Фальшивый наследник

  Утро ясности не принесло. Братеку было не до меня, он крутился возле своих новых знакомых, тех четверых мужчин, с кем мы провели ночь в деревянном доме, понравившемся нам больше остальных построек, такого класса. А ещё с кем либо разговаривать мне не позволяло плохое знание языка, да и не наблюдал я рядом с собой желающих перекинуться со мной парой фраз о жизни и о её дальнейших перспективах. Завтрак был сытнее ужина, но закончился на порядок быстрее его, в этот раз за столом никто не разговаривал, лица у всех были серьёзные и сосредоточенные, вот и управились на раз с глиняными мисками, вместившими в себя огромную кучу незнакомой мне каши и рыбину сантиметров двадцать в длину. Сборы на работу, также много времени не заняли, во всяком случае у меня. Переоделся в выданную одним из соседей рабочую одежду, поменял свою обувь на хозяйскую и был готов к труду, а возможно даже и к обороне, пока не понятно, чего. Вместе с нами, за пределы поместья, вышло ещё человек десять мужчин, почти половина из которых имела при себе оружие и выехало ровно пять лошадок, запряжённых в огромные телеги с колёсами высотой метра в полтора, и на треть забитые крупной, древесной стружкой. Соображений на тему, кем я работаю, это действо не прибавило, но надежда на определение моего статуса в конце заданного пути, пускай и слабая, появилась.

  Ехали долго, часа два с хвостиком. Преодолели километров восемь по дороге, уходящей от реки в глубь незнакомого леса, пока не упёрлись в несколько потрёпанных жизнью домишек, окружённых со всех сторон огромным количеством навесов, под которыми несчётное количество людей занималось производством и росписью глиняной посуды, частично напоминавшей мне ту, что стояла на столе во время ужина и завтрака.

  - Братек мы что, здесь работать будем? - спросил я единственного человека способного понять меня и дать хотя бы какой то ответ, на поставленный вопрос.

  - Нет, здесь мы заберём всё, что сможет поместиться на телеги и поедем обратно. Чтобы здесь работать надо долго учиться ремеслу - засмеялся он и серьёзно поинтересовался: - А может быть ты умеешь обращаться с глиной?

  Слово обозначающее глину, из уст моего знакомого, прозвучало впервые, но я сообразил, что речь идёт именно о ней. С глиной я умею обращаться, однако не зависимо от этого ответ мой был отрицательным. Как то, ещё участь в высшем учебном заведении, подрабатывал на кирпичном заводе, грузчиком. Ну, а кем же ещё? Вот там то и познакомился с основными характеристиками этого загадочного материала, но демонстрировать свои способности в его транспортировке посчитал преждевременным, посмотрю, как дело дальше пойдёт.

  В загрузке телег огромными кувшинами, глиняными вазами и блюдами различных размеров, и глубины, среди которых не нашлось ни одного экземпляра с одинаковым рисунком, мы участвовали постольку поскольку, я имею ввиду людей с оружием на поясе. Один раз помогли уложить в опилки особо ценные, по мнению старшего колонны, предметы, минут пятнадцать поучаствовали в переноске самых габаритных изделий из мастерских к транспорту и всё, в остальное время шатались по двору, где были предоставлены сами себе. Стоило ли из-за такой мелочи тащиться пешком, в такую даль? Хотя, жаловаться на работу, больше похожую на туристическую прогулку, было бы, по меньшей мере, смешно. Я и не жаловался, наоборот открыто радовался этому обстоятельству. Если судить по первым впечатлениям о новом месте приложения моих сил и таланта, то пристроился просто в сказочное место. Всю жизнь мечтал о такой работе. Это тебе не в офисе сидеть у всех на виду и даже не по клиентам, в мыле, бегать, здесь столько возможностей для манёвра, что и филонить, ну может быть на первых порах, не удобно.

  В обратную дорогу пошли в усечённом составе, кроме старшего и нас, людей с оружием, домой никто не возвращался, и это меня ещё больше обрадовало. Надо же так свезти, пару часов, на солнцепёке, по пыльной дороге, не пешком топать буду, а с ветерком, на телеге ехать, да ещё и в качестве обычного пассажира. Вожжи, на последней телеге, куда нас определили, Братек сразу взял в свои руки, ну и, как говориться: "Удачи тебе парень, в твоём нелёгком деле!". Монотонное покачивание и скрип транспортного средства меня сначала раздражали, но через какое то время смирился с ними и перестал нервно реагировать на конструктивные недоработки деревянных грузовиков, а ещё не много погодя и вовсе забыл о такой мелочи, как мелкая тряска и незаметно заснул, минут так на пятьдесят, не меньше, прижавшись плечом к плечу друга, устроившего меня на такую замечательную работу.

  Впечатления от первого трудового дня не испортила ни жара, ни разгрузка привезённой посуды, явно недостаточным, для такого ответственного дела, количеством людей. Таскать огромные кувшины вдвоём, занятие не из приятных. Оно не на столько тяжёлое, как может показаться со стороны, на сколько очень ответственное, ни дай бог не удержишь в руках хрупкую тяжесть, потом же не рассчитаешься за неё никогда. Но несмотря на это, работа мне нравится всё больше и больше, и ничего, что за неё обедом не кормят, в ужин отыграюсь, мне уже известно, как себя надо вести за местным, шведским столом, вечером отъемся.

  Переноска тяжестей закончилась часам к шести. Все глиняные изделия были аккуратно поставлены на полки двух узких сараев, где на самом верху хранилась привезённая ранее посуда, лошади и телеги доставлены на конюшню, а наша пятёрка отправилась на прогулку, к реке, источнику питьевой и технической воды для огромного города. Поплескался и поплавал там в волю, не обращая внимания на неподдельное удивление моих спутников. Мужики дальше, чем по пояс не стали в речку заходить, но это их дело, каждый ведёт себя на воде так, как считает нужным. Мне вот нравиться плавать до середины водоёма, я этим и занимаюсь, а у них может быть настроение сегодня, для такого рискованного занятия, не подходящее, они и бултыхаются у берега словно лягушки. Зато на солнышке загорали все вместе и к месту жительства топали монолитной толпой, что позволило возвращаться домой в приподнятом, почти праздничном настроении. Было оно у меня таковым, что я даже позволил себе, впервые за прошедший день, поучаствовать в общем разговоре. Высказал свое мнение относительно жаркой погоды, почти всю дорогу обсуждаемой в мужском коллективе, на обратном пути. Всё, что касается природных явлений, мои познания в языке уже позволяют понять и в какой то мере обсудить, этим и воспользовался, чтобы хоть как то протиснуться в чужую, дружную компанию, в которой меня, наверняка, ещё долго будут держать за чужака.

  Ужин прошёл в прежнем формате, а вот время после него привело меня в полное замешательство. Мне было предложено поучаствовать в вечерней разминке, с оружием в руках, как я понял из разъяснений Братека, для поддержания физической формы, с которой у меня, по моему твёрдому убеждению и так всё в порядке. Попробовал было сослаться на усталость и отказаться, но мой приятель, решительно заявил, что постоянные тренировки, это одно из незыблемых требований к персоналу, состоящему на такой должности, как наша и отказываться от них равносильно написанию заявления, об увольнении по собственному желанию. Настроение резко упало, я же прекрасно понимаю, что мои отношения с местным оружием находятся на стадии знакомства и показать чего нибудь стоящее в обращении с ним, даже на тренировке, мне не под силу. Может взять, да и смыться отсюда прямо сейчас, не требуя выходного пособия, пока мой обман не выплыл наружу? А что, это, пожалуй, выход, единственны и самый доступный, в сложившейся ситуации. Лучше голодным лечь спать, чем без руки или без глаза.

   Глава 9

  Судьба отнеслась ко мне благосклонно и на этот раз. Старослужащие, на наше с Братеком желание заниматься по самостоятельной программе, посмотрели сквозь пальцы и мы, как, и прежде, в темпе вальса, демонстрировали друг другу свои "сильные" стороны, стараясь не акцентировать постороннего внимания на пробелах в обучении. Пол часа работы с мечом пробежали незаметно и вроде бы ни у кого по соседству особых нареканий не вызвали. Закончив с танцами, я переключился на мишень для дротиков, а мой приятель предпочёл практическим занятиям теорию. Он уселся на землю, облокотился спиной на стену дома и наблюдал за тем, как пытаются покалечить друг друга ветераны охранного предприятия господина или, как там его, Ферста Жефа. Я же упорно повышал своё умение в метании приглянувшегося мне оружия, способного нанести вред противнику на расстоянии. Число метких попаданий в деревянный круг диаметром примерно в пол метра, с расстояния в пять шагов, у меня доходило процентов до семидесяти и это было отнюдь не плохим результатом, если судить по одобрительным взглядам, изредка бросаемым моим юным другом в мою сторону. Но у местных вояк, по этому поводу, было своё мнение и один из них не преминул высказать его мне, правда в форме дружеских наставлений. Отказываться от бесплатных уроков, было бы верхом идиотизма и я, разув глаза, и до предела навострив уши, внимал плохо переводимым советам и следил за практическими действиями, уже немолодого мужчины.