на пол километра. Не много позже, утром следующего дня, проведя бессонную ночь на каменистом берегу, я с ужасом разглядел, что из себя он представляет с той и другой стороны, от не большой бухты. Сплошные скалы, перед которыми расстилается нагромождение, свалившихся когда то с них, огромных глыб, способных разрушить суда и не такого масштаба, как наши. После такого поневоле выйдешь из корпуса атеистов и с радостью запишешься в самые преданные служители нашего, Господа Бога.
Рутина, как это всегда бывает, стоит только оказаться на новом месте, поглотила меня сразу и окончательно, независимо от того, что на улице хоть глаз выколи. Срочно надо было вытаскивать на берег все наши скудные продуктовые запасы, посылать людей на поиски пригодных стройматериалов для навесов и шалашей, и отдать приказ на разведение костров, так как похоже на то, что народ этим делом на ночь глядя заниматься не собирается. Затем потребовалось отправить команду для выноса на берег емкостей под питьевую воду и парусов, мелкий дождик, по всем признакам, расположился над нами на долго, попробуем с помощью огромных кусков материи, собрать его в бочки, чтобы утром было чем напиться. Так прошла большая часть первой ночи, проведённой нами на никем не заселённой земле. А когда первоочередные вопросы были успешно отброшены и люди начали готовиться ко сну, я надумал провести общее собрание. Посчитав, что сделать это сейчас самое время, пока большая часть моего подневольного экипажа находится под воздействием чудесного спасения, а мне ещё удаётся крепко держать в руках вожжи управления им. Отдал своим солдатам приказ, построить всех охраняемых ими людей между развевающимися на ветру, словно ярко алые флаги, кострами и дождавшись, когда среди измученных гребцов не осталось ни одного отвлечённого на посторонние шумы, начал произносить свою страстную речь.
- Друзья! - громко проорал я, тихо говорить уже просто не мог. - Да, друзья! Я не оговорился. После того, что со всеми нами произошло, вы теперь все мне друзья, без исключения.
Строй молчал, скорее всего не понимая, как реагировать на такие странные высказывания человека, по сути являющегося отпрыском императорского рода. Пока народ переваривал услышанное, я успел эти фразы продублировать ещё на паре местных языков, для тех, кто не владеет иностранным. Затем, не обращая внимания на восприятие затравленных жизнью людей моих слов, приступил к созданию на этом острове такой атмосферы, при которой каждый человек, выполнял бы мои приказы с радостью и без принуждения, ещё долгое время. По другому нам, как минимум три недели, которые отвёл на сидение в дальнем подполье, не выжить. Даже не так. По другому, до окончания этого срока, не все из нас доживут, в этом я ни сколько не сомневаюсь.